Калина Калиныч задумался. После долгих колебаний спросил с сомнением:
– Твердо обещаешь?
– Твердо!
Старый лешак посмотрел на внучку чуть ласковее и, после небольшой паузы, сказал:
– Ну вот… Так-то лучше… А то – стыд на всю Чащу… А каникулы у вас будут, я обещаю.
И тут Уморушка вдруг спросила:
– А если я ни одного замечания не получу, ну, ни одногошеньки!.. – тогда в Светлогорск к Маришке съезжу?
– Куда?.. – удивился Калина Калиныч. – В Светлогорск?! К людям?!
– А что? Они-то к нам ездили!
Калина Калиныч хотел было произнести громовым голосом привычную фразу: «Ни под каким видом!» и быстренько улетучиться, но в последний миг вдруг передумал и сказал:
– Ну что ж… Если ни одного замечания не получишь, то, пожалуй, и съездишь к подруге в город. Только этому, Уморушка, никогда не бывать – не из того ты теста леплена, чтобы на месте сидеть.
– Я-то? – переспросила Уморушка.
– Ты-то, – подтвердил Калина Калиныч.
– А вот увидишь! – посулила Уморушка.
– Ну-ну… – усмехнулся Калина Калиныч.
– Так по рукам?
– По рукам!
Калина Калиныч, продолжая тихо улыбаться в седые усы, протянул внучке руку, и та не замедлила крепко вцепиться в нее своей ручонкой.
– Федюшк, – крикнула Уморушка вертевшемуся неподалеку подростку-водяному, – а ну-ка, разними.
Федюшка охотно исполнил просьбу, а потом спросил:
– А про что спор?
– Тсс!.. – сказала Уморушка, прижимая указательный палец к губам. – Пока тайна!..
Глава четвертая,
в которой Калина Калиныч сдается на милость победителя
Всякая тайна рано или поздно становится явной. Минуло еще три четверти, и всей Муромской Чаще стал известен спор между Уморушкой и ее дедом. А позаботилась об этом сама Уморушка. Еще бы: за все три четверти она не получила ни одногозамечания!
– Не иначе тебе нечистая сила помогла, – удивлялся Калина Калиныч, записывая в дневник любимой внучки одни пятерки. – Без колдовства тут никак не обошлось, ну, никак!
Дедушкины слова очень возмутили Уморушку, и она, пыхтя от негодования и горькой обиды, стала выговаривать деду:
– Всегда так!.. Чуть что – «Нечистая сила помогла!..» Поможет кто – жди!.. Сама молчала, сама ниже травы, тише воды сидела. Думаешь, легко, деда, так сидеть? Попробуй! И дня не высидишь. Или подскажешь кому-нибудь, или за ухо дернешь А я помалкивала, за ухи не дергала…
– Знаю, что не дергала, знаю, что помалкивала… Оттого и дивлюсь: не чародейство ли это?
– Не-а… – ответила Уморушка и почему-то покраснела, как рак.
Но дедушка не заметил перемены в окраске внучки, а может быть, сделал вид, что не заметил. Расписавшись в дневнике за учителя, он вручил его Уморушке.
– Держи, отличница. Иди, хвастай перед братьями и родителями!
Но уходить из лесной школы Уморушка не спешила.
– А обещание? – спросила она и уставилась на деда прокурорским взглядом. – Забыл, деданя?
– Какое обещание? – попробовал юлить Калина Калиныч. – Что-то запамятовал…
– К Маришке съездить, в Светлогорск!
Старый лешак прошептал что-то под нос – не то укорил себя за длинный язык, не то пробубнил заклинание – и начал потихоньку растворяться в воздухе.
Но Уморушка была начеку.
– Деда, не крути! Держи слово!
Калина Калиныч нехотя вернулся в прежнее состояние и сердито буркнул:
– Мала еще по городам ездить! Подрасти чуток!
– Ребенки должны получать яркие впечатления с детства! Ты сам родителям так говорил! Держи слово, деда!
Калина Калиныч затравленно покрутил головой, словно бы надеясь найти кого-нибудь, кто бы защитил его от настырной внучки, но никого, кроме водяного Федюшки, свидетеля его злополучного спора, не увидел.
И тогда старый лешак сдался.
– Хорошо, – сказал он, – поедешь в гости к своей Маришке. Но смотри: ежели что…
– Знаю: буду пенять на себя! – Уморушка вспомнила о брате и робко спросила напоследок деда: – А если еще и Шустрика взять? Вдвоем пенять не так обидно, как одной.
Но Калина Калиныч отказался пустить внука, хотя в глубине души понимал, что так бы ему самому было спокойнее за Уморушку.
– Нет, – сказал старый лешак, – Шустрик останется в Муромской Чаще. Лесной Совет принял решение о расчистке этим летом пещеры Змея Горыныча от тысячелетней трухи и мусора, и Шустрик с другими своими товарищами отправится на раскопки. Поедешь в Светлогорск одна, если родители возражать не станут.
– Они не станут! – заверила Уморушка деда. – Они сознательные. Я же не так просто еду, я свой уровень повышать еду.
– Какой уровень? – удивился Калина Калиныч.
– Пока не знаю, какой, – пожала плечами Уморушка. – Какой-нибудь повышу.
И она побежала к Федюшке и другим друзьям хвастаться своей победой в споре с дедом.
– Письмо, письмо напиши! – крикнул ей вслед Калина Калиныч. – Маришкиных родителей предупредить нужно!
– Хорошо-о-о!.. Напишу-у!.. – откликнулась Уморушка и, вытянув руки в стороны и сильно оттолкнувшись от земли ногами, взмыла над луговыми травами.
Глава пятая,
в которой Петя Брыклин попадается на крючок
У каждого человека есть второе «я» или иначе «альтер эго». Некоторые люди не знают об этом и живут себе припеваючи. А вот те, кто знает…
Маришкин одноклассник Петя Брыклин был из тех, кто знал. Об Альтер Эго ему рассказала бабушка Виолетта Потаповна, которая, в свою очередь, вычитала все данные о втором «я» из толстенной книги под названием «Этика». Ей очень хотелось, чтобы ее внук вел себя в жизни этично, а не совсем напротив.
– Помни, Петечка, – сказала Виолетта Потаповна, заглядывая внуку в глаза проницательным взглядом, – в человеке сидит еще один как бы человек по имени Альтер Эго и он, этот Альтер Эго, толкает того человека на противоположные поступки.
– Руками толкает? – спросил удивленно Брыклин. – Или ногами пихается?
– Словами. Против слов очень трудно человеку устоять.
– А если уши заткнуть? Заткнуть уши и не слушать его. Нельзя разве?
– Нельзя, – горестно развела руками Виолетта Потаповна, – Альтер Эго внутри сидит, от него не скроешься. Одно спасенье – думать, НА ЧТО толкает Альтер Эго. Если на хороший поступок – нужно прислушаться, если на плохой – стой крепче прежнего.
«Вот еще заботы не хватало… – подумал Брыклин, но вслух говорить этого не стал, не хотел расстраивать бабушку. – Мало мне учителей в школе, так еще какой-то Альтер Эго прибавился!»
Петя решил проверить бабушкины слова и прислушался. Но никакого внутреннего голоса он не услышал. Целую неделю Петя ходил с чуть повернутой набок головой и все пытался уловить хоть какое-то бормотание в своем животе. Но второе «я», как видно, впало в длительную спячку и молчало, подобно двоечнику у доски. Наконец, Пете надоело караулить невидимку и он позабыл про него. Но вот однажды…
Однажды Петя Брыклин шел по Большой Собачьей улице и повстречал на свою беду завуча из тринадцатой новокуличанской школы Светлану Николаевну Барабанову.
– Брыклин! Петр! – радостно воскликнула бывшая детсадовская воспитательница Пети. – Тебя-то мне и надо!
– Здравствуйте, Светлана Николаевна… – поздоровался Брыклин. – Рад видеть…
– Ты, Петенька, самый озорной в группе был, так в память и въелся, – учительница улыбнулась бывшему воспитаннику и продолжила: – Но я твой актерский талант отметила. Такой талант – на всю жизнь зарубка!
Впервые услышав о своем артистическом таланте, Брыклин, однако, не стал разубеждать Барабанову, а только скромно потупил голову и немного зарделся.
– Все-таки, какое счастье, что я тебя повстречала! – продолжала тем временем завуч новокуличанской школы. – Через три дня городской смотр школьных драмкружков, а у нас нет подходящего артиста на главную роль! Петечка, выручай!
– Я уже занят, Светлана Николаевна… Я Кота в сапогах играю. Мы тоже в смотре участвуем.
– Кота в сапогах любой изобразить сумеет. А вот пушкинских героев зрителю на должном уровне преподнести – не каждому дано!
– Пушкинских и я не смогу, – честно признался Петя. – Вот Кота…
Но Барабанова не пожелала даже дослушать Брыклина.
– Нет! Нет! И нет!.Лучше тебя бесенка никто не сыграет! Ты читал «Сказку о попе и работнике его Балде»?
– Ну, читал…
– Так роль бесенка Пушкин писал прямо для тебя!
Петя немного усомнился в правоте такого утверждения, однако промолчал. А Барабанова, воспользовавшись его замешательством, снова ринулась в атаку:
– У вас призы давать актерам будут?
Брыклин пожал плечами: этого он не знал.
– А у нас будут! – радостно воскликнула предводительница новокуличанской детворы. – Шефы на плейеры расщедрились и еще на «дипломаты».
Петя ахнул: плейеры!.. Предел его мечтаний!..
По обомлевшей физиономии Брыклина учительница догадалась, что рыбка уже на крючке и пора ее вытягивать из реки.
– Тебе что хотелось бы получить? – спросила Светлана Николаевна гения сцены, для которого писал роли сам А.С. Пушкин. – Плейер или «дипломат»?
