— Большое спасибо, — сказала она, стараясь скрыть разочарование.
— Что ты получила, Харм? — спросила Мелоди и покрутилась перед сестрой, чтобы продемонстрировать своё новое платье.
— Открой конверт, Хармони, дорогая, — проворковала мать. — Как же ты благодаришь дядю Джинджера и не знаешь за что?
— О, это не важно, — быстро сказал дядя Джинджер и подмигнул Хармони так, чтобы другие не видели. — А вот я должен вас благодарить за приём, за заботу. Вы были так добры, и мне очень понравилось у вас. — Он сгрёб Голубку и Сиамку в свои медвежьи объятия.
Потом повернулся к Хармони, но девочка только протянула ему ладошку. Серебристый Гризли нежно взял её в свою большую лапу. Он смотрел с высоты своего роста в карие глаза, которые сейчас казались ещё больше, чем обычно, на бледное личико, застывшее в напряжённой улыбке.
— До свидания, Хармони, — сказал он. — И помни, в маленьких конвертиках бывает немало хорошего.
Серебристый Гризли забрался в машину и поехал, помахивая им рукой, пока не скрылся за поворотом.
— Что он этим хотел сказать? — недоуменно спросила миссис Паркер.
— Думаю, — хихикнув, промурлыкала Мелоди, — он имел в виду, что твоя младшая дочь коротышка, чтобы не сказать карлик.
Обычно такое высказывание вызвало бы немедленное нападение или по меньшей мере Хармони Терпеть не Может Свою Сестру гримасу — устрашающе злые глаза и высунутый почти до подбородка язык; но Хармони, к удивлению Мелоди, казалось, не слышала её. Она медленно вернулась в дом.
— Обиделась глупышка, — промяукала Мелоди.
Миссис Паркер нахохлилась:
— Просто не понимаю её. Ты заметила, Хармони даже не поцеловала дядю на прощание. Кажется, она не слишком расположена к людям.
Запершись в туалете, Хармони открыла конверт. Внутри оказался только клочок бумаги. На нём было написано заглавными буквами:
ЭТО ВЫРАЩИВАЮТ В ИНДИИ
Хармони соскочила с сиденья.
— Как же я сразу не догадалась, Рэкс Раф Монти! — воскликнула она жарким шёпотом. — Конечно, не мог он мне дать какие-то скучные деньги! Это первый ключ для поиска сокровищ!.. Что ты говоришь? Подождать, пока мы останемся одни? Ты, как всегда, абсолютно прав.
Она открыла дверь и пошла искать Голубку.
— Ты куда-нибудь собираешься сегодня утром, мамочка?
— Да, дорогая. Мы с Мелоди отправляемся за покупками через полчаса. Почему бы тебе не пойти с нами?
— Нет, спасибо, к тому же у меня нет денег.
— О, значит, в конверте даже денег не было? — ехидно поинтересовалась Мелоди. — Тогда что же в нём?
— Не суй нос не в своё дело! — огрызнулась Хармони.
— Хармони! Что это? Нельзя так разговаривать с сестрой, — укоризненно покачала головой миссис Паркер.
Хармони побежала наверх и, когда её никто уже не мог видеть, состроила Моя Мать Сведёт Меня с Ума гримасу, прижав большие пальцы к ушам и растопырив остальные, скривив при этом и обслюнявив нижнюю губу, — совсем как дурочка.
Она с нетерпением ждала, когда мама с сестрой отправятся в магазин, и, как только услышала, что машина отъехала, сразу же бросилась в гостиную, к книжному шкафу, в котором стояла энциклопедия.
— Ну, Рэкс Раф Монти, вот «И — М»…
Где же Индия? А, вот! «…климат преимущественно тропический, муссонный; с/х экономика (гл. обр. рис, хлопок, древесина, чай)…» Теперь давай будем последовательными. Вспомни, что всегда твердит Богомол: «Хармони Паркер, ты всё делаешь тяп-ляп, ты должна учиться быть более последовательной». Итак, сначала рис.
На кухне рис хранился в большой банке с завинчивающейся крышкой. Хармони открыла её и не увидела ничего, кроме риса. Она высыпала всё содержимое на бумагу в надежде обнаружить что-нибудь, но тщетно. Был ещё в кладовке неоткрытый пакет риса.
Хармони внимательно осмотрела и его, но ничего интересного не заметила.
— Теперь хлопок.
Она тщательно просмотрела все ящики маминого швейного стола. Там было полно катушек с разноцветными хлопковыми нитками, но — никакой разгадки. Что ещё делают из хлопка? Наверное, простыни. Она перебрала всё постельное бельё — ничего.
— О’кей, теперь древесина!
Положим, в доме полно вещей, сделанных из дерева, но скорее тут речь идёт о растущих деревьях. Она выбежала в сад, посадила Рэкса Рафа Монти в траву и вскарабкалась по очереди на все три старые узловатые яблони. Но опять никакого толку.
— Тогда это должен быть чай.
В доме было несколько коробок с чаем. Две жестянки в кухне — одна с индийским, другая с китайским («хотя было бы нечестно, если бы он положил подсказку в неё»). Имелась ещё красивая рифлёная чайница в серебряном чайном сервизе, которым мама пользовалась в особенных случаях, а также оцинкованная внутри коробка, в виде миниатюрного матросского сундучка, сделанная из светлого полированного дерева и окантованная медью. Везде было полно чая, но никакой информации.
Машинально Хармони направилась туда, где ей лучше всего думалось, — в курятник. Она села на ящик, приложила ладонь ко лбу, плотно закрыла глаза — ну просто олицетворение мучительного раздумья. Это была Сосредоточенно Думаю гримаса, которую Хармони всегда использовала на уроках, когда не знала ответа.
Рэкс Раф Монти повис в другой её руке, и Хармони, погружённая в свои мысли, рассеянно покачивала его туда-сюда, отчего пёс слегка ударялся — пум, пум, пум — о ящик из-под чая, на котором она сидела. «Пум-ти, пум-ти, пум-ти! — звучало у неё в голове. — Пум-ти, пум-ти, пум-тии![4]»
Конечно! Она быстро спрыгнула с ящика и перевернула его. На самом дне нашёлся ещё клочок бумаги. На нём было написано:
СВОЙ КРЕСТ, ОТВЕТСТВЕННОСТЬ, ЧУШЬ. КАКОЕ СЛОВО К НИМ ПОДХОДИТ? ИЩИ ТАМ.
— Нести свой крест, — медленно произнесла Хармони, — нести ответственность, нести чушь… Что ещё? Ну конечно! Яйца!
Опустившись на колени, она принялась лихорадочно рыться в пыльной старой соломе, которая была в четырёх ящиках для высиживания яиц. В первых трёх — ничего. В четвёртом ящике она что-то нащупала. Конверт! И на нём написано:
ХАРМОНИ ПАРКЕР. ОБРАЩАТЬСЯ ОСТОРОЖНО!
Внутри прощупывалось нечто маленькое и твёрдое. Она надорвала конверт. В нём оказалось что-то, завёрнутое в бумажку. Хармони торопливо её развернула, и на пыльный пол курятника упала одна-единственная монетка в пятьдесят пенсов.
«В маленьких конвертиках бывает немало хорошего». И это всё, что он имел в виду?! Одна пятидесятипенсовая монетка? В конце концов просто деньги, и ничего особенного. Хармони подняла монетку и положила её в карман. Она опять посмотрела на конверт. «Обращаться осторожно!»
Почему? Что бы это могло значить? Только сейчас Хармони заметила, что на клочке бумаги, в который была завёрнута монетка, что-то написано, и её охватило волнение. Охота не окончена! Ещё подсказка!
Она осторожно разгладила бумажку и прочла сначала быстро про себя, а потом вслух громко, медленно для Рэкса Рафа Монти:
Год мы разделим вместе с тобой.
Ты пожелаешь — и я буду рядом.
Захочешь разок — шесть начнут прибавляться,
Значит, не будем с тобой расставаться.
Меня не тратить, и в долг не давать,
И не менять в угоду даже другу.
Лишних две, где девять, что по кругу,
Шесть не будут это исполнять.
Королевский — не римский, не вздёрнут, а прям.
В этом всё дело, потрёшь только там[5].
Хармони, ничего не поняв из прочитанного, опять перевернула ящик и села на него с клочком бумаги в одной руке, со старой собакой — в другой.
— Последовательной, будь последовательной, — пробормотала она и сосредоточилась на первых двух строчках.
Так как загадка была написана дядей Джинджером, она начала размышлять, обращаясь к нему.
— Ну да, я хочу, чтобы ты был рядом, — сказала она. — Ещё бы не хотеть! Но я не понимаю, как это разделить год вместе. Мне десять, а тебе, наверное, около сорока. Разве что это просто последняя цифра в дате… Например, я родилась в тысяча девятьсот семьдесят третьем году, а ты — в тысяча девятьсот сорок третьем.
Она почесала затылок и посмотрела на следующие строчки.
— Как это — шесть начнут прибавляться? И что я захочу? И как это — не будем с тобой расставаться? Мы ведь уже расстались.
Только читая вновь третье двустишие, она сообразила, что «я» во второй строчке был не дядя Джинджер, а сама монетка, которую по какой-то причине она не должна потратить, или одолжить, или разменять.
