– Ну и что! А мне наплевать, что ты про меня думаешь! – сказала Лика и независимо закинула сумку за спину.
В сумке что-то хрустнуло. Лика заглянула в неё. Гошкина шкатулка развалилась на части. Лика только и хотела, что спрятать её до конкурса, а потом опять подкинуть Гошке. Теперь всё пропало! На душе стало совсем мерзко.
«Надо избавляться от улики! Ну, вот я уже и рассуждаю как настоящая преступница», – подумала Лика и полезла в кусты у дороги прятать шкатулку.
Среди листьев, на траве мелькнуло что-то цветное, какая-то странная палка. Лика раздвинула ветки и увидела, что никакая это не палка, а зонтик. Большой и разноцветный, с кривой ручкой в виде клюва. Вытащив зонт из кустов, она поняла, что это был именно зонт, а никакой не зонтик – настоящий тяжёлый зонт-трость. Такой же, только чёрный, был у Ликиного папы. Когда-то давно, когда Лики ещё не было на свете, а папа был совсем маленьким, дедушка привёз этот зонт из Англии. Лике казалось, что именно под этим чёрным зонтом прогуливался туманным утром по набережной Темзы какой-нибудь английский джентльмен.
– Интересно, кто мог оставить здесь эту штуку? – спросила Лорда Лика. Пса явно заинтересовала эта находка. Он вылез из-под скамейки и с любопытством обнюхивал кусты.
– Не иначе, Мери Поппинс устроилась работать воспитательницей в наш лагерь. Как ты считаешь?
Лорд в ответ завилял хвостом и тихонько гавкнул. Лика раскрыла зонт над головой. Ткань на ощупь была необычная, бархатистая. «Прямо как живая», – подумала Лика.
Но ещё более необычным был рисунок. По краю зонта были нарисованы дома и башенки сказочного городка. И от центра зонта на крыши домов и башен летели переливающиеся снежинки.
– Здорово! – восхищённо выдохнула Лика. – А вдруг он волшебный?
И она крутанула зонт над головой. Ручка зонта завибрировала в Ликиной ладони и потянула её вверх. Лика отдёрнула руку. Зонт не упал, а продолжал плавно кружиться прямо перед ней. Этого не может быть! – Лика зажмурила глаза и потрясла головой. Зонтик никуда не исчез, только покачивался теперь на расстоянии вытянутой руки. Он как будто приглашал Лику прокатиться.
И она взялась за резную деревянную ручку…
На пару секунд у неё возникло странное ощущение, какое бывает в лифте, когда он начинает двигаться. Но потом это прошло, и Лика стала невесомой, как пушинка.
Она крепко держалась за ручку зонта и плавно плыла в воздухе, почти задевая ногами верхушки деревьев. И вот уже деревья остались далеко внизу. Показалась речка с барахтавшимся в ней пятым отрядом. Под деревом сидела разморённая от жары Нина Ивановна и обмахивалась панамкой. Рядом с ней томился арестованный Сидоров. Это было последнее, что успела разглядеть Лика Брусницкая. Порыв ветра подхватил зонт. Лика, кувыркаясь и переворачиваясь в воздухе, с головой окунулась в белый облачный туман.
Глава 3 Накануне Снежной Недели
е успела дверь школьного подвала закрыться за девочками, как тотчас же резная фигурка лежащего на боку Карлика с глухим скрипом выпрямилась и медленно поднялась на ноги.
Карлик сделал шаг, второй, и теперь, выпрямившись в полный рост, он уже не казался маленьким и безобидным уродцем. Рубиновые глаза его жутковато вспыхивали в полумраке подвала. Быстро и беззвучно Карлик подобрался к дверям и жадно прислушался. Взрывы весёлого смеха, крики, топот ног то и дело доносились из школьного коридора. Карлик от напряжения тихо щёлкал своими длинными гладкими пальцами. Эти тихие щелчки в подвальной тишине звучали всё громче и всё страшнее.
Ах, какими легкомысленными бывают иногда маленькие феи! И это в Снежную-то Неделю, когда волшебство так непредсказуемо, а любое желание так легко осуществимо!
В шутку сочинив глупое заклинание, Алинка и Агата, сами того не желая, по нелепой случайности, произнесли вслух настоящее имя заколдованного Карлика. И тем самым сняли когда-то наложенные на него могущественные чары!
– Ах, какое невероятное везение! – бормотал Карлик, всё громче прищёлкивая пальцами. – Сто лет я ждал и уже перестал надеяться! О, слава вам, глупые, глупые феечки! Какая удача! Я жив! Я свободен! И впереди у меня – целая Снежная Неделя! О, славный Ураганус Бурелом! Ты наконец-то сможешь сделать то, что не удалось тебе сделать сто лет назад! Ты превратишь этот край в чудесную пустыню! Песок, песок. Я вижу необозримые волны песка! Я населю это бескрайнее песчаное море великолепными миражами, обманчивыми оазисами. Наполню такими близкими и желанными озёрами, от одного вида которых путники будут сходить с ума от радости, но никогда не смогут зачерпнуть из них ни капли воды! Ха-ха-ха!… Это говорю я – Ураганус Бурелом! Песочный Великан! Повелитель пустыни!
Скрипучий, как песок, смех Карлика эхом прошуршал по тёмным углам школьного подвала.
– Мои часы! – вдруг спохватился Карлик и заскрипел зубами от злости и отчаянья. – Часы! Где они? Нет-нет, я уверен, они где-то здесь… Они просто закатились за какой-нибудь из этих проклятых шкафов! Неужели эта противная феечка всё-таки взяла их? Ворюга!
Мучительный крик Карлика разбился о низкие своды подвала и затих.
– Всё пропало! Всё пропало! – причитал Карлик. – Без этих волшебных часов мне никогда не превратить снежные сугробы в мой драгоценный песок!
Он быстро распахнул дверь, выскочил из подвала и побежал по школьному коридору.
– Они не могли далеко уйти! Не могли!
Карлик вдруг замер. Послышались голоса, и через секунду в коридор вылетела стайка весёлых маленьких феечек с цветными фонариками в руках.
– Мы все окна украсили, а фонарей – вон ещё сколько осталось! – сказала одна.
– Развесим на ветках!… Нет, лучше украсим крыльцо!… Давайте унесём их на башню!… – загалдели, перебивая друг друга, девочки.
– Смотрите, какая прелесть! Вот ужас-то! Откуда тут взялся этот уродец?… – и они плотным кольцом окружили одеревеневшего Карлика.
– А давайте поставим его у ворот и обвешаем оставшимися фонариками.
– Точно!
Феечки ухватились за резную статуэтку и дружно потащили её на школьный двор, прямо к воротам. Увешанный с ног до головы цветными фонариками Карлик с ненавистью смотрел вслед весело упорхнувшим феечкам. Вокруг всё сияло огнями. Мимо Карлика то и дело проносились взволнованные и радостные феи, волшебники, торопливо проходили солидные деревья и маленькие кустики, пролетали мышки с целым ворохом красивых поздравительных открыток и целые стаи хохочущей детворы!
«Нет, так дело не пойдёт!» – сердился Карлик, обрывая с себя навешанные гирлянды и фонарики.
Потом с великой осторожностью пробрался он обратно в тихий и безопасный школьный подвал.
«Не ровен час, попадётся какой-нибудь догадливый волшебник, и тогда всё пропало, – прислушиваясь к каждому шороху, продолжал думать Ураганус Бурелом, – Глупые девчонки даже не понимают, на что способны эти волшебные часы после того, как уважаемая Кларисса приложила к ним свою злобную руку. Но что же делать? Как же мне быть?»
Дело всё в том, что Кларисса, колдуя над Алинкиными часами, решила наполнить их не радостным и счастливым, а совсем наоборот – злобным и противным смехом. Она ходила вокруг них и хохотала, хохотала. И этот злобный Клариссин смех безнадёжно изменил волшебные часы. Теперь они могли копить только дурные поступки, зависть, злобу, обиду и враньё. Но Кларисса отчего-то не разглядела этой перемены и задвинула бесполезные, как ей казалось, часы вместе с подставкой-Карликом в дальний угол кабинета. Но Карлик, Карлик знал тайну испорченных часов! Знал, что если в часах накопить достаточно страха, обиды, злобы и зависти, а потом эти часы перевернуть, то тогда, тогда!
– Надо во что бы то ни стало вернуть часы! – пробормотал Карлик. – Снежная Неделя ещё только начинается. Ещё не всё потеряно!
Он задумчиво собрал с пола немного сухой земли, а затем резко сдул её с ладони. Пыльное облачко повисло у самой стены и стало переливаться всеми цветами радуги. Подвальная стена исчезла. Вместо неё до самого горизонта, чуть дрожа, простиралась жёлто-красная пустыня.
– Что ж, если я не могу вернуть часы сам, значит, надо сделать так, чтобы кто-то другой раздобыл их для меня. Только вот кто?…
Карлик вздрогнул, жёлто-красный мираж рассыпался и исчез.
– Кочерыжка! – донеслось до Карлика. – Я в подвал не пойду! Слышишь? Я боюсь!
– Соня, я мигом. Жди меня возле гардероба!
И по ступенькам в подвал скатился «тигровый» заяц Кочерыжка собственной персоной.
– Ага! – обрадовано воскликнул он. – Вот они, мои саночки! Вот они, мои ненаглядные! Ух, и покатаемся же мы нынче с Сонькой!
Она, хоть и трусиха, хоть и ящерица, а с горки на санках очень даже обожает! А не прихватить ли мне заодно и коньки?…
