«Дорогой доктор Дулиттл!
Я много слышала о вас, а теперь прознала про вашу почту и пишу как могу и умею, потому что раньше писем никогда не писала. Мне сказали, что вы взяли на службу одноглазого буревестника, чтобы он предсказывал погоду. Может быть, он и умеет что-то предсказывать, но не так, как я. Это я предсказала всемирный потоп, и не только день, но даже час, когда разверзлись хляби небесные. Хожу я теперь медленно, а то бы давно уже навестила вас. Может быть, вы помогли бы мне и подлечили мой ревматизм. Вот уже лет пятьсот он мучит меня немилосердно. Почему бы вам не навестить старуху, а я бы рассказала вам, что знаю про погоду, про потоп и про человека по имени Ной. Это он спас меня и взял к себе в ковчег, когда вода залила всю землю. Всего вам доброго.
Старая черепаха Илистый Панцирь».
Когда Джон Дулиттл сумел разобрать эти написанные илом каракули, радости его не было предела. Но, как оказалось, радовался он рано.
— Друзья, мы собираемся в дорогу, — сказал он зверям. — Завтра утром мы уже должны быть в пути.
Звери весело запрыгали, и только Крякки пришло в голову спросить:
— И куда же мы собираемся?
— Как куда? — удивился доктор Дулиттл. — К Илистому Панцирю.
— Это-то я поняла, — продолжала ворчать утка. — Но где она живет?
Доктор бросился перечитывать письмо и, к своему огорчению, обнаружил, что обратного адреса там нет. Старая черепаха, предсказавшая всемирный потоп и видевшая своими глазами Ноя, приглашала доктора в гости, но забыла написать, куда она его приглашает.
— Проворный! — позвал доктор вожака ласточек. — Разузнай, откуда пришло это письмо. Я не остановлюсь ни перед чем, я переверну весь мир вверх дном, но узнаю, где живет Илистый Панцирь.
Доктор расспрашивал зверей на острове Ничьем, Горлопана, сову, всех ласточек и птиц, приносивших почту, но они только недоуменно пожимали плечами. Никто не знал, когда и кто принес письмо, никто не знал, как оно попало в гору писем, словом, никто ничего не знал.
— И надо же такому случиться! — сокрушался доктор. — Лучшая в мире почта — и никто ничего не знает!
Джон Дулиттл был в отчаянии. Он хотел знать о животных все. Он посвятил им всю свою жизнь. И тут ему подвернулась такая возможность: узнать хоть что-нибудь о допотопных временах и допотопных зверях. Подумать только — Илистый Панцирь была на Ноевом ковчеге! Не мог же он упустить такой редкий случай из-за досадной мелочи — обратного адреса!
Два дня он потратил на расспросы и поиски, но так ничего и не добился. Затем он занялся делами почты, втянулся в работу и за повседневными хлопотами в конце концов забыл и про черепаху, и про загадочное письмо.
Но в один прекрасный вечер, когда доктор Дулиттл сидел за столом и работал, в окно почты кто-то тихонько постучал. Доктор отложил работу, встал из-за стола и открыл окно. 6 окне показалась голова громадной змеи. В зубах она держала измазанное илом письмо.
— Господи! — воскликнул доктор. — Как ты меня напугала! Заходи, пожалуйста, располагайся.
Змея заскользила через окошко в комнату, бесчисленные кольца ее тела ложились к ногам доктора словно корабельный канат. Даже Джон Дулиттл удивился размерам змеи.
— Много тебя еще осталось там, снаружи? — спросил он.
— Много, — ответила змея, — больше половины.
— Тогда я лучше открою дверь в коридор, иначе ты вся здесь не поместишься. Эта комната для тебя маловата.
Когда змея полностью забралась на плот, она заняла и комнату доктора, и весь коридор.
— Чем могу быть полезен? — спросил доктор и закрыл окно.
— Я принесла вам письмо, — сказала змея. — Моя приятельница старая черепаха написала вам, но почему-то не получила ответа. Тогда она решила послать к вам меня.
— Но ведь она не указала обратный адрес! — говорил доктор, беря в руки измазанный илом конверт. — Я долго искал, откуда пришло ее письмо, да так и не нашец. Никто не знает, где живет Илистый Панцирь.
— Теперь я понимаю, в чем дело, — вздохнула змея. — Черепаха никогда не писала писем и не знала, зачем нужен обратный адрес.
— Я очень хочу встретиться с Илистым Панцирем, — сказал доктор Дулиттл. — Ты не знаешь, где она живет?
— Конечно, знаю, — ответила змея. — Рядом со мной, в озере Янганьика.
— Я никогда о нем не слышал, — удивился доктор Дулиттл. — Наверное, путь оттуда сюда неблизкий. Ты устала? Может быть, тебя чем-нибудь угостить?
— Я бы не отказалась от молока, — сказала змея, — я так давно его не пила.
— У меня есть молоко диких коз. Одну минутку, сейчас я его принесу. — И доктор отправился на кухню, чтобы разбудить Крякки.
— Проснись, Крякки, — тормошил он утку, — ты представляешь, я получил еще одно письмо от черепахи. Теперь я знаю, где она живет. У меня сейчас сидит посланец от нее. Принеси нам, пожалуйста, молока.
Когда Крякки появилась с кружкой молока, она едва не выронила ее из лап.
— Боже мой, да у вас все кишит змеями!
— Ты преувеличиваешь, Крякки. Это одна змея, — невозмутимо заметил доктор.
— Значит, у вас все кишит змеей, — продолжала охать утка. — Какое счастье, что здесь нет вашей сестры Сары!
Глава 8. Страна мангровых болот
Озеро Янганьика, где жила старая черепаха Илистый Панцирь, лежит в глубине Африки, в самой дикой и лесистой ее части. Путь туда очень долгий и очень трудный, поэтому еще никто из людей там не побывал.
— На этот раз ты, Хрюкки, останешься дома, — сказал доктор. — А с собой я возьму О’Скалли, Крякки, Бу-Бу и…
— И меня! — закричал Горлопан. — Как же вы обойдетесь без меня? А с письмами мои друзья-воробьи справятся, уж будьте покойны!
Змея ухватила хвостом нос лодки доктора и потащила друзей за собой. Сначала они плыли миль сорок вдоль африканского берега, а затем вошли в устье реки и стали подниматься вверх по течению.
Пока в реке было много воды, плыть было не трудно. Доктору даже не приходилось садиться за весла — змея легко, словно щепку, тащила лодку за собой. Но чем дальше в глубь Африки они продвигались, тем мельче и уже становилась река. Как это часто бывает в жарких странах, местами она совсем пересыхала, и перед путешественниками лежало сухое, без капли воды, русло или просто цепочка грязных луж, отделенных друг от друга песчаными отмелями.
Вдоль берега тянулись густые заросли, огромные деревья нависали над рекой, иногда их ветви переплетались, и путешественники двигались по зеленому коридору. И это было хорошо, потому что солнце палило нещадно. Там, где река пересыхала, доктору Дулиттлу приходилось срубать деревья и перетаскивать лодку на деревянных полозьях. И тогда зной и тяжелый труд выжимали из него последнюю каплю нога.
К вечеру первого дня путешественники остановились на ночлег под большим раскидистым дереном. Птицам и змее все тяготы пути были нипочем, по доктор и О’Скалли устали так, что едва дышали.
— А не лучше ли нам оставить лодку и дальше идти пешком? — спросил доктор.
— Нет, лодка нам еще пригодится, — возразила змея. — Нас ждут на пути и реки, и озера, и болота. Вам без лодки не обойтись.
Чем дальше они продвигались, тем гуще становились джунгли. Заблудиться в диком африканском лесу проще простого. К счастью, у них был проводник — змея. Она вела путешественников по руслу реки, река извивалась, петляла, но все же это была дорога.
А вокруг высились неизвестные деревья, цвели неизвестные цветы, порхали неизвестные бабочки, в ветвях гнездились птицы. Доктор Дулиттл только и делал, что вертел головой по сторонам и едва успевал строчить в записной книжке.
На третий день русло реки привело путешественников в неизведанные места. Начинались мангровые болота.
Тот, кто никогда не бывал на поросших мангровыми деревьями болотах, никогда не сможет их себе представить. По бесконечной равнине текут бесчисленные мутные ручейки, местами они сливаются в небольшие озера с затхлой стоячей водой. По берегам растут мангровые деревья. Это особые деревья — они стоят на высоких воздушных корнях, словно их держат на себе осьминоги. То тут, то там из воды из ила торчат травянистые кочки, переплетанные узлы сучьев, корней и колючих веток. С веток свисают тонкие полосы мха, похожие на рваное тряпье.
Унылая картина!
Точно так же изменилась и жизнь вокруг. Лесных птиц сменили водяные. Ибисы, бакланы, нырки и цапли бродили по воде или высиживали яйца на крохотных островках. Из-под корней мангровых деревьев выползали невиданные полурыбы-полуящерицы и яростно сражались с крабами.
Многим людям страна мангровых болот показалась бы местом зловещим и угрюмым, похожим на жуткий сон. Однако доктор Дулиттл не питал отвращения ни к какому из живых существ, даже самая мерзкая жаба была в его глазах ничуть не хуже, чем домашняя кошка. Поэтому он с любопытством и восторгом рассматривал невиданных животных.
