Якоб Гримм - Полное собрание сказок и легенд в одном томе

Перевозчик и подплыл к берегу, и пригласил его в свою лодку, и на другой берег его перевез; а там передал ему шест в руки, да и выпрыгнул из лодки.

Вот и пришлось королю за его грехи быть на реке перевозчиком. Может, и теперь на том перевозе живет.

Небось, никто у него шеста не возьмет!

Вошка да блошка в одном доме вместе живали и пиво в яичной скорлупке варивали. Вошка в ту скорлупку попала и обожглась. А блошка перепугалась да кричать стала. Тут и скажи ей дверка: «Чего ты раскричалась, блошка?» — «Да ведь вошка-то обожглась!»

И стала дверка скрипеть. А метелочка в углу стала ей выговаривать: «Что ты скрипишь, дверочка?» — «А как же мне не скрипеть?

Тогда и метелочка принялась мести что есть мочи. А мимо-то катилась тележка и говорит: «Чего ты так метешь, метелочка?» — «А как же мне не мести?

Тогда сказала тележка: «Ну, так я стану кататься», — и покатилась что есть мочи. Тогда заговорил катышек навозца, мимо которого тележка катилась: «Чего ты, тележка, катаешься?» — «Как мне не кататься?

Тогда сказал катышек: «Ну, так я же разгорюсь!» — и стал гореть ярким пламенем. А около катышка стояло деревце и сказало: «Катышек, чего ты разгорелся?» — «Как мне не разгореться?

Тогда и деревце сказало: «Ну, так я стану раскачиваться», — и давай раскачиваться, так что с него листья посыпались. Увидела это девочка, которая шла с кружечкой, и сказала: «Деревце, чего ты раскачалось?» — «Как же мне не раскачаться?

Тут уж и девочка сказала: «Ну, так я разобью свою кружечку!» — и разбила кружечку. Тогда заговорил тот родничок, из которого вода бежала: «Девочка, чего это ты разбила кружечку?» — «Как же мне не разбить кружечку?

«Э-э! — сказал родничок. — Ну, так я же разольюсь!» Разлился — ив его разливе все потонуло: и девочка, и деревце, и катышек, и тележка, и метелочка, и дверка, и блошка, и вошка — всего как не бывало!

Один мельник жил да жил и все беднел и беднел, и осталась у него всего-навсего мельница да позади мельницы большая яблоня. Пошел он однажды в лес за дровами, и вышел ему навстречу старик, которого он никогда еще не видывал, и сказал: «Ну, чего ты там трудишься над рубкою дров? Я тебя богачом сделаю, обещай мне только отдать то, что стоит у тебя за мельницей». — «Что бы это могло быть? — подумал мельник. — Не что иное, как моя яблоня».

И согласился, и договор подписал с незнакомцем. А тот злобно засмеялся и сказал: «Через три года я приду к тебе и унесу то, что мне принадлежит», — да с тем и ушел.

Когда же мельник пришел домой, жена вышла ему навстречу и сказала: «Скажи-ка мне, хозяинушка, откуда это взялось у нас в доме нежданное богатство? Все ящики, все шкатулки разом наполнились, а между тем никто ничего сюда не вносил, и я не знаю, как это могло случиться».

Он отвечал ей: «Богатство у нас получилось от одного незнакомца, который мне повстречался в лесу и посулил большие сокровища, а я ему за это передал по уговору то, что у нас позади мельницы стоит: ведь эту большую яблоню мы ему, конечно, можем отдать за его сокровища». — «Ах, муженек, — в испуге ответила мельничиха, — да ведь это, верно, сам дьявол был! И не яблоня у него была на уме, а наша дочка: она в ту пору была за мельницей и подметала двор!»

Мельникова дочка была девушка и собой красивая, и богобоязненная; и все эти три года она прожила без греха и в страхе Божьем. Когда же миновало условное время и наступил тот день, в который нечистому предстояло ее унести, она умылась чистехонько и мелом очертила кругом себя круг.

Бес явился ранешенько, но не мог к ней близко подойти. В гневе он сказал мельнику: «Убери от нее всю воду, чтобы она не могла больше мыться, а то не будет у меня над ней никакой власти». Мельник испугался его гнева и исполнил его повеление. Пришел нечистый на другое утро; но она столько плакала, что руки своими слезами омыла и они были совсем чисты.

Тогда он опять-таки не мог к ней приблизиться и в ярости сказал мельнику: «Отруби ей руки, а не то я с ней ничего поделать не могу!»

Мельник пришел в ужас и отвечал ему: «Как я могу отрубить руки моему родному детищу!» Но нечистый пригрозил ему и сказал: «Коли не отрубишь, так ты за нее будешь в ответе, и я тебя самого унесу!»

Перепугался мельник и обещал нечистому повиноваться. И пошел он к дочери, и сказал: «Дитя мое, если я тебе не отрублю обеих рук, то дьявол унесет меня, и я со страха обещал ему, что это сделаю. Так помоги же мне в моей беде и прости то зло, которое я тебе причиняю».

Она отвечала: «Милый батюшка, делайте со мною, что хотите, ведь я ваше детище». Затем она протянула ему обе руки и дала их себе обрубить.

И в третий раз явился нечистый, но она так долго и так много плакала над своими обрубками, что и их успела омыть своими слезами. Тогда уж он должен был отступиться и потерял на нее всякое право.

Мельник сказал дочери: «Благодаря тебе я получил такое большое богатство, что всю свою жизнь буду тебя содержать наилучшим образом». Она же отвечала ему: «Здесь я не могу остаться, я уйду отсюда. Добрые люди дадут мне столько, сколько мне нужно».

Затем она велела привязать ей искалеченные руки за спину, с восходом солнца пустилась в путь и шла весь день до самой ночи.

Вот и пришла она к королевскому саду и при лунном свете увидела, что деревья в нем были усыпаны чудными плодами. Но она никак не могла проникнуть в сад, потому что кругом его была вода. А так как она шла целый день и ни кусочка у ней во рту не было, то голод ее томил, и она подумала: «Ах, если бы я в тот сад попасть могла, тех плодов отведать, а не то я совсем пропаду».

И стала она на колени, и обратилась к Господу Богу с молитвою. И вдруг явился ангел с небес, запер шлюзом воду, так что ров вокруг сада обсох, и она могла перейти его посуху.

Вот и направилась она в сад, и ангел пошел за нею следом. Увидала она плодовое дерево и на нем чудные груши; но все они были сочтены.

Подошла она к дереву и съела одну грушу прямо с дерева, не срывая, чтобы утолить свой голод, и ни одной не тронула более.

Садовник это видел, но так как около безручки стоял ангел, то он испугался и подумал, что эта девушка — не человек, а дух какой-нибудь, и промолчал, и не посмел ни заговорить с этим духом, ни закричать. Когда же она съела грушу, то насытилась и укрылась в кустах.

Король, которому сад принадлежал, на другой день сошел в сад, стал считать груши на дереве и одной не досчитался; он спросил садовника, куда она девалась: и под деревом ее не видать, и на дереве нет.

Садовник ему отвечал: «Прошлою ночью приходил сюда какой-то дух без рук и грушу прямо с дерева съел, не срывая».

Король сказал: «Как же этот дух перешел через воду? И куда он ушел, съевши грушу?»

Садовник отвечал: «Сошел кто-то с неба в белоснежной одежде, запер шлюз, и воду остановил, и дал этому духу перейти через ров посуху. А так как тот, что в белой одежде был, вероятно, ангел, то я побоялся его расспрашивать или закричать. Когда же дух съел грушу, он опять удалился».

Король сказал: «Ну, коли это так было, как ты говоришь, так я с тобою нынешнею ночью останусь стеречь сад».

Чуть стемнелось, пришел король в сад и привел с собою священника, который должен был вступить с духом в беседу. Все трое уселись под деревом и стали прислушиваться.

В самую полночь выползла безручка из куста, подошла к дереву и опять прямо с ветки, не срывая, съела еще одну грушу; а рядом с нею стоял ангел в белоснежном одеянии.

Тогда выступил священник из-под дерева и спросил: «От Бога ты ниспослан или из мира пришел? Дух ты или человек?» Она отвечала: «Я не дух, я — несчастная, всеми покинутая, кроме Бога».