Аня вскочила, плохо соображая со сна, бросилась к окну… и остолбенела. С наружной стороны к стеклу приклеилась жуткая бледная плоская рожа со сплющенным носом и вставшими дыбом белыми волосами.
– А-а-а! – заорала Аня и отпрянула назад.
– А-а-а! – согласилась с ней жуткая рожа и тоже отпрянула. Но у Ани сзади был диван, на который она и отпрянула с большим комфортом. А у рожи за спиной (если у нее, конечно, была спина) находилась пустота третьего этажа…
«Мне приснился кошмар, – подумала Аня, приходя в себя. – Фу, ну и мерзкая морда».
Глава вторая
Приятное знакомство в лифте
Утром Аня шла в школу в растрепанных чувствах: вспоминала ночную кошмарную рожу. Она столкнулась на площадке с каким-то парнем, вошла в лифт…
– Ой! – сказала Аня.
Парень дернулся было, но из запертого лифта не выскочишь.
– Ты зачем влез к нам в комнату? – разозлилась Аня. – Знаешь, сколько я после тебя прибирала?
– Отвали, – сказал парень. – Никуда я не влезал.
– Да ты на балконе стоял, я тебя узнала, – настаивала Аня и пригрозила: – Милицию позову!
– Ага, – хмыкнул парень. – Вот щас к тебе милиция сразу примчится, теряя ботинки.
– А у меня знакомая милиция есть, – сказала Аня. – Лейтенант Женечка с пятого этажа. Его мама лечила, когда он маленький был.
Они вышли из подъезда и пошагали по направлению к школе. Парень был довольно мирный, не нападал, не убегал, Аня даже подумала, что вправду обозналась. Он поколебался и сказал:
– Вот что, чур, уговор. Я тебе расскажу, что я делал на балконе, а ты меня знакомишь со своим лейтенантом. Мне нужны свои люди в милиции.
– Ты хочешь стать преступником? – съехидничала Аня.
– Я хочу стать ментом, – сказал парень. – А без знакомства никуда.
Парня звали Руслан Махмутдинов, он учился в девятом классе, но не в лицее, а в обычной школе, чему Аня остро позавидовала. Вчера он забыл дома ключи, а дверь, естественно, захлопнул. Квартира Руслана была как раз под Аниной. Через соседей (они, по счастью, были дома) мальчик прошел на Анин балкон и собирался перелезть на свой, как вдруг в Аниной квартире что-то звякнуло, и Руслан нечаянно туда заглянул. И увидел, как высокий белобрысый парень переворачивает мебель, сбрасывает с полок книги, роется в шкафу…
Махмутдиновы только месяц как переехали на эту квартиру, Руслан еще мало кого знал и плохого не заподозрил: мало ли зачем хозяин устраивает в своем доме бардак. Может, ищет что-то, может, к ремонту готовится. Но тут хлопнула входная дверь. Белобрысый парень заметался, вылетел на балкон и столкнулся с Русланом. Глаза у него были совершенно обезумевшие.
– Ой! – услышал Руслан Анин вскрик и отвлекся, а парень ловко перебрался на соседний балкон и полез по решетке вниз, на второй этаж. Оттуда уже и спрыгнуть было невысоко. Руслан понял, что хозяйка квартиры сейчас обвинит его в грабеже, и полез вслед за белобрысым бандитом.
– Он что-то украл? Может, у вас есть какие-то фамильные драгоценности? – допытывался Руслан.
– Да ты что! – фыркнула Аня. – Мои предки – врачи. С драгоценностями у нас в семье большой напряг. Ничего не пропало, все на месте.
– Ага, может, ты сама не знаешь, что это ценное? Какая-нибудь подушечка, которую Иван Грозный вышивал?
Аня опять фыркнула, а потом задумалась.
– Ага, ты что-то вспомнила, – сказал Руслан.
– Вообще-то позавчера был странный звонок, – сказала Аня. – Какой-то тип просил продать открытку с киской за тысячу марок. Представляешь? Я, конечно, не поверила и спросила, почему она такая дорогая. Так тип сразу трубку положил.
– Ага! – обрадовался Руслан. – Эта открытка – вроде какой-нибудь ценной марки.
– И что ты все время «ага» да «ага», – поморщилась Аня. – Я думала, это розыгрыш. Открытка самая обычная, только старая, времен войны. Мне ее подарила баба Мила… Вот мы и пришли.
– Это не моя школа, – удивился Руслан.
– Естественно, это моя, – пожала плечами Аня. – Твою мы прошли десять минут назад.
– Тьфу, – огорчился Руслан. – У нас первым алгебра.
И помчался обратно.
Глава третья
Бабушки бывают разные
Все бабушки в мире подразделяются на три типа. Первый тип бабушек нянчит внуков, а за неимением таковых – кошек или собачек. Второй тип борется против строительства гаражей, выгула собак в общественных местах и непопулярных членов правительства. Третий тип при наличии некоторых способностей к магии сразу поступает в Бабы-Яги. Но Анина соседка баба Мила не принадлежала ни к одному из этих типов.
На кухне у нее стояли не баночки с огурцами, а коллекция тульских самоваров. На стене в коридоре висели коробочки с засушенными насекомыми. В аптечке красовались средиземноморские раковины и один наш прудовик. В серванте за стеклом размещались не хрустальные фужеры, а два десятка бальных туфелек, одна из которых принадлежала знаменитой Матильде фон Пуфф (чем она знаменита, никто не знал). Ходили слухи, что только теснота однокомнатной квартиры отвратила бабу Милу от мысли коллекционировать прокатные станы.
Именно у бабы Милы лет пять или шесть назад Аня выпросила один экземпляр из коллекции открыток. Это была старинная открытка-фотография с кошечкой, тремя розочками, двумя птичками, бабочкой… в общем, там много чего было наворочено, но особенно маленькую Аню умиляла кошечка с розовым бантиком в горошек, раскрашенным вручную, потому что цветной фотографии тогда еще не изобрели. Баба Мила была человеком щедрым, штук пять тульских самоваров расселилось по соседям из ее квартиры. Она не пожалела какой-то там открытки для славной девочки, которую занятые родители время от времени ей подкидывали. Маленькая Аня, помешанная в то время на кошках, повесила открытку над кроватью и очень ее любила. Потом она выросла, к открытке стала равнодушна, но со стены не снимала – пусть висит.
Аня вошла в квартиру бабы Милы и покосилась на калифорнийского жука-рогача, висевшего в коридоре. Она ему с детства не доверяла. Жук тоже не любил ее и все норовил упасть со своего гвоздика прямо ей на ногу.
– Бабушка, а к вам в окно никто не лез последнее время? Какой-нибудь мужчина?
– И-и, деточка, последние лет сорок никакие мужчины ко мне в окна не лазают. И почему бы это? Даже обидно, право слово. А что, к тебе уже лазают?
– Да я не в том смысле, – смутилась Аня.
– Очень жаль, – огорчилась баба Мила, хоть глаза ее смеялись. – Что ж это они, недотепы, не в том смысле лазают?
– А вам никто подозрительный не звонил по телефону?
– Так по телефону же не видно, подозрительный или нет, – удивилась баба Мила.
– Да я серьезно! Меня вот просили продать открытку с кошечкой…
– Это-то я знаю, – задумчиво сказала баба Мила. – Я же его к тебе и отправила.
И баба Мила рассказала совершенно неправдоподобную историю. Что пришел к ней позавчера в гости молодой человек, беленький такой и довольно милый, хоть и с немного лошадиной челюстью. Но баба Мила лошадей любила и парнишку одобрила. И вот этот лошадиный блондин с жутким акцентом стал просить продать открытку с кошечкой. А когда баба Мила сказала, что у нее открыток с кошечками много, блондин достал пятый номер журнала «Коллекционер», где была фотография бабы Милы с этой самой открыткой в руках.
Про журнал Аня знала. Там напечатали короткую заметку про баб-Милину коллекцию открыток и сняли на фоне этих открыток саму бабу Милу. А открыточку с киской баба Мила для такого случая на время попросила у Ани, потому что это была самая первая ее открытка, с которой и началась ее коллекция. Аня сто раз слышала эту историю, как баба Мила во время войны была маленькая, и партизаны под их деревней взорвали немецкий поезд, и оттуда все вывалилось, и все разбирали крупу и муку, а к ногам маленькой Милочки ветер принес из почтового вагона очаровательную открыточку – киску с бантиком в горошек. Милочка в своей короткой бедной жизни такой прелести еще не видела и, естественно, подобрала.
– И при чем тут этот лошадиный тип? – не поняла Аня.
– А оказывается, эту открытку послал его дед. Фашист, – и баба Мила неодобрительно пожевала губами. – Послал невесте, а открытка не дошла, невеста куда-то делась… а он до сих пор жив.
Баба Мила поморщилась. Все-таки в оккупации росла и немцев до сих пор не любила, хоть и была добрым человеком.
– Этот дед сейчас коллекционер и выписывает журналы про коллекции со всего мира, – продолжила она. – Увидел мое фото и узнал открытку. Внук приехал, чтоб купить и деду подарок сделать. Ну я сказала, что теперь законная владелица – ты. Все-таки большие деньги сулит, ты продай открытку да всякие наряды себе купи…
– Подозрительно, целую тыщу марок за открытку, – задумчиво сказала Аня. Она не стала говорить, что лошадиный немец лез в окно. Взрослых надо жалеть и не волновать попусту, а не то тебе же хуже будет.
