— Не думаю, — усмехнулся Лукас. — Мы сделаем проще. Один конец прицепим к Кристофу сзади, а другой — к зубу драконши. У нее такой здоровенный торчащий клык, что пасть можно даже и не развязывать. Перед тем как отчаливать, мы развяжем ей только лапы. Ну а если ей вздумается немножко побрыкаться, то ее собственный зуб напомнит ей, что делать этого, пожалуй, не стоит. Увидишь, она пойдет за нами, как кроткая овечка.
На том и порешили. Покончив со щелями, друзья закатили Кристи снова в классную комнату. Когда драконша увидела их, она тут же подняла голову. Вид у нее был весьма бодрый. Теперь она уже была не страшна, потому что связали ее как следует. Единственное, что ей оставалось делать, — сердито зыркать на всех и пускать дым из ушей и ноздрей. Когда же Лукас разъяснил драконше, что ей придется плыть за ними на прицепе, она подпрыгнула как ужаленная, стараясь из последних сил избавиться от ненавистных цепей.
— Хватит! — строго приказал ей Лукас. — Зря стараешься! Успокойся.
Драконша, кажется, смирилась со своим положением. Во всяком случае, она безжизненно повалилась на пол, прикрыла глаза и притворилась, будто сейчас испустит дух. Но эта эффектная сцена, задуманная, видимо, для того, чтобы разжалобить противника, не произвела ни на кого ни малейшего впечатления.
При свете факелов Лукас достал кусачки и соединил все цепи, которые до сих пор еще валялись на партах, в одну длинную-предлинную цепь. Ее-то он и прикрепил одним концом к паровозу, другим к драконьему зубу. С этим концом он возился подольше, стараясь приладить его как можно крепче, чтобы драконша не скинула его по дороге.
Справившись с этой работой, Лукас велел детям забираться на паровоз и занимать места. После того как все расселись, Лукас пристроился рядом с кабиной, чтобы рулить через окошко, потому что внутри ему уже не было места. Потом он махнул рукой Джиму, который тут же развязал лапы драконше и поскорее отпрыгнул в сторону.
— Ну, поехали, Кристи!
Паровоз двинулся вперед, и цепь натянулась. Драконша открыла глаза и тяжко поднялась. Едва только она осознала, что лапы ее не связаны, она, как это и предвидел Джим, тут же попыталась избавиться от железного поводка. Но в ту же минуту из ее груди вырвался стон, потому что зуб был ее самым чувствительным местом, и теперь от сильного рывка ее пронзила страшная боль. Ей ничего другого не оставалось, как покориться и плыть следом за Кристи. При этом она прямо-таки готова была, видно, лопнуть от ярости, а в ее маленьких глазках то и дело вспыхивали яркие огоньки ненависти.
Когда компания добралась до лестницы, Лукас дал команду:
— Погасите факелы! Иначе нас заметят!
После этого они вместе с Джимом отодвинули каменную дверь, и странный поезд под покровом ночи скатился по винтовой лестнице вниз, до самого первого этажа, и выехал на улицу.
Несколько драконов толклись как раз на противоположной стороне улицы. Дети затаили дыхание, но, к счастью, страшилища не заметили ничего, во-первых, из-за того, что было темно, а во-вторых, из-за того, что они, как обычно, настолько увлеченно ругались друг с другом и были настолько раздражены, что не видели ничего вокруг.
Лукас осторожно объехал дом, и скоро они уже были у реки. Вода отливала удивительным золотистым Цветом. Она вся светилась, так что видно было, как в ночной темноте поблескивают ее быстрые волны.
Лукас притормозил и пошел обследовать берег. Берег оказался здесь совершенно пологим. Довольный результатом разведки, Лукас вернулся к паровозу и бодрым голосом крикнул детям:
— Сидите спокойно! А ты, мой славный спаситель, — сказал он, обращаясь теперь к Кристи, — снова будешь у нас пароходом. Ну, смотри, чтобы все было хорошо. Я надеюсь на тебя!
С этими словами он отвернул кран на котле, и вода с бульканьем стала вытекать из него. Когда вся вода вылилась, Лукас закрутил кран и вместе с Джимом подтолкнул Кристофа к самой реке, так что теперь он мог спокойно скатиться прямо в воду. Друзья запрыгнули на ходу и заняли места на крыше паровоза вместе с другими детьми.
— Держитесь как следует! — приказал Лукас негромким строгим голосом, когда Кристи мягко соскользнул в воду.
Течение здесь было довольно бурным, оно почти тотчас же подхватило локомотив и понесло его вперед.
Драконша, как и все ее соплеменники, не слишком большая любительница воды, все еще стояла на берегу как вкопанная и изображала на физиономии неподдельный ужас. Да и было от чего. Ведь она знала, что от соприкосновения с водой ее огонь загаснет, да к тому же еще смоется вся грязь, а что может быть для дракона хуже, чем ходить чистым? Сначала она еще предприняла несколько слабых попыток оттянуть цепь на себя, потом некоторое время бежала следом за локомотивом по берегу. Но тут, на беду, попался мост. Спасения не было. Она немножко поскулила, как какая-нибудь собачонка, ведь больше-то она все равно ничего не могла сказать из-за перевязанной пасти, и, отдавшись на волю судьбы, плюхнулась со всего размаху в воду и понеслась по бурным волнам, увлекаемая вперед паровозом. Поначалу все шипело вокруг нее и дымилось, но потом, когда пар рассеялся, стало видно, что драконы, когда надо, могут быть на самом-то деле отличными пловцами. Итак, они плыли себе по драконьему городу, сохраняя абсолютную тишину.
Куда же, интересно, течет река? Неужели Непомук наплел друзьям с три короба и река все же течет именно по Стране Тысячи Вулканов?
Или, быть может, с этой рекой все не так просто, а Непомук мог этого даже не знать?
Река на глазах становилась все шире и шире, и волны неслись все быстрее. Насколько можно было разглядеть в темноте, путешественники приближались к окраине драконьего города и, следовательно, к стене кратера, которая наподобие крепостной стены опоясывала город.
— Осторожно! — закричал вдруг Лукас, сидевший вместе с Джимом верхом на котле.
Все пригнулись, и паровоз заплыл в пещеру с низкими сводами, где царила кромешная тьма. Течение становилось все быстрее и быстрее. Из-за темноты совершенно ничего нельзя было понять — где они и куда несут их бурные волны.
В ушах стоял только гул и свист разбушевавшейся стихии.
Лукас очень беспокоился за детей. Если бы они с Джимом были одни, то он, конечно, не так бы волновался. Они уже побывали в стольких переделках, что их уже ничем не испугаешь, но вот дети! Как они перенесут это путешествие? Ведь среди них есть совсем еще крохи. Не говоря уже о девочках. Наверное, они сейчас умирают от страха. Но назад пути не было. И утешить, ободрить их Лукас тоже не мог — неистовый рокот волн заглушал все слова. Лукасу ничего не оставалось делать, как смириться и ждать.
Паровоз как безумный летел вперед все дальше и дальше, все круче и круче вниз. Дети зажмурили глаза и крепко держались друг за дружку, стараясь при этом еще и уцепиться за паровоз. Они сидели ни живы ни мертвы. Казалось, что озверевшая река стремительно несется куда-то в пропасть, в недра земли, увлекая за собою маленький паровозик с детьми. Они уже думали, что это никогда не кончится.
Но тут вдруг течение стало как-то поспокойней, пенящиеся волны почти что улеглись, и уже скоро река текла себе мирно и плавно, как в самом начале путешествия, только теперь она была где-то глубоко-глубоко под землей.
Теперь можно было смело открывать глаза. Оглядевшись вокруг, путешественники увидели, что в подземелье разливается какой-то удивительный волшебный свет, распадающийся на множество цветов. Но свет этот был не ярким, и потому они ничего толком не могли разглядеть.
Лукас повернулся к детям и спросил:
— Мы никого не потеряли? Все на месте?
Дети еще не совсем пришли в себя и потому не скоро сумели пересчитать друг друга. Но в конце концов они все же справились с этой задачей и доложили Лукасу, что, мол, все в порядке.
— Ну, а как там наша драконша? — спросил Лукас через плечо. — Не сорвалась еще с цепи? Жива?
— Нет, с драконшей ничего не приключилось, только вот она здорово нахлебалась воды.
— А где мы, собственно говоря, находимся? — решил узнать маленький мальчик в тюрбане.
— Понятия не имею, — ответил Лукас. — Думаю, что скоро станет посветлее, тогда и увидим.
С этими словами он зажег свою трубку, которая успела погаснуть, пока они кувыркались в волнах.
— Одно ясно, рано или поздно мы обязательно попадем в Пекин! — как можно более уверенным голосом сказал Джим, чтобы подбодрить малышей, которые уже готовы были расплакаться.
Дети быстро успокоились и начали с интересом озираться по сторонам. Тот волшебный свет, который поначалу лишь слабо мерцал, стал теперь более ярким. В пурпурных сумерках отчетливо обозначились очертания высокой сводчатой пещеры. Свет исходил от сотен тысяч красивых драгоценных камней кристаллической формы, которыми были сплошь усыпаны все стены.
