Стоило лунному свету коснуться гладкой поверхности, как камень заискрился. И в тот же миг раздались звуки арфы — это гильдия арфисток приступила к вечернему музицированию. Разумеется, никто не мог заметить, как на одну мельчайшую долю секунды каменное лезвие вспыхнуло в вихре мерцающего света и музыки.
И тут Эглантина вдруг начала дрожать.
— Это Место! Место! — безумно выкрикивала она.
Сорен и сам не знал, откуда он понял, что нужно делать. Он просто положил коготь сестре на плечо и медленно повернул ее к себе.
— Эглантина, — негромко позвал он. Его сестра моргнула.
— Сорен? Ах, Сорен! — закричала она, и он крепко обхватил ее крыльями.
— Я ничего не делала, Мэгз, клянусь! — истерически вопила Болтушка. — Я просто подняла этот кусок стекла, который мы раздобыли в замке под Амбалой, а она взяла, да и спятила!
— Отведи меня к музыке, Сорен! Отведи меня к музыке! Отведи нас всех к музыке! — кричала Эглантина.
Сорен сидел на тонкой ветке рядом с Эглантиной. Одним крылом он обнимал ее за плечи. Это было какое-то чудо. Его сестра вернулась — на этот раз по-настоящему вернулась! А потом сказала, что хочет послушать арфу. Если бы она попросила его перевернуться вверх хвостом или в одиночку полететь на стаю ворон, Сорен, не раздумывая, подчинился бы.
Он просто задыхался от счастья. Остальные спасенные совята сидели на ветках снаружи концертного зала. Мадам Плонк редко позволяла совам наблюдать за репетициями, но сегодня сделала исключение из правил. Сам Борон прилетел сюда и сел по другую сторону от Эглантины.
Все молча смотрели, как домашние змеи из гильдии арфисток заняли свои позиции на инструменте. Половина гильдии играла на высоких струнах, другая половина — на низких, и лишь несколько самых талантливых арфисток отвечали за полутона. Их обязанность заключалась в том, чтобы прыгать через октавы.
Как известно, октава состоит из восьми нот. У арфы мадам Плонк было шесть с половиной октав, от до-бемоль ниже средней до до соль-бемоль. Соль-бемоль находилась тремя с половиной октавами выше средней до. Теперь вам понятно, почему так трудно было найти змею, которая могла бы совершать такой большой прыжок за долю секунды, извлекая из инструмента неземной, льющийся звук? Кроме способностей от исполнительницы требовалась немалая сила и выносливость.
Но миссис Пи оказалась прирожденной арфисткой. Сорен зачарованно моргал, глядя, как розовая молния пляшет среди струн, наполняя ночь дивными звуками. Неужели этой молнией была его добрая старая миссис Плитивер?
Вот она снова вернулась на свое место, и инструмент заиграл чуть ниже. Это было завораживающее зрелище. Прекрасна была не только музыка, но и сами музыкантши: окрашенные в различные оттенки розового, они скользили по арфе, сплетая на ее струнах постоянно меняющийся узор.
Теперь они играли старинную лесную кантату. Голос мадам Плонк таинственно вплелся в звуки арфы.
Сорен посмотрел на Эглантину. В глазах ее застыло спокойное, мечтательное выражение. Все спасенные совята совершенно переменились. Никто больше не клацал клювом, никто не бормотал о великом Тито. Все были спокойны и счастливы.
Борон пристально наблюдал за ними с высокой ветки. Он был не на шутку озадачен. Разумеется, приятно, что совята пришли в себя и перестали молоть всякую чушь. Но как и почему это произошло? Нет, сдается ему, что где-то за морем Хуулмере притаилась опасность пострашнее безумных сов из Сант-Эголиуса! Почему же Эзилриб до сих пор не вернулся?
Барран, возвратившаяся посереди репетиции, очень удивилась, узнав, что старика все еще нет. Она была уверена, что он вылетел раньше нее.
— Не тревожься, дорогая. Он скоро появится, — попытался успокоить ее Борон.
Сорен посмотрел на Борона с Барран. Он видел, что оба не на шутку встревожены. Странное чувство шевельнулось у него в желудке, но тут Гильфи обернулась к нему и прошептала:
— Мне кажется, они очень волнуются за Эзилриба. Сорен моргнул.
— Может быть, завтра нам стоит слетать поискать его? Сумрак с Копушей опустились на ветку рядом с ними.
— Поискать? — спросил Копуша. — Кого поискать?
— Эзилриба, кого же еще? — ухнул Сумрак. — Я все слышал. Внезапно пульсирующая вспышка света озарила небо над их головами, и все совы дружно ахнули.
— Что это? Что это такое?
— Великий Глаукс, мы получили благословение! — прогудел Боран.
— Это Глауксова Аврора, — пропела Барран.
Сорен, Гильфи, Копуша и Сумрак с Эглантиной в недоумении переглянулись. Слова царственной четы не имели для них никакого смысла.
Но тут небо вдруг расцвело, и яркие краски, словно знамена, заполыхали в ночи. Внезапно мадам Плонк сорвалась со своего насеста и вылетела в полыхающую зарницами ночь. Продолжая петь, она носилась среди длинных свитков света, и ее белоснежное тело окрашивалось всеми цветами радуги.
Это было просто невыносимо прекрасно. Сорен вспомнил то далекое утро, когда они с мадам Плонк летали сквозь радугу. Но даже радуга бледнела перед полотнищами света, в которые сейчас завернулась ночь.
Чем ярче разгоралось сияние, тем дальше отступала тревога за сестру.
Небо манило, мерцающий свет звал к себе. Но во всем этом было что-то странное. Сорен почувствовал предательскую дрожь в желудке. Он знал, что за этими разноцветными занавесями притаилась тьма. Эзилриб все еще не вернулся. Сант-Эголиус никуда не делся, как никуда не исчезло и жуткое пророчество. «Вы еще пожалеете…» Да, Эглантина очнулась, но вернулась ли она на самом деле? Та ли эта Эглантина?
Сорену вдруг показалось, что он навсегда утратил способность доверять кому и чему-либо. Слишком уж странным предстал мир в эту ночь. Словно все перевернулось с хвоста на голову, и то, что совы называют небесами, обрушилось на землю, поглотив ночь.
«Но ведь это не так!» — одернул себя Сорен.
И тут Эглантина прижалась к нему и прошептала:
— Разве это не прекрасно, Сорен? Разве это не прекрасно?
— Прекрасно, — рассеянно ответил он.
Не успел Сорен произнести свой ответ, как желудок его сжался от неведомого страха.
«Что со мной? Мы с Эглантиной снова вместе, и нам не нужны все эти краски для того, чтобы быть счастливыми! Ведь просто летать с ней рядом, крылом к крылу, для меня все равно, что попасть в глаумору на земле. Завтра — да-да, завтра! — я отправлюсь на поиски Эзилриба!»
Сорен вспомнил мудрый янтарный взгляд косящего глаза Эзилриба. «Нет, только не сегодня…»
И брат с сестрой, запрокинув свои белые лицевые диски, взмыли в переливающееся небо, на которое уже начало всходить созвездие Золотых Когтей.
Правда, когти в эту ночь были совсем не золотые, но ведь и небо тоже не было черным…
Совы и другие герои «Ночных стражей»
Сорен — сипуха или амбарная сова (Tyto alba), родом из лесного царства Тито, похищен патрулями Сант-Эголиуса в возрасте трех недель.
Его семья:
Клудд — сипуха (Tyto alba), старший брат.
Эглантина — сипуха (Tyto alba), младшая сестра.
Ноктус — сипуха (Tyto alba), отец.
Марилла — сипуха (Tyto alba), мать.
Миссис Плитивер — слепая змея, домашняя прислуга.
Гильфи — сычик-эльф (Micrathene whitney), родом из пустынного королевства Кунир, похищена патрулями Сант-Эголиуса в возрасте трех недель.
Сумрак — бородатая неясыть или большая серая сова (Strix nebulosa), сова-одиночка, осиротел через несколько часов после появления на свет.
Копуша — пещерная сова (Speotyto cunicularius), родом из пустынного королевства Кунир, заблудился в пустыне после того, как Джатт и Джутт убили его брата.
* * *
Борон — белая сова (Nyctea scandiaca), король Хуула.
Барран — белая сова (Nyctea scandiaca), королева Хуула.
Матрона — болотная, или коротко-ухая, сова (Asio flammeus), добрая нянька всех совят на Великом Древе Га'Хуула.
Стрикс Струма — пятнистая сова (Strixoccidentails), опытная наставница клюва навигаторов.
Элван — бородатая неясыть (Strix nebulosa), наставник клюва угольщиков.
Эзилриб — пятнистая совка, или совка с бакенбардами (Otus trichopsis), мудрый наставник клюва всепогодников, учитель Сорена.
Пут — мохноногий сыч (Aegolius funerus), помощник Эзилриба.
Бубо — виргинийский филин (Bubo virginianus), кузнец Великого Древа Га'Хуула.
Мадам Плонк — белая сова (Nyctea scandiaca), красавица-певица Великого Древа Га'Хуула.
Октавия — слепая змея, прислуга мадам Плонк.
Торговка Мэгз — сорока, странствующая торговка.
* * *
Отулисса — пятнистая сова (Strix occidentails), сова благородного происхождения, ученица Эзилриба.
