– Ты уже знаешь, дитя мое. Ты почувствовала.
– Когда?
Попрыгунчик в ответ улыбнулся, глядя на Кесс невинными глазами, и промолчал.
– Тогда, в каюте?
Он наклонил голову.
– Когда я почувствовала, что меня больше нет?
Попрыгунчик снова наклонил голову.
– Это было похоже на смерть!
– Похоже, да не она.
– Да. – Кестрель задумалась, вспоминая удивительный миг, когда каюта растворилась в ярком свете. – Так вот чем занимаются Певцы…
– Не только. Хотя в этом – смысл их жизни.
– То есть в смерти?
– Можно сказать и так.
– В огненном ветре.
– Вот видишь, – сказал Попрыгунчик, – ты и сама все знаешь.
– Только не знаю, что это и зачем.
– Разве?
Кестрель замолчала. По его интонации она поняла, что больше не нужно задавать вопросов. Кесс пристально посмотрела на Попрыгунчика. Смешной человечек с круглым животом и короткими ножками – смешной и в то же время наделенный огромной силой. Попрыгунчик тихонько замурлыкал себе под нос. Кестрель обратила внимание на его волосы – неопределенного цвета, как и все в нем, и очень редкие, едва прикрывающие лысину в старческих пятнах. Волосы развевались на речном ветерке, отбрасывая серебристые блики. Казалось, они сияют, потому что от мурлыканья Попрыгунчика замерцал воздух вокруг. Присмотревшись, Кестрель поняла – да, волосы и вправду сияют! Как и кожа, и одежда, и руки. Вокруг Попрыгунчика возник слой светящегося, подрагивающего воздуха.
Маленький человечек не шевелился и продолжал петь, только теперь еще тише. Его открытые глаза смотрели на девушку, но она знала, что он ее не замечает. Где-то Кестрель уже видела такой кокон света, только никак не могла вспомнить где. Вдруг, подняв глаза чуть выше, она увидела над головой Попрыгунчика высокий светящийся гребень. Если смотреть сквозь него, казалось, что деревья танцуют и машут ветвями.
Конечно! Вверх поднимается тепло. Как от пламени свечи.
Тепло исходило от Попрыгунчика. Кестрель протянула ладонь и ясно это ощутила. Сам он не горел, внутри столба горящего воздуха пламени не было. И все же Кесс знала: пламя исходит из этого круглого и веселого человечка. Совершенно непостижимым образом Попрыгунчик горел.
Постепенно жар спал, воздух перестал дрожать. Попрыгунчик проснулся, как будто до того спал, и снова улыбнулся Кестрель. Песня закончилась.
– Что бы было, если бы ты не перестал?
– Я бы не вернулся.
– Так Певцы умирают?
Попрыгунчик снова наклонил голову.
– Так, и только так. Все остальное – для других. Но лишь Певцы знают пламя.
– Только Певцы сами решают уйти и не вернуться.
В стариковском взгляде Попрыгунчика промелькнуло уважение.
– Если знаешь это, знаешь все.
– А что будет после огненного ветра? Что потом?
– Время добра.
– Я имею в виду, что будет с Певцами.
– Этого я не знаю, дитя. Никто не знает. Мы уходим в путешествие без карт.
Кестрель наклонилась вперед и посмотрела на бегущую воду. Река стала шире и глубже: по дороге к морю в нее вливались все новые горные потоки. Баржа стремительно проплывала мимо лесистых берегов, ловко огибая каждый поворот, словно у руля стоял опытный лоцман.
– Когда ты пришел за моим братом, – спросила Кестрель немного погодя, – ты знал, что я тоже пойду?
– Вот любопытная! – ответил Попрыгунчик. – Нет, не знал. Я мало что знаю. И не строю планов. – Он махнул пухлой ручкой в сторону реки. – Вот как с рекой. Разве мне известно, где каменистые мели или встречные течения? Нет. Однако я всегда начеку и, если встречусь с опасностью, делаю, что должно. Поэтому, когда ты отправилась с нами, я сказал себе: посмотрим, что будет.
Кестрель опять замолчала.
Некоторое время спустя из каюты донесся шум. Люк открылся, из него вылез Бомен. Юноша осторожно прошел к носу и сел рядом с Кестрель и Попрыгунчиком.
– Альбард говорит, мы почти у устья.
Попрыгунчик кивнул.
– Уже недолго осталось. – Он взглянул на тучи, которые скапливались над головой. – Скоро пойдет снег.
Не успел Попрыгунчик произнести это, как начали падать первые снежинки. Через несколько мгновений началась самая настоящая метель, запорашивавшая головы и плечи.
– Пойдемте лучше вниз, – предложила Кестрель.
– Сейчас, – ответил Попрыгунчик.
На палубу вышел Альбард и громко затопал, проклиная снежную бурю на чем свет стоит.
– Чертова зима! Чертов холод! Ненавижу!
– Смотрите! – прервал его Попрыгунчик.
Берега расступились, утонув в тумане. Впереди, в гуще белой пены, быстрая река вливалась в море. После долгого плавания среди деревьев путникам открылся неожиданно широкий горизонт. Падающий снег размывал грань между серым небом и сизым морем, и баржа словно повисла в бесконечном и безликом пространстве.
Баржа направилась в открытое море. В самом устье ее сильно затрясло, и пассажиры вцепились в крышку люка и стропы. Вскоре тряска сменилась мерным и редким покачиванием.
– Видите во-о-н то грязное пятно впереди? – ткнул куда-то пальцем Альбард. – К северо-западу, на горизонте!
Бомен и Кестрель с трудом разобрали сквозь завесу снега очертания невысокого острова, чуть более серые, чем тучи.
– Это Сирин, – сказал Альбард. – Идиотское место, и живут там одни идиоты.
Кестрель обернулась и заметила, что Попрыгунчик, который уже сбросил обличье старца, тоже смотрит в ту сторону. Бомен не сводил с острова глаз.
– Сирин, – пробормотал он. – Наконец-то…
Глава 16
Айра предсказывает будущее
Мантхи поднимались по крутой тропке, вытоптанной горными козлами. Тропа походила на лестницу с узкими ступенями разной высоты, и идти по ней было очень тяжело. Сверху по-прежнему падали хлопья снега.
Крутой подъем таил в себе новые опасности. Когда хромой Ролло Шимм нечаянно столкнул камень, вниз обрушился целый оползень, сбивший с ног Плаву Топлиш и увлекший ее за собой. Мелец Топлиш и Лоло Мимилит поползли на помощь девочке, и вся колонна стояла, пока ребенка не подняли наверх.
Хоть Ролло Шимм и проклинал больную ногу, вынужденный отдых оказался очень кстати. Тяжело приходилось и людям, и лошадям, которые везли Аиру Хаз и госпожу Холиш. Лошади нервно пробовали дорогу копытами, с трудом переступали и потели так сильно, что снег на шкурах тут же таял. Коровам было не намного легче. Они послушно шли за людьми, но, как только уставали, замирали на месте и шумно дышали. Тогда Креот тоже останавливался и кричал Анно:
– Погодите немного!
Переведя дух, коровы отряхивались и шли дальше, понимая, что долго стоять нельзя. Креот кричал:
– Пошли!
Немного отдохнувшие мантхи снова трогались в путь по каменистой лестнице.
Анно Хаз шел рядом с женой. Аиру сильно встряхивало на каждой ступеньке. Из-под одеял, которыми ее закутали для тепла, были видны только глаза, почти всегда закрытые. Во время остановок Анно опускался на колени, поближе к жене, и разговаривал с ней. Голос Аиры слабел с каждым часом. Анно не спрашивал, как она себя чувствует, чтобы не злить ее. Он только рассказывал, как люди идут и сколько еще осталось.
– До темноты успеем подняться до вершины? – спросила Аира.
– Может быть, – ответил Анно и добавил: – Хотя едва ли.
– Значит, не сегодня, – пробормотала она. – Завтра.
Анно понял, что Аира говорит о закате, о багряном небе, которое видела во сне.
– Скорее всего, завтра вечером, – сказала она. – Поговори с Пинто, ты ей нужен.
«Да, жена права», – подумал Анно. Он так беспокоился из-за трудного подъема, из-за падения Плавы Топлиш, из-за того, что день кончается и Аира на глазах слабеет, что совсем забыл о младшей дочери. Пинто шла, как все, без жалоб и лишних разговоров. Хотя нет, не как все. После перехода через озеро она не сказала ни слова!
Когда остановка закончилась, Анно поднялся повыше, к Пинто. Какое-то время он шел рядом и молчал, чтобы дать дочери привыкнуть к своему обществу. Анно часто так делал, потому что не любил резко начинать разговор. Он считал, что это неправильно и даже невежливо: людям нужно сначала разобраться, что они думают друг о друге, а потом уже переходить к беседе.
Снегопад как нельзя лучше подходил к его настроению. Мягко падающие снежинки не отвлекали, а успокаивали. Вскоре Пинто повернулась к отцу. Анно почувствовал, что ей страшно и плохо, и все же ничего не сказал. Он только терпеливо слушал и ждал.
Пинто обратилась к отцу первой, словно прервав молчание.
– Почему мы?
– Ты, – поправил ее Анно. – Я – нет.
– Тебе это не нравится?
– Нет. Я тобой горжусь.
Анно хорошо знал, что дар прорицания пришел в его семью от Аиры. Он женился на женщине из рода Мантха, и только.
– Почему некоторые люди не похожи на других? – спросила Пинто.
– А чем ты не похожа, дорогая?
– Ну, я могу делать то, чего не могут другие.
– Значит, ты не похожа на других, чтобы делать то, чего они не могут.
