Некоторое время ничего не происходило, только Пуппер, пригнувшись к метле, гонялся за обездвиживающим мячом да Семь-Пень-Дыр возился с огнетушителем, помогая Тузикову потушить его веник.
– Мамочка моя бабуся! – вдруг заорал Баб-Ягун. – Вы это видели? О-Фея-Ли-Я роняет свою флейту! Флейта начинает играть сама собой! Какие кошмарные звуки, я глохну! Спятившая волынка и то звучит приятнее! О-Фея-Ли-Я зажимает уши. Но что творится с Кенг-Кингом? Он суетливо вертится на месте, будто одурительный мяч уже у него в глотке! Огненные плевки разлетаются по всему полю! Игроки Тибидохса бросаются во все стороны, а вот невидимки оказались неготовыми к атаке своего дракона!
Метла адмирала Жульсона вспыхивает, как спичка! Жульсон что-то выкрикивает, потрясая кулаком. Уверен, это обращение к болельщикам с просьбой отнестись ко всему с юмором... Еще огненный плевок... Неужели? Да, так и есть! Гурий Пуппер скидывает пылающий плащ. Без плаща Пупперу будет не так просто осуществлять свои коронные прорывы! Кэрилин Курло... О бедняга! Когда за ней погнался свой же дракон, она с перепугу врезалась в магический купол.
Несчастные санитары! Они утаскивают её на носилках с поля, то и дело передергиваясь от мощного сглаза... Отлично! Теперь невидимки не смогут отрицать, что их флейта была заговорена! О, что это? Опять Пуппер! Он перехватывает флейту и возвращает её растерявшейся О-Фее-Ли-И, Одновременно он кричит «Дрыгус-брыгус» и кого-то – хотел бы я знать кого! – с громким шлепком втягивает в песок! Матч продолжается, но уже без Жульсона и без Кэрилин Курло... Кстати, бабуся, поосторожнее там в магпункте с этой девицей! Или лучше положи её рядом со Склеповой, интересно, кто возьмет верх?
Таня взмахнула смычком и резко набрала высоту, стремясь перехватить у капитана Глинта одурительный мяч. Одновременно она не без восхищения наблюдала за Гурием Пуппером, который, играя уже без плаща, красиво обходил снизу Семь-Пень-Дыра и Жикина, старавшихся отрезать его от обездвиживающего мяча. Жикин слишком горячился, едва не попадая под свой же пропеллер, а пылесос Семь-Пень-Дыра, хотя он и умело маневрировал, явно уступал Пупперу в скорости.
Поворачиваясь к Медузии, чтобы поделиться с ней своими ценными наблюдениями о матче, Сарданапал случайно опрокинул чемпионский кубок. Под ноги ему посыпались кости. Пожизненно-посмертный глава Тибидохса поражение уставился на них.
– Как это понимать? Это же натуральное свинство! – побагровев, крикнул он.
Тарарах осоловело заморгал глазками и тихонько отошел в сторону, сделав вид, что крайне заинтересовался гвоздиком, криво вбитым в деревянный поручень трибуны. Если прислушаться, можно было услышать, как питекантроп бубнит: «Подумаешь, то нельзя, се нельзя! Прям не школа, а концлагерь какой-то!»
Первым до одурительного мяча добрался капитан Глинт. Схватив его, он метнулся к Гоярыну, но попал под встречный удар крыла тибидохского дракона. Глинта закружило и отшвырнуло на другой конец поля. Мяч был перехвачен Таней. Готовя его к броску, она атаковала Кенг-Кинга. Убедившись, что защита невидимок сгрудилась перед ней и облететь её не удастся, Таня ушла от пламени и отправила быстрый заговоренный пас Баб-Ягуну.
И опять между ней и Ягуном неизвестно откуда возник Гурий Пуппер. Буркнув контрзаклинание, он перехватил мяч буквально из-под носа у играющего комментатора и устремился к Гоярыну.
Катя Лоткова обхватила дракона за шею, умоляя его не распахивать пасть. Но Пуппер был слишком опытен. Как Гоярын ни крепился, он был обречен. К тому же на лету Гурий ухитрился расстегнуть спортивный комбинезон и продемонстрировал белую майку в красный горошек – самое возмутильное и ярящее драконов сочетание цветов!
Увы, драконы, даже самые мудрые, не наделены терпением. Вспыльчивость губила и губит их вот уже десятую тысячу лет. Гоярын заревел от злости и распахнул пасть, убежденный, что разогнавшийся Гурий сам окажется у него в желудке. Но вместо Пуппера в пасть ему залетел один лишь мяч. Сам же Гурий, умело сделал петлю и увернулся от тяжелого зубчатого хвоста, которым пытался припечатать его Гоярын, уже испытывающий действие одуряющей магии.
– б:5! Невидимки вырываются вперед! А я полный лопух... Хорошо еще, что не лопухоид! – удрученно заключил Баб-Ягун.
Ругая себя за неловкий пас, Таня взмыла над полем, где уже рыскали все оставшиеся невидимки и игроки Тибидохса. Теперь, когда в игре, что уже почти вошло в традицию, оставался лишь самый неуловимый обездвиживающий мяч, все зависело от того, кто первым его схватит...
– Ну же! Ну же! – шептала она, то и дело меняя направление полета и зорко глядя вокруг.
И... тут что-то мелькнуло слева и чуть выше. Обездвиживающий мяч – последний мяч игры!
Таня развернула контрабас. В ушах замерзшим щенком заскулил ветер. Тане казалось, что никогда прежде её контрабас не развивал такой скорости. Вытянувшись в стрелу, чтобы схватить мяч, она уже потянулась к нему, как вдруг поняла, что прямо на неё – лоб в лоб – несется Гурий Пуппер, гнавшийся за тем же мячом.
Никто не захотел отступить, Зрачки Гурия расширились. Он сообразил, что упрямая девчонка не свернет и его маневр, рассчитанный на слабые нервы противника, провалился, но предпринимать что-либо было уже поздно. Трибуны замерли. Все вскочили на ноги. Даже драконы, почти уже сцепившиеся, разом повернули шеи.
Когда контрабас и метла столкнулись, в повисшей мертвой тишине над стадионом разнесся отчетливый звук лопнувшей веревки...
Глава 11
ТУХЛОБОЛ И ПОЛНАЯ ПУТАНИЦА
Таня не запомнила самого столкновения. Открыв глаза, она осознала, что лежит щекой на белом песке драконбольного стадиона, а рядом муравьи волокут куда-то дохлого жука. Некоторое время Таня бездумно разглядывала муравьев. Она не помнила, ни кто она, ни зачем она здесь – да и вообще все стало вдруг как-то безразлично и серо.
И лишь некоторое время спустя, когда содранная щека внезапно заныла, девочка с трудом присела и застонала. К ней с носилками уже бежали санитары и Ягге. Пытаясь подняться и падая, Таня случайно увидела на песке какие-то обломки. Если они на чем-то ещё и держались, то лишь на провисших струнах. Остальное едва ли могло сгодиться даже для растопки печки.
Таня еще, кажется, с сочувствием подумала, как кому-то не повезло. Как бы узнать, что это было? Скрипка? Бас-гитара? Виолончель? И лишь увидев переломленный гриф, из которого торчали растрепанные края веревки, она все поняла и заплакала.
К ней подбежала Ягге. Решив, что девочка плачет от боли, она поспешно достала пузырек с какой-то вонючей зеленой жижей и стала смазывать ею щеку. Тане почудилось, что ссадину обожгло холодным огнем, а потом она вдруг перестала ныть.
– Не пытайся сама встать! Мы отнесем тебя в маг-пункт, – сказала Ягге, давая знак санитарам. Те бестолково засуетились, раскладывая носилки.
Таня с трудом оторвала взгляд от того, что было её контрабасом.
– А где Пуппер? Ему же тоже надо помочь. После такого удара он не смог бы остаться в воздухе, – сказала она.
– О чем ты? Какой Пуппер? – удивилась Ягге.
– Гурий Пуппер! С которым я столкнулась! Он уже в магпункте? И где драконы?
Ягге заморгала.
– Никакого Пуппера не было и нет. И драконов нет. Ты сильно ударилась головой. Не плачь, это пройдет, – ласково сказала она.
– Как Пуппера нет? А драконы? А все невидимки? Что вообще происходит? – не поняла Таня.
Теперь, когда она лежала спиной на носилках, ей было отлично видно, что внутри купола нет ни Гоярына, ни Кенг-Кинга. Разве что какие-то нелепые корзины в форме гигантских черепов, между которыми мелькали фигурки игроков, казавшиеся с земли крошечными.
Ягге молчала.
– А... понятно... пока я была без сознания, драконбольный матч закончился и драконов увели. Да? А кто победил? – все больше беспокоясь, спросила Таня.
Санитары-джинны переглянулись. Их маленькие аккуратненькие ушки внезапно увеличились в два или три раза и, точно локаторы, повернулись в её сторону.
– Драконы? Драконбол? О чем ты, девочка? Сегодня был обычный недружеский матч между темными и очень темными, – сказала Ягге.
Тане почудилось, что старушка испугалась. Ягге зачем-то щелкнула пальцами, и у обоих санитаров в ушах оказались плотные затычки из желтоватой, не слишком приятной на вид ваты. Ягге слишком спешила, чтобы позаботиться о её чистоте.
Убедившись, что им ничего больше не удастся подслушать, джинны подхватили носилки. Старушка семенила рядом, то и дело заглядывая Тане в лицо.
– Бедная девочка! Ты так сильно ударилась головой, что у тебя произошло помрачение рассудка! Умоляю, не говори ничего лишнего. Это может дорого тебе стоить. Разве ты не знаешь, что драконбол запрещен уже больше десяти лет, а в мире не осталось больше ни одного дракона? – озабоченно бормотала старушка.
– Не осталось драконов? Драконбол запрещен? Что за чушь! А во что же мы играли? – недоверчиво спросила Таня.
