— А что же этот друг одним мизинцем не отодвинул меня, как школу? — ехидно поинтересовался черный бутерброд. — Он же тако-о-ой сильный!
— Он побоялся тебя покалечить, — сказала Марта. — Мы в школе проходили, что с черными бутербродами надо нежно обращаться, они хрупкие и слабенькие, и чуть что — рассыпаются на панировочные сухари.
— Да ты!
— Да я!
— Ага, слабо?
— А вот сейчас!
Они слегка потыкали кулаками друг в друга. Но полноценной драки не получилось. В темноте драться неинтересно — ничего не видно. А наносить удары по запаху никакого удовольствия нет. Потом Марта сказала:
— Я забыла! Я же с тобой не разговариваю! Во-первых, ты черный, во-вторых, мама говорит, что с незнакомыми бутербродами нехорошо разговаривать.
— Ты тоже черная, потому что в темноте всё черное, — фыркнул бутерброд. — Мы абсолютно равны, пока не вышли на свет. Меня зовут Майк. Вот мы и знакомы.
— Это я с тобой знакома, раз ты представился, а ты со мной нет, я тебе не сказала имя, — возразила слегка сбитая с толку Марта.
— Раз ты со мной знакома, значит, ты можешь со мной разговаривать, — сказал Майк. — Тебя как зовут?
— Марта, — сказала Марта. — Ты меня совсем запутал. Вы, черные, все такие коварные.
— Все, кроме меня, — сказал Майк. — Я — несчастная жертва. Провалился в какой-то подвал, следом на меня свалилась какая-то взволнованная сосиска, потопталась на мне и умчалась с громким тявканьем. Потом свалилась какая-то толстая, тяжелая Марта, потопталась на мне и начала ругаться.
Он хотел, чтобы Марта обиделась на слово «толстая». Но Марта обрадовалась:
— Кальве! Это же Кальве упал на тебя! Это моя сосиска!
— А мне мама не разрешает сосиску завести, — вздохнул Майк.
— Но если Кальве куда-то убежал, значит, тут есть выход! — осенило Марту. — Не провалился же он сквозь землю.
— Я так и подумал. Но решил немного подождать. Вдруг хозяева сосиски недалеко. И если покричать, то меня услышат и вытащат. Я кричал, кричал… аж охрип. Тут ты и свалилась на меня.
— Мы ничего не слышали, — сказала Марта. — Никаких криков.
— Я думаю, это ловушка для грабителей, — сказал Майк. — Она устроена древними мастерами так, чтобы звук из нее наружу не выходил. Но можно покричать еще раз, вдвоем.
Они задрали головы и покричали каноническое: «Спасите-помогите!» Никто не отозвался.
— Непонятно как-то мы провалились, — сказала Марта. — Ровный же пол был, я фонариком светила. Как в сказке: «Сезам, откройся». И вредный Сезам открылся и поглотил нас…
— Кстати, — оживился Майк. — А какие слова ты говорила перед падением?
— Никаких таких слов я не говорила, — гордо сказала Марта. — Я порядочная девушка. Я кричала: «Кальве, Кальве»… еще что-то вроде «Куда он делся? Не съели же его эти Тутанмахан с Тутанпаханом».
И тут Марта с ужасом почувствовала, что пол под ней опять раздвигается и они с Майком опять куда-то проваливаются.
Бутербродная народная скороговорка
В бреду бутерброд бредет наоборот.
Глава 5. Не зовите мертвых царей
— Ой! — закричала Марта, приземляясь на что-то твердое.
— Ой! — подтвердил Майк. — Слушай, я все понял! Имена этих царей-двойняшек — что-то вроде ключа. Скажешь их — и провалишься на ярус ниже! Потому что я тоже перед тем, как провалиться первый раз, сказал: «Ну, понастроили тут эти Тутанма…»
Тут Марта зажала ему рот ладошкой.
— Да, — кивнул Майк, проглотив конец фразы. — Спасибо. Если бы я закончил, мы бы еще ниже провалились. Интересно, до каких пор мы бы проваливались?
— Думаю, до Подземного Мира, — поежилась Марта. — Прямиком в гости к этим шустрым братикам, Тутану номер один и Тутану номер два. Ну хорошо, а как ты объяснишь, что Кальве тоже провалился? Он же не мог по-бутербродьи сказать «Тутанма…» и так далее.
— Не знаю, — сказал Майк.
— Потому что ты — глупый черный бутерброд, — сказала Марта.
— Дам в ухо, — ответил Майк, но как-то вяло: ссориться не хотелось, больно уж интересные события разворачивались.
Как ни странно, если бы Кальве был здесь, он подтвердил бы гипотезу Майка о волшебных словах «Тутанмахан и Тутанпахан». Он тоже их случайно произнес, но на своем, сосисочном языке. Потому что ошибочно предполагать, будто сосиски намного глупее бутербродов. У них просто эволюция разная получилась. Сосиски неплохо соображают и общаются на своем наречии… впрочем, это всем известно. К тому же во времена строительства пирамид бутерброды верили в какого-то бога мертвых с сосисочьей головой, поэтому обожествляли всех сосисок. И все современные сосиски обладали чем-то вроде зачаточной генетической памяти. В их розовых и не слишком интеллигентных головах иногда всплывали странные видения прошлых эпох и звучали странные слова на забытых языках… вот имена царей так и всплыли. Очень не вовремя, надо признать.
— Если твой Кальве куда-то убежал, значит, здесь есть выход, — напомнил Майк, поднимаясь с пола. — Пошли поищем.
— Кальве убежал этажом выше, — поправила Марта.
— Если выход есть там, то он должен быть и здесь, — сказал Майк. — Это же типовой проект Пирамиды. Нет, если ты не хочешь искать выход, я называю царей по именам, и мы проваливаемся ниже. Всю жизнь мечтал познакомиться с Тутанмаха…
— Замолчи! — взвизгнула Марта. — Я уже иду!
И они медленно пошли в темноте. Сначала направление было взято неверное, и они уткнулись в стену.
— Да уж, — проворчал Майк, стукаясь о каменнный карниз. — Сходил за кладом, называется…
— А вот не надо было красть чужую карту, — сказала Марта.
— Да он сам напросился! Ругаться начал, обзываться…
— Кстати, это была не карта клада, а список покупок, — вспомнила Марта и захихикала. — Салфетки, подушки, что-то еще…
— Эй, не заливай, — встревожился Майк. — Там красным была нарисована шестая Пирамида с отломанным углом. И вверху птичка. Где вход.
— Это дядя Джо вареньем капнул, — фыркнула Марта. — Так тебе и надо, воришке.
— А вы тогда чего в пирамиду приперлись, раз это не карта клада? — резонно спросил Майк.
— У нас была другая карта… — проговорилась Марта. — Ой… наверное, это тайна. Там тоже Шестая пирамида и отметина, где входить… вообще-то я твою карту не видела.
— Когда выберемся на свет, я тебе покажу мою карту и мы сравним рисунки, — сказал Майк. — Неспроста все это. Не верю я в совпадения.
— А тебе зачем клад? — спросила Марта. — Разбогатеть?
— Разбогатеть я и так могу, — сказал Майк. — Эка невидаль… захочу и разбогатею. Я хотел найти волшебное кольцо, чтобы летать.
— Летать? — поразилась Марта. — Бутерброды не летают.
— А я хочу! Я перерыл кучу книг… сказок, в основном. В некоторых герои летают. Значит, и я могу.
— А если дождь застанет тебя в небе?
— Не застанет. И вообще я храбрый.
— Это не храбрость, а глупость. Надо искать клады, которые отгоняют воду и плесень. А летать — это просто смешно.
— Слушай, какой-то коридор, — спохватился Майк, ощупывая стены. — Похоже, выход действительно есть. Коридор вверх поднимается.
Марта оживилась:
— Пошли скорее! Ну что ты такой медленный, как кривая кучеряка!
— Не надо скорее, — пробормотал Майк. — Неизвестно, кто ждет нас в конце коридора.
Марта сразу присмирела. Они поднимались довольно долго. Наконец явственно потянуло сквознячком.
— Вышли! — воскликнул Майк. — Но почему темно?
— Так ночь же, — напомнила Марта. — Уже темнело, когда мы провалились. А теперь совсем стемнело.
Каменный коридор кончился лесенкой, выводящей на поверхность земли. Пирамида выпустила пленников. Майк ловко выскочил наружу, вытянул Марту, огляделся. Где они оказались? Огни, костры, ржание, мечутся тени… Две тени схватили Майка за локти и сказали хриплым басом:
— Ага, попались, голубчики! Вот будете знать, как шпионить!
Бутербродная народная сказка про Колобка
Жили-были дед да баба. Вот дед и говорит бабе: «Испекла бы ты, баба, колобок». «А у меня муки нету, — говорит баба. — Лучше я тебе, дед, бутерброд намажу».
Намазала баба бутерброд, положила его на окошко… м-м-м… с неизвестными науке целями. Лежал бутерброд лежал, да и покатился: с окошка на завалинку, с завалинки на травку, с травки на дорожку… А поскольку бутерброд был не круглый, а овальный, да еще и криво отрезанный, то катился он не по прямой, а по окружности.
Час прошел, другой проходит… бутерброд всё круги наматывает перед избой деда и бабки. Бабка говорит: «Надо беднягу изловить и съесть, чтоб не маялся». Дед говорит: «Однако, форма не та. Бабка, а бабка, колесо-то надо сделать круглым, а не овальным, как я вчерась к телеге приладил».
