— Большое спасибо, ваше королевское величество, — выпалил я, опасаясь, как бы она не передумала.
— ТРИТОНЫ! — закричала королева.
Двери тут же распахнулись, и вновь появились четыре тритона.
— Немедленно проводите этого принца Поффера в пиршественный зал. Я повелеваю подать блинчики с вареньем в несметных количествах. Но прежде каждый обязан расправиться с полной тарелкой буквенного печенья.
Тритоны направились ко мне, и я испугался, хотя в данный момент в их намерения не входило бросить меня в темницу. Они препроводили меня в большую комнату, где уже вовсю накрывали стол на четыре персоны.
Вскоре появилась королевская семья. Первой пожаловала ее королевское величество: королева гордо проследовала по залу, выставив вперед свои груди, и уселась по другую сторону стола. Потом пришел Каролюс, который сел рядом с ней. И, наконец, в зал вбежала вприпрыжку девочка, это была Камилла. Удивительно, как она сумела приехать сюда из далекого Телемарка. Королева хлопнула в ладоши:
— Все встают, чтобы поприветствовать принцессу Аврору, — произнесла она.
Мы поднялись, а принцесса, недолго думая, уселась рядом с королевой.
Как и я, принцесса была босиком, кроме того, она даже не удосужилась надеть королевский наряд, на ней была ночная рубашка. Правда, у Камиллы такая красивая ночная рубашка, что в ней вообще можно ходить хоть целый день. Во всяком случае, она привыкла ходить в ночной рубашке с утра до вечера, когда тепло.
— Камилла, — прошептал я.
Она уставилась в пол.
— Юный принц Поффер, — произнесла королева. — Мне кажется, ты не расслышал, что я только что сказала, что принцессу зовут Аврора. У нее имя, подобающее принцессе, и ее ни в коем случае не могут звать так, как зовут какую-то там девочку в Телемарке.
Наверняка я ошибся. Конечно же, это была принцесса, а не Камилла, ведь мы с ней всегда были таким хорошими друзьями, и она не стала бы врать с тем чтобы выставить меня дураком в глазах всех обитателей замка.
Тем не менее, я спросил:
— Почему на тебе ночная рубашка моей двоюродной сестры?
И тут я понял, что сказал что-то не то. Королева изменилась в лице. Она поднялась и произнесла сурово:
— С глубоким прискорбием я должна отметить, что Кристоффер Поффер — большой негодяй. И мое сожаление по этому поводу так же глубоко, как глубока темница нашего замка. Ведь никто еще не позволял себе называть принцессу Аврору воровкой, а ее лучшее платье — ночной рубашкой.
— Все это так, дорогая королева, — вступил в разговор Каролюс. — Но ведь он однажды уже решил одну очень сложную головоломку из головастиков. Поэтому сейчас его еще нельзя бросать в холодную темницу. И, кроме того, он еще не использовал свой следующий последний шанс.
Все закружилось у меня перед глазами, но я решил быть очень осторожным в словах.
— Тритоны! — закричала королева. — Немедленно подайте буквенное печенье.
Один из тритонов открыл широкую дверь, и с противоположного конца зала показались четыре картонных автомобильчика, у каждого их них был свой моторчик. Они были битком набиты буквенным печеньем. Посреди зала они развернулись, а затем каждый проследовал в своем направлении и остановился под определенным стулом. Оставалось только поднять автомобильчик и поставить его на стол как вазочку с печеньем, что и сделали тритоны.
Каждый из сидящих за столом открыл дверцы картонного фургончика и высыпал огромную горку печенья на скатерть. Я боялся сделать что-нибудь не так и потому внимательно следил за тем, что делали другие.
Все оказалось гораздо сложнее, чем я ожидал, так как королева распорядилась, чтобы никто не смел кушать буквы, пока не сложит из них слово. Но я не умел читать, а потому и писать, то есть складывать буквы в слова. У других получались такие замечательные слова! «КОРОЛЕВСКОЕ ЖЕЛЕ», — читали они. «БАЛКОН ЗАМКА, МАРШАЛ, ПИСЬМО В БУТЫЛКЕ, ГИПНОЗ, КРЫЖОВНИК, ВОДОЛАЗ», — произносил каждый и клал печенье в рот. Что касается меня, то я только крошил печенье на скатерть.
Когда королева обнаружила, как у меня обстоят дела, она так резко поднялась, что у нее даже груди подпрыгнули.
— Неужели принцу Пофферу не нравятся королевские буквы? — спросила она меня с таким видом, как будто я дразнил ее, но ничего подобного у меня и в мыслях не было.
— К сожалению, я не умею читать буквы, — сказал я и съежился.
— Ты слышишь, Аврора? — закричала она громко. — Этот принц Поффер не умеет читать.
— Но ведь принцесса на целый год старше меня, а я пойду в школу только осенью, — сказал я.
— Какая чепуха! Здесь у нас никто не ходит ни в какие школы. И если ты сию же минуту не сложишь из букв какое-нибудь слово, мы лишим тебя дара речи. А те принцы Пофферы, которые не научились говорить, должны быть немедленно брошены в темницу. Так написано в очень старинной книге.
— Хорошо, — произнес я так четко, как только мог.
В сущности, я был рад, что королева сказала определенно, что именно меня ждет, если я не смогу сложить никакого слова из тех букву, что лежали на белой скатерти передо мной. Теперь было ясно: попытаться сделать это я должен во что бы то ни стало.
Я сложил все буквы в ряд и громко прочитал:
— Я БЛАГОДАРЮ КОРОЛЕВУ И ЕЕ ДОЧЬ-ПРИНЦЕССУ ЗА ЧЕСТЬ ПОСЕТИТЬ ЗАМОК. Это были самые вежливые слова, на которые я способен.
— Посмотри-ка, правильно ли он читает слова, сложенные из букв? — спросила королева принца Каролюса.
И вот сам принц, которого я всего несколько часов назад спас от злодейских чар, превративших его в лягушку, наклонился через мое плечо и громко прочитал:
— ГМЕРСК СВИБИЛЛ ВАРУКС СИБ МАЛГХЕП КВИБУКС РАТАМУРЛОУ ХЕКСАТРУП СЕРДЦЕ КОРОЛЯ.
Теперь я уже и не испытывал такого страха. Темницы мне не миновать. Но стало стыдно, потому что я написал эти ужасные слова.
— Он использовал мои драгоценные буквы, чтобы написать эту чушь собачью! — воскликнула королева и всплеснула руками.
Тут к столу подошел один из тритонов и вмешался в разговор.
— Всемилостивейшая королева! — начал он. — Считаю своим долгом обратить внимание вашего величества, что этот принц Поффер не просто написал чушь собачью. Все до единого слова, сложенные им из буквенного печенья, — это слова гномьего языка.
— Выходит, он — шпион! — с негодованием воскликнула королева.
Мне нечего было возразить, я впрямь ощутил себя шпионом.
— Но что же это все-таки значит? — завопила королева. — Есть ли тут кто-нибудь, кто понимает язык гномов?
— С высочайшего разрешения королевы, я могу перевести: Я БЛАГОДАРЮ КОРОЛЕВУ И ЕЕ ДОЧЬ-ПРИНЦЕССУ ЗА ЧЕСТЬ ПОСЕТИТЬ ЗАМОК.
Но ведь то же самое я уже говорил и не видел ни малейшего смысла в переводе.
Королева приподнялась и постучала вилкой по стакану.
— Итак, мы не будем лишать принца Поффера дара речи, ведь он умеет читать и писать, хотя бы на языке гномов. Хуже другое, он — посланный ими в наш замок шпион. Но с этим мы разберемся завтра, а сейчас будет подано основное блюдо.
— Ура! — закричала ее высочество принцесса Аврора.
Я не был уверен, связан ли ее восторг с тем, что я не стану пищей львов в темнице, или с тем, что ей предстояло кушать блинчики. Но ведь Камилла всегда кричала «ура», когда тетя Ингрид делала что-нибудь приятное для нее. Эта королевская дочка ведет себя точно так же, ведь все девчонки одинаковы.
В зал вкатили столик на колесиках, на нем стоял большой поднос с дымящимися вафлями. А рядом стояла ваза с вареньем.
— Но, мама, — воскликнула Аврора, — ты ведь сказала, что мы все будем кушать блинчики!
— В последний момент мы изменили решение, — ответила королева-мать. — Не подобает кушать блинчики с земляничным вареньем, когда похищено сердце короля.
— Но я хочу блинчиков с вареньем, — захныкала Аврора.
— Уймись, Камилла! — набросилась на нее королева.
Тут она себя и выдала. Теперь я понимаю, что здесь, в замке, живет моя двоюродная сестра, которую злая королева заколдовала в принцессу.
— И блинчики и вафли делают из одного и того же теста, — продолжала королева. — Сколько раз я тебе говорила. Так же, как лягушки и головастики, выглядят как разные существа, а сделаны из одного теста.
Когда она закончила фразу, я обратил внимание на стоящее варенье на столе. Сначала я думал, что это варенье из крыжовника, а потом понял, что это лягушачья икра, иначе с чего бы это королева затеяла разговор о лягушках и головастиках.
Я попытался схитрить так же, как я обманул с буквенным печеньем. Я взял два вафельных сердца и сложил вместе, но не стал промазывать изнутри, так чтобы на них не попала ни одна лягушачья икринка.
— Кристоффер Поффер, — произнесла королева, — почему это ты не ешь королевское варенье из крыжовника?
