Работник
Не в котором царстве, не в котором государстве, не именно в том, в котором мы живем, жил мужик с женою и дожили они до глубочайшей бедности: больше стало жить нечем. И говорит мужик бабе: ну, баба, я пойду поряжусь к богатому мужику в работники. Пошел и порядился, взял задатку 15 рублей и скоро прожил эти деньги, пошел порядился к другому и у другого взял 15 рублей, и эти прожил, пошел к третьему и у третьего порядился, взял 15 рублей и эти прожил.
И пришлось мужику сходить к обедне. Пришли и те мужики богатые в церковь. Жили они между собою дружно и завели разговор; один другому начал сказывать: вот что, братцы, я этта[4] порядил работника какого, да вон он стоит! — Да как же, и я его порядил! Третий: и у меня порядился! Поговорили мужики промеж себя, работнику ничего не сказали, а он слышал ихние разговоры, приходит домой и говорит своей жене: ну, баба, я теперь пойду и поряжусь работать к чорту.
Пошел в лес и попадается ему чорт на встречу, спрашивает: куда мужик пошел? Отвечает ему мужик: в лес дрова рубить. — Так вот что: порядись ко мне в работники. Мужик отвечает ему: с удовольствием, очень рад. — Так приходи завтра в такое-то место, об цене нечего разговаривать, я ценой не обижу.
Пришел мужик к чорту работать. Чорт напоил его водой. — Ну, ступай, ложись спать, у меня ни один работник до троих суток не работает. — Вот прожил мужик трои сутки; на четвертыя встал его хозяин по утру рано, разбудил работника: ну-ка, работник, пойдем в лес, нужно срубить три осины, толщиною вершков в 16-ть, длиною шести сотен и сделать через реку лавы.
Вот взяли по топору и пошли в лес; у чорта топор был весом фунтов в 30-ть. Пришли в лес и начали рубить осину; чорт как начал хвастать — сразу половину пересек, а мужик не может и корки сбить. Срубили они осину, очистили прутья, нужно тащить ее. Чорт и говорит своему работнику: ну, брат, давай, потащим осину на реуку; взял под комель, а мужик не дает ему, говорит: отойди, чахотный, прочь, где тебе унести, ступай берись под вершину. — Делать нечего, чорт пошел к вершине, поднял вершину и давай подбираться. Мужик кричит: молодец хозяин, давай еще маленько! — Чорт поднадал[5], осину всю и поднял. Мужик влепил топор в осину, сам сел на комель. — Ну, хозяин, пошел! — Чорт попер осину до того, что пристал[6]. Ну, мужик, давай, отдохнем! — Ну, какой тебе отдых, давай, тащи, урод! Делать нечего, не хочется чорту поддаться мужику, пошли опять вперед. Притащили осину на реку. Чорт и говорит работнику: ну, мужик, давай, кидай! — Нет, хозяин, стой, дай перебраться, у нас с тобой не на одном плече. И свернулся мужик с комля. — Ну, хозяин, кидай! Чорт бросил осину и сам свалился. — Что же ты, хозяин? — Я пристал, ступай ты обедай, а я отдохну здесь.
Мужик приходит обедать и спрашивает его чертовка: что, брат, где оставил хозяина? — Он, чахотный, притащил бревно, свалился, на реке лежит, поди только не околеет.
Работник пообедал и лег спать на повети в сани. Чорт пришел домой и жалуется своей хозяйке: ну, баба, вот так работник! Я то ли не едрён, он меня втрое едрёнее, надо его ужо ночью убить, а то жить нам будет плохо.
Мужик выслушал чортовы разговоры, дожил до вечера, поужинал, пошел спать. В сани положил ступу и окутал тулупом, а сам лег на сено. Вот чорт встал ночью, взял сорок пудов палицу и пошел бить мужика. Подошел к саням и брякнул по ступе так сильно, что ступа прискочила, ударилась в верх стропила. Чорт с радостью пошел к себе в избу и говорит своей жене: ну, баба, так треснул мужика; нани он вверх вылетел. А мужик, вставши утром рано, пошел преспокойно в избу. Чорт увидал мужика, очень испугался и говорит ему: что, мужик, не знаешь, что так шибко треснуло вечор во дворе? А мужик отвечает: тебе надавало с хорошей-то постройкой, — должно быть лопнула стропила.
И говорит чорт жене: ну, жена, давай уедем из дому вон, пускай здесь живет работник один. Забрали они все деньги — он в один мешок, а чертовка в другой. А мужик к чорту в мешок и залез. Потащил чорт мешок; мужик разрезал мешок и видит, что тащит ихним полем и стал говорить: стой, брат, хозяин, тебе от меня не уйти! — В испуге чорт не понял того, что мужик сидит в мешке и бросил мешок. — Давай, баба, кидай и ты! И чертовка бросила свой мешок и побежали неизвестно куда. Мужик, взявши мешки с деньгами, притащил домой и первое его было дело — заплатил долг богатым мужикам, потом завелся хозяйством и стал жить в лучшем виде, а чорт к мужику не показался ногой.
В одной деревне чорт все воровал скотину. Вот и порядился такой пастух, что уж не даст чорту украсть что-нибудь, порядился на три дня по сту рублей на день. — Выгоняет он в первый раз скотину, чорт и выходит из озерка. — Пастух! Давай, говорит, мне самолучшую корову! — А пастух говорит: нет еще, погоди, не дам! — А ты что делаешь? спрашивает чорт пастуха. Пастух говорит: вью веревки. — На что веревки? — А море морщить, да вас чертей в одно место корчить. Чорт сейчас и бросился в озерко, там пересказал своему дедушке: ох, говорит, какой теперь стал пастух, не дает мне и скотино-то! Он веревки вьет, хочет море морщить, да нас чертей в одно место корчить. — Дедушка подумал да и говорит: видно удалый пастух! Иди-ка с ним врядки побегай.
Вышел чорт из озерка и говорит пастуху: давай на рядки бегать! — А пастух отвечает: охота мне врядки бегать! У меня есть младён двух дён, и тот тебя обгонит. А где же он? — А вот пойдем, так укажу. — А пастух знал заячье лежище на одном кусте и привел чорта к лежищу. — Вот лезь под куст, он выскочит так и бегай с ним врядки! — Чорт сунулся в куст, выгнал зайца и зачал бегать. — Только заяц бегает как попало, туды да сюды, а чорт кричит: врядки, врядки!
Опять чорт пошел к своему дедушку и стал рассказывать: ой, дедушка, говорит, у него есть младён двух дён, и тот меня обогнал, а сам он со мной еще и не бегал. Нам бы такого порядить в работники, так чтобы он нам и наделал! — Так иди, поряжай, не порядится ли?
Вышел чорт на берег, а пастух тут и стоит. — Пастух, порядись к нам в работники, говорит чорт. — Порядите. — И порядился к чорту за 200 рублей на год. Оставалось емпу еще два дня в пастухах прожить, и уговорились они с чортом заранее, что чорт вы дет на берег встретить.
На четвертый день приходит пастух, чорт его и встретил и повел лесом. Привел на место и пошли они на другой день дерево рубить. Пришли к толстущей осине. Стал чорт рубить осину и живо срубил. И спрашивает чорт: всю ли вдруг нести или мелким потащим? — Всю вдруг унесем, говорит пастух. Навалил он на чорта комель, а сам держится сзади за пруточки. Тащит да тащит чорт, так что в поту весь. Оглянется на работника и спрашивает: что, не устал? — Нет, не устал. — А я так сильно устал. — Иди под комель, а я стану под вершину. — А я не знаю здесь дороги, так давай повернемся, ты иди под вершиной вперед. Навалил на чорта всю осину, а сам сел на комель.
Не дотащили осину, бросили и пошли оба домой. Пришли и говорит чорт своему дедушке: ой, дедушка, это нам не работник, он меня замает: я в поту тащу, а он все идет в леготе; надо его рассчитать, а нет, так зарезать.
Пастух это слышал, положил на свою кровать корыто и закрыл его, а сам лег под кровать. Чорт ножик наточил, бежит и начал корыто резать, а пастух под кроватью хрипит, будто он зарезан.
Ушел чорт в избу, а работник и идет к нему. Старый чорт и говорит: нам тебя не надо, рассчитаем тебя. Рассчитали его, отдали деньги за весь год, пастух и пошел. Пошел, только не знает, как из лесу выйти, заблудился совсем. Трои сутки блудился, увидал дуплю, влез на нее, чтобы посмотреть, не видно ли где жила и провалился в дуплю. — Просидел он тут трое суток, не евши, и думает, что уже смерть.
Вдруг слышит: народ круг дупли заговорил. Какой-то мужик подошел да и колонул по дупле обухом. А пастух и забучал, будто что улей. Мужик и давай рубить дупло, подрубил дуплю, а пастух как закричит: ох ты! Мой дом рубить! Я тебе дам, постой-ка! Мужик испугался и — унеси Господи! А коней тройку тут и оставил. Пастух вылез, сел на коней и поехал домой.
Записано в Вологодской губернии.
Жил-был богатый купец с купчихою; торговал дорогими и знатными товарами и кажной год ездил с ними по чужим государствам. В некое время снарядил он корабль, стал собираться в дорогу и спрашивает жену: «скажи, радость моя, что тебе из иных земель в гостинец привезти?» Отвечает купчиха: «я у тебя всем довольна; всего у меня много! А коли угодить да потешить хочешь, купи мне «диво-дивное, чудо-чудное». — Хорошо; коли найду — куплю». Поплыл купец за тридевять земель в тридесятое царство, пристал к великому богатому городу, распродал все свои товары, а новые закупил, корабль нагрузил; идет по городу и думает: где бы найти диво-дивное, чудо-чудное? Попался ему навстречу незнакомый старичок, спрашивает его: «что так призадумался, раскручинился, добрый молодец? — Как мне не кручиниться! отвечает купец; ищу я купить своей жене диво-дивное, чудо-чудное, да не ведаю — где». «Эх, ты давно бы мне сказал! Пойдем со мной; у меня есть диво-дивное, чудо-чудное — так и быть, продам». Пошли вместе; старичок привел купца в свой дом и говорит: «видишь ли — вон на дворе у меня гусь ходит?» — Вижу. «Так смотри же, что с ним будет… Эй, гусь, подь сюды!» Гусь пришел в горницу. Старичок взял сковороду и опять приказывает: «Эй, гусь, ложись на сковороду!» Гусь лег на сковороду, старичок поставил ее в печь, изжарил гуся, вынул и поставил на стол. «Ну, купец, доброй молодец! Садись, закусим; только костей под стол не кидай, все в одну кучу собирай». Вот они за стол сели, да вдвоем целаго гуся и съели. Старичок взял оглоданныя кости, завернул в скатерть, бросил на пол и молвил: «гусь! Встань, встрепенись и поди на двор». Гусь встал, встрепенулся и пошел на двор, словно в печи и не бывал! «Подлинно, хозяин, у тебя диво-дивное, чудо-чудное!»— сказал купец, стал торговать у него гуся и сторговал за дорогия деньги. Взял с собой гуся на корабль и поплыл в свою землю. Приехал домой, поздоровался с женой, отдает ей гуся и сказывает, что с той птицею хоть всякий день некупленное жаркое ешь! Зажарь ее — она опять оживет! На другой день купец пошел в лавки, а к купчихе полюбовник прибежал. Такому гостю, другу сердечному, она куды как рада! Вздумала угостить его жареным гусем, всунулась в окно и закричала: «гусь, подь сюды!» Гусь пришел в горницу. «Гусь, ложись на сковороду!» Гусь не слушает, не идет на сковороду, купчиха осердилась и ударила его сковородником — и в ту же минуту одним концом сковородник прильнул к гусю, а другим к купецкой жене, и так плотно прильнул, что никак оторваться нельзя! «Ах, миленький дружок! закричала купчиха, оторви меня от сковородника; видно, этот проклятый гусь заворожен!» Полюбовник обхватил купчиху обеими руками, хотел было от сковородника оторвать, да и сам прильнул… Гусь выбежал на двор, на улицу, и потащил их к лавкам. Увидали прикащики, бросились разнимать; только кто до них дотронется — как и прилипнет! Сбежался народ на то диво смотреть, вышел и купец из лавки, видит: дело-то не ладно: что за друзья у жены проявились? «Признавайся говорит во всем; не то на век так — сольнувшись — останешься!» Нечего делать, повинилась купчиха; купец взял тогда — рознял их, полюбовнику шею накостылял, а жену домой отвел да изрядно поучил, приговаривая: вот тебе диво-дивное; вот тебе чудо-чудное.
