– Ну, что ты натворил на этот раз? – спросил фермер и швырнул в него куском колбасы.
– Ничего не натворил.
Гарм никак не мог отдышаться. На колбасу он даже не взглянул.
– Прекрати этот дурацкий лай, а не то я с тебя шкуру спущу, – пообещал фермер.
– Ничего я дурного не делал. И в мыслях у меня ничего дурного не было. Просто я наткнулся на дракона, и он меня до смерти напугал.
– Дракон?!! Вот нечистая сила, вечно сует свой нос куда не следует, бездельник проклятый! И что тебе вдруг приспичило искать драконов в такую пору, когда на ферме работы невпроворот? Где ты его видел?
– К северу от холмов. Далеко отсюда, за каменными столбами.
Фермер вздохнул с облегчением.
– Ишь куда тебя занесло! Там, я слышал, водится чудной народ. Для драконов там самое место. Пусть себе живут. А ты перестань пугать меня своими баснями. А ну, пошел вон!
Пес выбежал на улицу, и вскоре новость облетела всю деревню. Рассказывая о драконе, Гарм не забывал повторять, что его хозяина весть нисколько не испугала.
– Он даже глазом не моргнул, завтракает себе, как ни в чем не бывало.
Деревенские жители судачили у всех домов.
– Совсем как в прежние времена! – восклицали они весело. – Тут как раз и Рождество. Подумать только, так подгадать. Вот обрадуется король! Теперь на Рождество у него будет настоящий драконий хвост.
Но на следующий день пришли новые вести. Дракон, судя по всему, был колоссальных размеров и необыкновенной свирепости. За короткое время он успел причинить огромный ущерб.
– Куда смотрят королевские рыцари? – то и дело слышались голоса.
Тот же самый вопрос задавали не только в Хэме. Из деревень, особенно сильно пострадавших от набегов дракона, в столицу были направлены гонцы, которые уже достигли королевского дворца и прямо, насколько позволяла им храбрость, спросили короля:
– Сир, а как насчет королевских рыцарей?
Между тем королевские рыцари и в ус не дули, так как официально о драконе не было объявлено.
Наконец король довел новость до их сведения по всей форме и просил их предпринять необходимые действия, когда они сочтут это для себя удобным. Однако вскоре, к своему неудовольствию, он обнаружил, что действия эти откладываются со дня на день и что день, который рыцари сочли бы удобным, видно, никогда не наступит.
При всем том отговорки рыцарей были бесспорно обоснованными. Во–первых, королевский кондитер принадлежал к породе людей, которые считают, что лучше не откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня, он позаботился заранее и уже приготовил драконий хвост. Внести в пиршественный зал хвост настоящего дракона в последний момент означало бы нанести кондитеру смертельное оскорбление. А этого не следовало делать, поскольку он был отменным кулинаром.
– Наплевать на хвост! Отрубите ему голову, и дело с концом! – заявили посланцы деревень, находившихся в непосредственной опасности.
Наступило Рождество, и, как на грех, день Большого Турнира совпал с днем Святого Иоанна: рыцари, приглашенные из многих соседних королевств, должны были состязаться за ценный приз. Лишить рыцарей Средиземья шансов на победу, отправив сильнейших из них на охоту за драконом до окончания турнира, было бы чистым безрассудством.
Затем подоспел Новый год.
Дракон передвигался теперь только в темноте. Расстояние между ним и Хэмом еженощно сокращалось. Под Новый год жители деревни видели отдаленные вспышки пламени. Дракон поселился в лесу в десяти милях от Хэма. Лес весело потрескивал от огня, ибо дракон становился огнедышащим, если на него находило соответствующее настроение.
Люди с надеждой посматривали на Джайлза. Они, не стесняясь, перешептывались за его спиной, отчего ему становилось неловко, но он делал вид, что ничего не замечает.
На следующий день после Нового года дракон приблизился еще на несколько миль. Теперь уже и сам фермер начал вслух осуждать королевских рыцарей.
– Хотел бы я знать, за что им платят жалованье, – говорил он громко.
– И мы бы хотели знать, – вторили ему жители Хэма.
А мельник добавлял:
– Не скажите, есть еще люди, получающие рыцарское звание за истинные заслуги. Взять, к примеру, нашего дорогого Эгидиуса. Чем он не рыцарь, фигурально выражаясь? Недаром король прислал ему письмо, написанное красными буквами, и меч.
– Одного меча недостаточно, чтобы стать рыцарем, – сказал Джайлз. – Насколько я понимаю, нужно еще посвящение и куча церемоний. Мне некогда всем этим заниматься. Своих дел хватает.
– Король, если его попросить, посвятит тебя в рыцари. Я нисколько в этом не со мневаюсь, – настаивал мельник. – Давай по просим его, пока не поздно.
– Нет, не надо. Все это не для нашего брата. Я фермер и этим горжусь. Я простой честный человек, а честным людям, говорят, не прижиться при дворе. Вот ты, наверное, мог бы, господин мельник.
Священник ухмыльнулся, но отнюдь не находчивости фермера. Как любили говорить в Хэме, Джайлз и мельник были старыми добрыми врагами и старались при случае воздать друг другу сполна. Священнику неожиданно пришла в голову любопытная мысль, которой он пока не хотел ни с кем делиться. Мельнику же было совсем не до веселья, он мрачнел на глазах.
– Что правда, то правда. Ты человек, не сомненно, простой и, допустим, честный, – сказал он. – Но так ли уж необходимо ехать ко двору и получать рыцарское звание перед тем, как убить дракона? Смелость – вот все, что нам требуется, как вчера, если я не ослышался, громогласно заявил сам мастер Эгидиус. А смелости у него не меньше, чем у любого рыцаря. У кого–нибудь есть сомнения?
В ответ раздались радужные крики:
– Нет! Нет! никаких сомнений! Троекратное ура в честь героя из Хэма!
Фермер Джайлз вернулся домой в сильном смятении. Он понимал, что его репутация в округе накладывает большие обязательства, но не знал, удастся ли ему оправдать оказанную честь.
Он злобно пнул ногой собаку и убрал в кухонный шкаф меч, до этого висевший над очагом.
На следующий день дракон перебрался в соседнюю деревню Кверцетум (а попросту Окли)[6]. В придачу к овцам и коровам он съел еще двух–трех жителей нежного возраста, мало того, он слопал еще и священника. Священник этот опрометчиво бросился увещевать дракона, желая наставить его на путь праведный.
Поднялась страшная паника. Все жители Хэма во главе со своим священником пришли на холм и стали всячески восхвалять фермера.
– Ты наша надежда, – говорили они ему.
Обступив Джайлза, они долго стояли и смотрели, пока лицо его не залилось краской более яркой, чем его борода.
– Когда ты собираешься выступить? – вопрошали фермера жители Хэма.
– Сегодня уж, во всяком случае, мне не собраться. Дел по горло, особенно сейчас, – мой работник заболел, и овцы ягнятся.
Все разошлись, недовольно перешептываясь. С лица мельника не сходила ухмылка.
Один священник медлил: он явно решил остаться, и избавиться от него было не так–то, просто… В конце концов он напросился на ужин. Судя по вопросам, которые он задавал Джайлзу, у него что–то было на уме. Он хотел знать, что сталось с мечом, и попросил достать его.
Меч хранился в шкафу на полке, которая явно была для него коротка. В тот момент, когда Джайлз взял меч в руки, он выскочил из ножен, притом так неожиданно, что фермер выронил его, будто обжегшись о раскаленную сталь. Священник вскочил, опрокинув кружку с пивом. Он осторожно поднял меч с полу и попытался всунуть его обратно в ножны, однако меч не входил до конца. Как только священник убрал руку с рукоятки, меч тут же выпрыгнул снова.
– Силы небесные, до чего ж это все странно! – пробормотал священник, пристально разглядывая ножны и клинок.
Он был человек ученый, тогда как Джайлз едва мог по складам прочитать свое имя и с грехом пополам нацарапать инициалы. Именно поэтому он не обратил внимания на старинные полустертые буквы на ножнах и клинке. (Что касается королевского оружейника, он, надо сказать, так привык ко всяким стихотворным посвящениям, именам, геральдическим знакам на мечах и ножнах, что давно перестал ломать над ними голову, считая, что они устарели и отжили свой век.)
Чем дольше священник изучал надпись, тем озабоченнее становился его взгляд. Он заранее был уверен, что найдет ее на мече (в этом–то и заключалась его догадка), но то, что он увидел, превзошло все его ожидания: перед ним были значки и буквы, совершенно ему незнакомые.
– На ножнах имеется надпись и, кроме того, какие–то значки на клинке.
– Смотри–ка, и в самом деле! – удивил ся Джайлз. – А что бы это могло значить?
– Буквы очень древние, а язык, похоже, какой–то варварский, – сказал священник, чтобы выиграть время. – Все это требует внимательного изучения.
Он попросил фермера дать ему меч до утра, на что тот с легкостью согласился.
