Отфрид Пройслер - Гном Хёрбе и леший

— Как самый старший, — произнес он, — я хочу сказать речь. Дорогой сосед Хёрбе, нам приятно поздравить тебя с новым другом. Уважаемый леший Цвоттель, добро пожаловать в Ближний лес! Почтенные гномы, дружба превыше всего.

Помогайте друг другу. Крепко держитесь друг друга. Желаю всем счастья!

— И я желаю! И я! — закричал Цвоттель.

Он прыгнул на стол и заплясал среди чашек.

— Лешие не говорят речей! — кричал он. — Лешие пляшут и поют! — Он пронзительно свистнул и, приплясывая, запел во всю глотку:

Цвоттель топал мягкими лапами, бешено крутил хвостом. Но так ловко, что не задел ни одной тарелки, не опрокинул ни одной чашки и даже не уронил высокий пестрый кофейник.

— Хэй! Хэй! — кричали гномы и подпевали, отбивая такт ногой:

Запыхавшийся Цвоттель кувыркнулся через голову и упал на стул. Хёрбе налил ему самую большую чашку кофе и отломил кусок лепешки.

— Подкрепись, леший, — сказал он.

— Подкрепиться? Этим? — фыркнул Цвоттель и придвинул к себе всю тарелку с лепешками.

Он глотал их целиком одну за другой, прихлебывая кофе громадными глотками.

— Вот это да! — изумился трусишка Лойбнер. — Как бы он не подавился.

— Лешие умеют есть! — прошамкал Цвоттель набитым ртом. Сефф Ворчун хмуро взглянул на лешего и по обыкновению недовольно пробурчал:

— У него не живот, а бездонная пропасть. Хотел бы я знать, как Хёрбе прокормит такого обжору.

Всему приходит конец, к сожалению, и праздникутоже. Угощение было съедено. Гномы разошлись по домам. Наступила обычная трудовая неделя. До первого снега гномам предстояло переделать тысячу дел. Наколоть дров и сложить их в: аккуратные поленницы. Намолоть муки и испечь побольше хлеба. Утеплить окна и двери, законопатить мхом щели в стенах. Перестирать и высушить все белье. Вытряхнуть и проветрить матрацы и подушки. Достать и заштопать теплые носки, привести в порядок зимние пальто, сапоги, перчатки и шарфы.

Цвоттель очень старался не отлынивать. Но он слишком много и часто ел. На другие дела у него просто времени не оставалось. С каждым днем ему нужно было все больше и больше еды. Гном не переставая пек хлеб. Печь ни на минуту не остывала. Вот уже и ящик с мукой опустел. Хёрбе растерянно глядел на пустое дно, чуть присыпанное остатками муки. Кажется, Сефф Ворчун был прав: с таким прожорливым лешим они до зимы не дотянут.

— Понимаешь, гном, — смущенно говорил Цвоттель, — осенью лешие едят особенно много. Так уж они устроены.

Хёрбе молча скреб под шляпой затылок. Где же выход? Что бы придумать?

— Послушай, гном, — тихо сказал Цвоттель, — ты меня не прогонишь?

— Прогоню? Тебя? — возмутился Хёрбе и затряс головой так, что шляпа съехала на ухо. — Да как ты мог такое подумать?

— Но это же для тебя самый простой выход, — покорно сказал леший. — Больше ничего и придумать нельзя.

— Глупости! — рассердился Хёрбе. — Разве самый простой выход всегда бывает самым правильным? Во-первых, ты мой друг…

— А во-вторых?.. — с надеждой спросил леший.

— Во-вторых, в-третьих, и вообще жизнь без тебя для меня не жизнь.

— И для тебя тоже? — обрадовался Цвоттель. — Значит, мы думаем одинаково, гном! А раз так, то мы непременно что-нибудь придумаем.

Он приставил палец ко лбу и принялся кружить по комнате. Вдруг леший радостно воскликнул:

— Придумал! Я буду ходить в лес и собирать ягоды, грибы и все, что попадется съестного!

— Молодец! — похвалил его Хёрбе. — Прямо с завтрашнего дня и начнешь.

— Ноя придумал и для тебя дело! — не унимался Цвоттель. — Пока я буду ходить по лесу, ты должен варить суп. Огромный котел супа, густого, ароматного, горячего и душистого. Согласен, гном?

— Конечно! — засмеялся Хёрбе.

В эту ночь Хёрбе не мог заснуть.

Леший, наевшись супу до отвала, уже давно мирно похрапывал в своем углу. Для него жизнь опять наладилась. A гном Хёрбе был озабочен.

«Что делать? — думал он. — Зимних запасов нам на двоих ни за что не хватит. Вот если бы я был один…»

Но он быстро отогнал эту глупую мысль.

А вместо нее в голову пришла мысль о Старине Цимприхе. И она была не такой уж глупой.

Утром, сразу после завтрака, Цвоттель побежал в лес собирать ягоды, грибы и орехи, прихватив с собой мешок и горшочек с ручкой.

А Хёрбе отправился к Старине Цимприху.

Цимприх сидел в своей мастерской и лепил из глины большой суповой горшок. Бороду, чтобы не мешала, он закинул за плечо.

— Добро пожаловать, сосед, — сказал Старина Цимприх, — гы пришел как раз к чаю.

Он остановил гончарный круг, вымыл в железном тазу руки, расправил бороду и позвал гнома в дом. В прихожей Хёрбе снял башмаки и вошел в комнату в носках. Плишке не было дома. Он работал в лесу. Хёрбе уселся на его место у окна.

Старина Цимприх вскипятил чай, разлил его по чашкам и уселся в удобное кресло-качалку.

— Кажется, я догадываюсь, почему ты пришел ко мне, — сказал он, прихлебывая горячий чай.

Он внимательно выслушал Хёрбе, потеребил бороду и сказал:

— Я так и думал, что вам на двоих не хватит припасов. Ну, ничего, не унывай. Постараемся помочь тебе перезимовать.

— Мне одному? А Цвоттелю?

— Зимой твоему Цвоттелю наша помощь не понадобится. У леших в холодное время наступает спячка.

— Ты уверен, Старина Цимприх? — засомневался Хёрбе.

— Точно, — успокоил его Цимприх. — Так что положись на соседей, Хёрбе, и не горюй. Завтра я со всеми переговорю.

Пока Хёрбе обсуждал со Стариной Цимприхом свои дела, леший рыскал по лесу. Он собирал ягоды и орехи, приговаривая:

— Лешие берут только лучшее. Лучше леших никто не собирает.

Был конец октября. В это время в лесу не так уж и много ягод. Но зато те, что попадаются, спелые-преспелые, сладкие-пресладкие, вкусные-превкусные. Одну ягодку леший отправлял в рот, две клал в горшочек с ручкой. Буковые орешки он ссыпал в мешок. Скоро и горшок, и мешок были полным-полны. Но Цвоттель продолжал ходить по лесу.

— Что домой не унесешь, полагается съесть, — бормотав он и был, конечно, прав.

Три дня подряд Цвоттель собирал в лесу ягоды. На четвертый он оказался у Большого камня. Сколько здесь было< ежевики! И какая она сочная! И какая сладкая! И какая черная! Даже сизая.

Цвоттель ел, ел, ел, пока хватило сил. Наконец он привалился к Большому камню и вздохнул:

— Кажется, больше не влезает. Жалко! Может, отдохнуть немного?

Он улегся на мягкий мох. Светило солнышко. Лешему было тепло снаружи и внутри: сытый живот всегда приятно греет.

— Почти летний денек! — пробормотал Цвоттель и закрыл глаза. Солнечные лучи согревали его, будто пуховое одеяло. Приятная истома бродила по всему телу — от головы до хвоста. Леший глубоко вздохнул и уснул крепким, спокойным сном…

Ему приснилась огромная, с арбуз, ежевичина. Он хотел ее сорвать, полез в самые колючки, но ежевичина вдруг превратилась в малинину. Но стоило до нее дотронуться, как ежевичина-малинина превратилась в горячее малиновое солнце. А уж до солнца не так просто дотянуться. Цвоттель подпрыгнул, но достать до высокого неба не смог. Он прыгал и прыгал. Все выше и выше. Вот уж почти дотянулся до малинового солнышка. Внезапно солнце закрыла громадная тень, и кто-то громко позвал его:

— Эй, Цвоттель! Соня ты, соня! Обед проспишь! Цвоттель мгновенно проснулся и, протирая глаза, уставился на склонившегося над ним дорожника Длинного Гинцеля.

— А, это ты! — сонно пробормотал леший.

— Я за тобой пришел, — сказал Длинный Гинцель. — Мы с Мёллером Печником приглашаем сегодня тебя к нам на обед.

— Меня? Одного? А как же Хёрбе?

— Не волнуйся, леший, — успокоил его Длинный Гинцель. — Хёрбе тоже приглашен, но у него дела…

— Ну, если так, то я согласен, — важно сказал Цвоттель, у которого в животе снова появилось немного места. Наверное, оттого, что он во сне слишком много прыгал. — А можно узнать, что у вас сегодня на обед? — осторожно спросил он, проворно вскакивая.

— Наша с Мёллером любимая еда — мясные фрикадельки в овощах, политые коричневым соусом, — улыбнулся Длинный Гинцель.

— Подходит! — согласился Цвоттель.

С этого дня леший Цвоттель стал ходить в гости в каждый гномий дом по очереди. Это все придумал Старина Цимприх. Всю неделю, кроме воскресенья, гномы подкармливали ненасытного лешего. А в воскресенье они обедали вместе с Хёрбе дома.