И заходят они в одну залу-комнату. Там сидят всё девицы-красавицы, прядут нити золочёные и поют тихую совсем песнь. Такую тихую, что и не слышно почти мелодии, слов же и вовсе не разобрать. Вику с Махою будто и не видят же. Прошли мимо них Маха с Викою и входят в малую комнату. В ней сидит Кащей и смотрит внимательно на них. Так и замерли Маха с Викою на пороге!
Они замерли, Кащей в тишине – время будто остановилось и потихоньку стоит. Когда чуть шевельнулось время, Вика сообразил: подошёл осторожно и коснулся Кащея сонной палочкой. Взглянул на него Кащей, медленно, точно во сне, поднялся и вышел из комнаты. Вика так и стоит, как стоял с открытым ртом. Немножко ещё постоял и говорит Махе шёпотом: «Маха, ты думаешь как? Кащей уснул?» Маха тоже вернулась в себя и отвечает тихонько: «Даже не знаю… Вообще-то, Вика, я думала, что это ты уснул!..» Что же делать теперь? Делать нечего – пошли Вика с Махою саму Снегурочку искать. Обошли все комнаты. Нигде нету Снегурочки…
И вот заприметила Маха вдруг дверку малую, почти неприметную в тени у стены. А на дверке ни ручки нет, ни замка, ни чего ещё! Стали думать-гадать Вика с Махою – как же дверку открыть? Вдруг шаги позади… Испугались, отпрянули вмиг, смотрят из уголка – а то сам Кащей идёт к дверке той!.. Подошёл, чуть толкнул, дверка и подалась вперёд запросто. Глянул Кащей на Маху с Викою так, что и не понять – увидел, нет? Маха бояться думала, да не успела чуть: вздохнул Кащей и мимо дальше пошёл…
Вошли Вика с Махою в горенку и обрадовались: наша Снегурочка! К Снегурочке бросились. А только видят вдруг, а Снегурочка будто заколдованная: не примечает их и не узнаёт… Сидит тихо себе, с сиреневым котёнком играется. И вновь делать нечего – коснулись Маха с Викою Снегурочки сонной палочкой, и уснула Снегурочка. Верхней коснулись спальной скорлупкою, стала Снегурочка малюсенькой такой, что как раз в хрусталике нижней скорлупки и поместилась спать вместе с котёнком своим. Сразу вспомнили Маха и Вика, о чём говорил лесовичок, прикрыли скорлупку, покрепче к себе, да бегом из чертогов Кащеевых!..
И вот бегут они уже по лесу, вдруг слышат позади себя страшный топот. Видать то погоня за ними и есть, что лесовичок обещал… Притаились Маха и Вика в кустах и видят, точно – бежит, по их следам почти, страшный ёжик! Заприметил в кустах Маху с Викою и к ним. Пыхтит, прямо через кусты идёт и спрашивает у них: «Маха-Вика, у вас пихтовый клей есть?» Задрожали Маха и Вика. «Н-нет…», говорят. Ёжик и пропал…
Страшно стало совсем Махе с Викой. Маха посмотрела в хрусталинку – спит Снегурочка. Прижала покрепче к себе, ухватилась за Вику: «Вика, чего я боюсь?!» Вика героем держится, молодец молодцом. Только коленки предательски чуть подрагивают. И вдруг со стороны Кащеева замка опять топот страшный – за ними страшный ёжик бежит!
– Бежим, Маха!
И что есть духу вперёд. Только ёжик страшный не отстаёт, наседает след в след. Видят Маха и Вика полянку знакомую, на полянке избушка сидит. Подбегают и ну бабку ёжку звать. «А её дома нет!», говорит им избушка, приобернувшись углом, «Улетела на ступе своей ещё с вечера…» «Избушка-избушка!», говорят Маха с Викою, «Спрячь-укрой нас скорей. За нами ёжик страшный гонится!» Ну избушка быстрей их обоих за дверь и дверью – хлоп, на замок. Смотрят Вика и Маха в окошко: страшный ёжик бежит и несёт в лапах страшную чёрную баночку-туесок. Подбежал к избушке и спрашивает:
– Избушка-избушка, Вика и Маха не пробегали здесь?
– Не было никого!.. – говорит избушка. – Никого не было!..
Страшный ёжик кивнул и дальше побежал. А Вика с Махою выскочили и ну в лес обходными тропинками. Бегут-бегут и вдруг слышат – опять страшный топот страшного ёжика у них позади. Видят – тётя печка стоит впереди. «Тётя печенька! Тётенька печка!», бросились к ней, «Спрячь-укрой нас скорей. За нами страшный ёжик бежит!» Тётя печка их в печку спрятала, да прикрыла дверцей-заслоночкой. Подбегает к ней страшный ёжик и спрашивает:
– Печка-печка, здесь Маха с Викою не пробегали?
– Не мешай, – тётя печка ему отвечает. – Видишь, у меня пирожки!
Побежал страшный ёжик дальше, а те пирожки выскочили вдвоём и обходными тропинками в лес. Обогнали страшного ёжика, хотели уж передохнуть Маха с Викою, когда слышат – опять! Нагоняет, не отстаёт страшный ёжик от них. Прибежали Маха и Вика к яблоньке и говорят: «Тётя яблонька! Спрячь нас скорей. Нас страшный ёжик догонит сейчас!» Всплеснула тётя яблонька ветками и упрятала Вику с Махою под себя. Хоть оно и мудрено голой почти что яблоньке кого под собою укрыть, но дело девичье-привычное – соорудила надёжно укрытие из двух веточек рук. Подбегает к ней страшный ёжик и спрашивает:
– Яблонька-яблонька! Ты не видела Маху и Вику тут?
– Ах! – ему в ответ стесняется яблонька. – Нет, конечно. Ну где им тут спрятаться?
Кивнул страшный ёжик и дальше побежал. Обогнали его Маха с Викой вновь, да совсем из сил выбились – не бегут, не идут, а плетутся лишь. Нагоняет их бабка ёжка на ступе и говорит: «Вика, Маха, я ж ведь упреждала вас – лесовичок в лесу балуется!» И дальше полетела. Совсем ничего не поняли Маха и Вика. И остановились даже. Остановились, Маха и говорит: «Вик, давай отдохнём хоть немножко! Я совсем выбилась уже из сил…» Вик и сам на ногах чуть стоит. Присели они под пушистую ёлочку. Маха возьми и открой скорлупку – а там Снегурочка спит клубочком вокруг голубого котёнка и во сне улыбается. «Вик, дай мне палочку!», Маха придумала. Чуть коснулась Снегурочки сонной палочкой и проснулась Снегурочка. Потянулась сладко и говорит: «Ой! Вика! Машенька! Здравствуйте, мои маленькие. Ой, нет… Вика и Маха большие почему-то… Ой, а где это я?» Снегурочка села на край хрустальной скорлупки и коснулась крохотной ножкой Махиной ладошки. «Здравствуй, Снегурочка!», Вика с Махой ей, «Это не мы большие, это просто ты маленькая! Мы тебя от Кащея спасли!» «От Кащея? Спасли?», удивилась Снегурочка и улыбнулась ничего не понимающей улыбкой. И тут вдруг вновь вдалеке послышался страшный топот. «Страшный ёжик бежит!», вскрикнула Маха, «Прячься скорее, Снегурочка!» Снегурочка так ничего и не поняла. Но раз малыши говорят…
Улыбаясь по-прежнему, грациозно вытянулась Снегурочка в хрустальной скорлупке, Маха скорлупку закрыла и прижала к себе. А страшный топот страшного ёжика близко уже совсем. «Маха, бежим!», Вика за руку. А у Махи ноги подкашиваются. И от страха и просто так – набегалась. «Вика, я больше бежать не могу! Надоело мне!», Маха вдруг говорит. «Как это?», Вика не понял, «А как же быть, Маха? Ведь пропадём!» А Маха ему и говорит: «Вика, а может нет! Мы всегда убегали с тобою от всех. Давай один раз подождём и посмотрим, что с нами получится…» «Ну всё, Маха, пропали теперь!», Вика сказал, как от страшного топота стали хрустеть кусты рядом совсем, «Держись крепче теперь за меня, да стой не высовывайся! Всё равно тебя я в обиду не дам…» Отхрустели страшным хрустом от страшного топота кусты, выскочил на тропинку страшный ёжик и прямиком к Махе с Викою:
– Маха-Вика! Я вам пихтовый клей принёс!..
Вика с Махой сидели на попе потом и никак не могли принять в толк, что им ёжик давно уже заветную баночку-туесок с пихтовым клеем протягивает. Но ёжик ждал-ждал и на них всё смотрел-смотрел. «Спасибо!», в четыре руки очнулись вместе вдвоём Маха с Викою. А ещё чуть попозже Вика спросил: «Ёжик, а зачем нам пихтовый клей?»…
Ёжик
– Очень полезный он… – говорил ёжик, уже сидя с Махой и Викою у разведённого костерка. Отсветы делали его мордочку чуть грустной и немножко таинственной. – Опять же – можно заклеить что-нибудь! Я подумал: сгодится авось! Это Кащей всё. Послал меня вслед за вами, просил узнать – не надо ли чего вам? Вот про клей пихтовый я и вспомнил. Думаю, наверняка ведь нет у них, а вещь во многом необходимая, мало ли допустим что…
– А как же погоня? – спросил озадаченно Вик. – Лесовичок сказал, что будет погоня…
– Лесовичок ровно семь дней назад Кащею три партии в шахматы проиграл… – ёжик смотрел и смотрел в костёр, будто там ему виделось самое тайное. – Вот поэтому ни Кащей, и никто вообще, вас в замке заприметить и не смог… Хорошо уж потом, за замком вас Кащей заметил, не то нарушены, считай, были бы традиции гостеприимства!.. У вас, Вика с Махою, палочка деревянная, да скорлупка хрустальная, есть?
– Есть, – Маха говорит. – Ёжик, мы Снегурочку нашу спасли!
Ёжик даже улыбнулся в костёр и не стал больше грустный, остался только – таинственный…
– Интересно от кого… Ну да ладно. Скорлупку ту и палочку лесовичку Кащей сделал как-то раз – лесовичок сам же его и попросил. Но пока делал их Кащей, лесовичок всё крутился под руками, неспокоен был. Скажем, мешал… Его уж Кащей и в один дальний угол замка отошлёт и в другом оказаться прикажет, а всё нипочём Кащеево волшебство – немного пройдёт и опять лесовичок помогает изо всех сил так, что никакое дело не ладится!.. Вот тогда, как доделал Кащей сонную палочке и спальную скорлупку, так терпение всё вышло у него и вложил он в деревянную палочку золотую сердцевину-иглу со словами «И чтобы я тебя здесь больше не видел!» С тех пор у кого окажутся палочка и скорлупка – того не видно и не слышно совсем в замке Кащеевом. Лесовичок очень сильно подарку обрадовался-то сперва, так что и не подмечал даже чар золотой той иглы в первое время. Несколько раз приходил к Кащею и бедокурил как мог и обычно как: чтоб Кащею и всем веселей… Бегал и такой трам-тарарам устраивал, что воздух дрожал. А тут никто не видит и не слышит его! Мало-помалу стал понимать – что-то не то. А уж как понял… Оставил палочку и скорлупку в своём дупле, а в чертогах устроил такой ералаш, что Кащей не вынес и улетел на несколько дней в заморские страны… А лесовичок с тех пор не упускает никогда удобного случая, чтобы с палочкой той и скорлупкой что-нибудь Кащею нескучное придумать и учинить…
