Виктор Виткович - Сказочные повести. Выпуск десятый

Покосившись на Мустафу, султан насмешливо спросил:

— Тогда, может быть, ты соизволишь нам ответить, что сказано о мудрости государей у эмира Унсурал-Меали Кой-Кавуса ибн-Искандера ибн-Кабуса ибн-Вушманира ибн-Зиара?

С каждым новым именем несчастный Мустафа втягивал голову все глубже. А презрительная улыбка прятавшегося Бу-Али Симджура делалась все шире.

— Сколько ты знаешь букв? — спросил султан.

Мустафа сокрушенно молчал. Султан поглядел на него и окончательно потерял терпение.

— Где наш везирь? — заорал он.

Растолкав придворных, Бу-Али Симджур выскочил. Он мчался к султану, раскачиваясь как петух. Выхватил серебряный посох у Мустафы. И поддал его коленкой так, что тот полетел к придворным. Те, в свою очередь, вытолкали Мустафу за дверь.

А везирь сказал не задумываясь:

— О несравненный султан, затмевающий блеском солнце, и все светила, и всех владык мира! У эмира Унсура ал-Меали Кой-Кавуса ибн-Искандера ибн-Кабуса ибн-Вушманира ибн-Зиара сказано: «Мудрость государей подобна океану».

Султан зажмурился от удовольствия. Везирь, не теряя времени, продолжал:

— Хвала светоносному саду, от благоухания милостей которого веет воздух райских садов!..

Зубейда покосилась на него, сказала:

— Ну, я пошла доить козу.

Встала и ушла. А Бу-Али Симджур в упоении уже не говорил — почти пел:

— Поистине как звезда… Как созвездие Льва среди обыкновенных львов, живущих в пустыне, сверкает имя нашего повелителя…

— Я спрашиваю: что это такое?! — капризно прервал его султан, ткнув в потолок.

— К этому я и веду!.. — вскричал везирь. — Пресветлый султан отличается от прочих людей также тем, что даже сон его сверкает среди простых снов подобно драгоценным камням! Это не потолок, о несравненный султан, это твой царственный сон!

Долго ли, коротко ли ехал магрибинец, а в конце концов прибыл-таки на своем черном верблюде в Багдад.

Было так. Сын везиря Мубарак стоял на пустынной уличке, колупая пальцем стенку, и хныкал. Кто-то тронул его за плечо. Мубарак обернулся.

Он увидел на черном верблюде незнакомца в магрибской одежде.

Магрибинец нагнулся к Мубараку, сказал:

— Я знаю все. Кто ты такой, почему ты сидел в горшке и как тебе помочь.

И сказал ему что-то в самое ухо.

— Не пойду! — буркнул Мубарак.

— Как знаешь, — усмехнулся магрибинец. — Не хочешь полцарства — стой здесь и колупай стенку.

Он тронул верблюда.

— Подожди! Подожди! — Мубарак погнался за магрибинцем.

— Вот теперь правильно, — сказал магрибинец. — Полцарства — это все-таки полцарства!

И они скрылись за поворотом улички…

А на свадьбе султан и царевна осматривали в это время новый дворец. Они вошли в комнату для танцев.

Султан заинтересовался поющим полом, осторожно вступил на него и извлек две ноты.

— Нам нравится, как поет пол, — одобрил султан.

Везирь покривился и шепнул повелителю:

— Если поет пол, как тогда подкрасться и узнать, о чем говорят?

Султан недовольно на него покосился.

Они вошли в зал для платьев. Султан поглядел на себя в зеркало.

— Нам нравится зеркало, — сказал он. — Мы в нем на десять лет моложе, чем в нашем пруду.

Бу-Али Симджур опять покривился.

— Когда есть зеркало, как же тогда спрятаться и подсмотреть?

Султан сердито засопел и вернулся в зал для гостей.

Он протянул руку к кальяну. И кальян подлетел к нему, закурился. Выпуская длинную струю дыма, султан сказал громко, чтобы все слышали:

— А еще нам нравится, что двери открыты для всех гостей!

Везирь нашелся и на этот раз:

— Если всех угощать — казны не хватит.

Султан хлопнул кулаком:

— Нам опять надоел наш везирь!

И невидимая рука тотчас же приподняла Бу-Али Симджура за шиворот. Он жалобно оглянулся. Но рука повела его так, что он шел, едва касаясь пола, и вытолкала за дверь.

Мубарак и магрибинец из-за кустов увидели, как везиря вышвырнули из дворца. Бу-Али Симджур шлепнулся на землю. Мубарак пригнулся, чтобы отец его не заметил.

В ярости везирь вскочил на ноги и убежал, подняв полы халата.

А магрибинец вручил Мубараку меч и сказал:

— Теперь иди!.. Слышишь? Ну иди же!

— Кто идет — я или ты? — плаксиво сказал Мубарак. — Если ты будешь мне говорить «иди» да «иди», я никуда не пойду!

— Хочешь полцарства и царевну?

— Хочу…

— Тогда иди!

Мубарак стоял и не мог решиться. Магрибинец спросил:

— Ты не забыл, что должен сказать?

Мубарак заученным голосом пробормотал:

— «О султан, нет мне прощения, убей меня, как ядовитого пса…»

— Вот-вот… Иди!

И Худайдан-ибн-Худайдан выпихнул его из кустов.

Мубарак вздохнул, поправил лампу за пазухой и нетвердой походкой скрылся во дворце.

На свадьбе гости ели-пили. Аладдин и Будур держались за руки. Султан дремал.

— Глядите, кто пришел! — вдруг засмеялась царевна.

На пороге, держа под мышкой меч, стоял Мубарак. Он тер глаза кулаками.

— Зачем ты пришел? — спросил, встрепенувшись, султан.

— О великий султан, — воскликнул Мубарак, суя ему рукоятку меча. — Нет мне прощения! Убей меня, как ядовитого пса!..

Султан отшатнулся.

— …Тогда я сам себя убью, и аллах меня проклянет!

Мубарак приставил меч острием к своему животу и зажмурился.

Все зашумели.

— Чего же ты медлишь? — спросил насмешливо Аладдин.

Мубарак открыл глаза и сказал угрожающе:

— Считаю до трех!.. Ра-а-з…

— Прости его… — попросила султана Будур.

— Не омрачай свадьбы… — дрожащим голосом поддержал ее Абд аль-Кадир.

— Два-а… — сказал Мубарак и поправил за пазухой лампу. — Два с полови-и-ной… Два-а с четвертью…

— Плохой сон, надо проснуться… — буркнул султан.

Все закричали:

— Прости его!.. Прости, великий султан!..

— А что скажет наш… — Султан поискал глазами везиря, не нашел и милостиво сказал: — Ну, раз везиря нет — тогда ладно, прощаю…

— Благодарю, великий султан!

Мубарак низко поклонился повелителю и скромно примостился в углу.

— Вот что… — сказал султан Аладдину. — Нам нельзя без везиря. Не знаешь ли ты подходящего?

— Знаю, — сказал Аладдин. — Даже целых двух.

Шепнул что-то в лампу.

И перед султаном, будто из-под земли, появились два мастера. На их руках и лопатках была глина, а у одного на ладони лежал даже мокрый кирпич.

Мастера и тут не удивились.

— Почтенные мастера, — сказал Аладдин, поставив лампу на ковер, — великий султан спрашивает, не согласится ли кто из вас занять должность везиря? Советовать ему — что и как, помогать в решении дел…

Мастера с достоинством молчали.

Все глядели на них. И никто не смотрел на лампу. Этим воспользовался Мубарак.

Затянувшись из кальяна, он выпустил такой клуб дыма, что все скрылись из виду и зачихали.

Даже джин выскочил из дворца и чихнул.

С быстротой молнии Мубарак выхватил лампу из-за пазухи и обменял ее на волшебную. Потом обвел глазами свадьбу. Никто ничего не видал.

Чихнув в последний раз, мастер Абу-Яхья пошевелил своими бровями и спросил у рыжебородого:

— Мастер Абу-Наиб, хочешь ли ты стать везирем?

— Нет, — ответил рыжебородый, беря свой кирпич под мышку.

— Не хочет? — удивился султан.

Абу-Яхья ему объяснил:

— От мастера останется минарет, а от везиря что?

Султан не нашелся, как ответить.

А мастера поклонились и скрылись в дверях.

Султан мрачно повернулся к Умару Убейду.

— Когда проснемся, обоим отрубишь головы! — кивнул на Абд аль-Кадира. — Заодно ему тоже… Насчет головы жениха тебе и так все известно!

Пока султан распоряжался головами и Умар Убейд в знак послушания кланялся, Мубарак неспешно поднялся с места, медленно пошел к выходу, прижимая к груди лампу.

Так же медленно он вышел. Но едва очутился за дверью, со всех ног помчался к кустам.

Худайдан-ибн-Худайдан выхватил лампу прямо из-за пазухи Мубарака и потер ее изо всех сил.

Откуда-то явилась тень джина и исчезла в лампе. Магрибинец опять потер лампу. Джин на мгновение высунул из нее голову, на его лице было недоумение. Что-то проворчав, он скрылся.

Магрибинец потер лампу еще яростней. Джин не вылезал.

— Выходи! — прошипел магрибинец.

— Не выйду! — глухо сказал джин из лампы.

— Выходи!!

— Не выйду!!!

Мубарак во все глаза глядел на лампу и на колдуна.

Теперь Худайдан-ибн-Худайдан стал тереть лампу обеими руками. Джин нехотя вылез. Он угрюмо молчал, не глядя на магрибинца.