Ехавшие навстречу им автомашины поворачивали обратно.
Позади мальчишек ползла ракетница-самокат, убирая за ними мусор, отправляя его на всемирную свалку. А в хвосте всего тащились Хасан и Валера, вполголоса переговариваясь.
– Попали… – вздохнул Валера. – Здесь бандиты какие-то… Уголовники…
– Это не бандиты, а фашисты, – сказал Хасан.
– Нет, это хуже… Это ученики верховного владыки ку-клукс-клана…
– Может, сбежим?
Валера покачал головой:
– Не оставлять же Жорку им на расправу!
Гук Мертвая Голова оглянулся на них и спросил Ангела:
– Чего им надо?
Ангел остановился, крикнул:
– Эй! Чего вам надо?
– Как чего надо, это же наш Жорка, – сказал Валера.
– Был ваш – стал наш, – сказал Гук.
Валера засмеялся:
– Все говорят «был ваш – стал наш».
– Что ты там бормочешь? – не сразу понял Гук.
Хасан и Валера дружно откликнулись:
– Все говоря «что ты там бормочешь?».
– Вы что, дразниться? – удивился Гук.
Тут и Жорка вступил в игру, теперь веселились уже трое:
– Все говорят «вы что, дразниться?».
– Я вам покажу! – рассвирепел Гук.
– Все говорят «я вам покажу!»
Гук подскочил от злости:
– Я… Я… Я…
– Все говорят «Я… Я… Я…» – хихикнул Валера и осекся.
Их обступили мальчишки, готовые наброситься на пришельцев по первому знаку своего главаря.
– Нарисовать этого пещерного жителя? – нехорошо усмехнувшись, спросил у Гука мальчишка в клетчатом одеяле.
– Если он не против, – ухмыльнулся Гук.
– Чего это я буду против? – удивился Валера.
Мальчишка Клетчатое Одеяло извлек баночки с краской из ящичка, висящего на боку, в одну макнул громадную кисть и нацелил ее на Валеру…
Все смолкли, Валера съежился: должно было произойти что-то непонятное, странное…
Но тут раздался возглас:
– Скворцы!
Мальчишки разом повернулись.
По улице, подняв высоко над головами плакаты, шли старички.
Некоторые несли плакаты на груди. На плакатах было написано: «Долой хулиганство!», «Искореним волчьи нравы!», «Да здравствует, доброта!».
Был среди идущих старичок в ермолке – тот, что захлопнул окошко от табачного дыма. И много-много других, которых мальчишки обидели вчера, и позавчера, и позапозавчера. Впереди шел худой как жердь старик с белой шапкой волос. Рядом, держа его за руку, шагала девчонка, которой Гук отчекрыжил косички ножом.
– Так я и знал, что она приведет своего дедушку! – сказал Гук и поднял кулак. – Будем злыми!
И все мальчики подняли кулаки:
– Будем злыми!
– А ты чего молчишь? – спросил Гук.
– На кой мне быть злым… – проворчал Жорка.
Гук не ответил, потому что старички уже были близко. Он вышел навстречу к ним.
– Эй, дедушки и прадедушки! Синьоры! Рыцари костылей! Захотелось получить по шеям?
Мальчишки загоготали.
– Смеется тот, кто смеется последним! – сказал старик с белой шапкой волос.
– И то! – сказал Гук, вложил два пальца в рот, свистнул.
И хулиганы бросились на старичков. Старички стали обороняться как могли. В первое же мгновение драки Жорка переглянулся с Хасаном и Валерой, шепнул им:
– Я на стороне девочки и ее дедушки! – И ринулся в свалку.
Валера и Хасан не заставили себя упрашивать: положили портфельчики на тротуар и устремились в драку на стороне старичков.
Заметив измену, Ангел налетел на Жорку. Жорка вцепился ему в рукав, сразу выдрав длинный лоскут. Оба сгребли друг друга в охапку и покатились по земле.
Завыли сирены, подъехали полицейские и стали смотреть сквозь пальцы. Старичок с белой шапкой волос сказал старшему полицейскому:
– Они хулиганят, а вы – сквозь пальцы!
И полицейский ответил ему так:
– Они еще дети, когда вырастут – неизвестно, что из них получится. Может быть, среди них будущий гений, а вы хотите, чтобы мы схватили его. У нас свободная страна. Пусть мальчики что хотят, то и творят!
Однако все же для приличия старший полицейский дунул в свисток, и полицейские стали разнимать дерущихся. Они оглушали всех подряд резиновыми дубинками по головам. Дерущиеся стали расходиться, покачиваясь на неверных ногах: мальчишки – в одну сторону, старички – в другую, с ними Хасан и Валера.
Они подхватили с земли свои портфельчики, отбежали, оглянулись на Жорку и остановились, не зная, на что решиться. Жорку с Ангелом полицейским разнять не удалось: сцепились так, что их было не оторвать. Повернув железное лицо в их сторону, на ракетнице, словно статуя, сидел робот, будто дожидался, когда наступит его черед убирать лом.
Старички ушли, полицейские укатили. Валера дернулся было за старичками, но Хасан напомнил:
– Один за всех, все за одного!
И они побежали на выручку Жорки. Хулиганы только этого и дожидались, они оттащили Ангела от Жорки и тесным кольцом окружили троих друзей.
Гук вырвал у Хасана и Валеры портфельчики, швырнул на ракетницу, ударил робота по животу:
– Трах-Тах-Чебурах!
Робот нажал рычаг – свист! – и школьные портфельчики улетели на всемирную свалку.
– Что ты делаешь! – завопил Валера. – Меня отец выпорет!
Но Гук процедил мальчишке в клетчатом одеяле:
– Рис-суй!
– Ну-ка подойди! – поманил тот Валеру.
Валера не трогался с места. Тогда Клетчатое Одеяло сам сделал два шага и ткнул ему кистью в лицо. Валера отшатнулся:
– Что… Что такое?
– Подержите его, он мне мешает рисовать…
В Жоркиного друга вцепился десяток рук. Клетчатое Одеяло провел по его лицу сперва черную, потом зеленую полосу.
– Что вы делаете?! Это же хулиганство!! – завопил Жорка.
Клетчатое Одеяло и ухом не повел.
– Один за всех! Все за одного! – крикнул Жорка и бросился на помощь другу.
Но Гук схватил его за плечо:
– Заруби себе на носу: доброта – это заразная болезнь, хуже чумы!
В несколько секунд Валера был раскрашен как пасхальное яйцо.
– Это же свинство! Жорка, скажи им! – верещал он.
Жорка попробовал сказать Гуку как можно убедительней:
– Правда, правда, пошутили и хватит.
– Кто шутит? Никто не шутит! – сказал Клетчатое Одеяло и вылил на голову своей жертве баночку фиолетовой краски.
С кистью в руке он отступил на два шага: захотелось посмотреть на свою работу так, будто не он нарисовал, а кто другой. Мальчишки, державшие Валеру за руки и за ноги, отпустили его и тоже отбежали полюбоваться. В ярости Валера подпрыгнул и – ну смазывать с себя краски!
– Вот вам! Вот вам! Вот вам!.. – хрипел он.
– Варвар! – взвизгнул Клетчатое Одеяло.
Валера рванулся бежать. Вскочив на мотороллеры, мальчишки вмиг догнали его и, подталкивая в спину, поставили перед Гуком.
Клетчатое Одеяло не мог успокоиться.
– Такое произведение искусства испортить! Дикарь!
– От дикаря слышу! – сказал Валера.
– Да ты совсем дурачок, – сказал ему Гук. – Мы бы тебя заморозили и продали в национальный музей Трах-Тах-Чебурахии. Там тебя поставили бы рядом с шедеврами, и ты прославился бы на весь мир! А теперь… не знаю, что с тобой делать.
Ангел сказал:
– На мусор его!
– Больше некуда, – согласился Гук.
Мальчишки подхватили Жоркиного друга под руки и поволокли к ракетнице-самокату.
– Что вы хотите делать? – закричал Жорка. – Я так не играю!
– А мы и не играем! – сказал Ангел.
– Пустите его!.. – Жорка кинулся к Валере на выручку, но его отбросили.
– Оставьте! Оставьте его! – кричал Жорка.
Валера, онемев от испуга, вертел головой. Его взгромоздили на ракетницу.
– Приветик! – сказал Ангел и хлопнул робота по животу. – Трах-Тах-Чебурах!
Раздался медный звон, робот нажал рычаг – свист! – Валера взлетел и исчез вдали.
– Злодеи! – завопил Жорка, захлебываясь слезами.
– Конечно, злодеи, – сказал Гук. – Что мы, дураки быть добренькими?
– Фашисты! Вот вы кто! – крикнул Жорка.
Клетчатое Одеяло ухмыльнулся:
– Ты сам догадался? Или тебе кто-то сказал?
– Но они же мои друзья, мои друзья… – плакал Жорка.
– Тем хуже для них, – сказал Ангел, бросив мрачный взгляд на Хасана.
В тот же миг Хасан пустился бежать так быстро, как умел бегать только он: с первого класса он держал первенство по бегу в школе. Бывало, даже с уроков сбегал: раз! – и нет его в классе, и как будто никогда и не было, так он был уже далеко.
Двое мальчишек вскочили на мотороллеры и помчались за ним, крутя над своими головами веревками, будто лассо. Обе веревки разом обвились вокруг Хасана, он упал. Мальчишки схватили его, привели и поставили перед Гуком.
Гук задумчиво почесал нос.
– Что с тобой, таким отсталым, делать?
– Не смейте трогать его! – крикнул Жорка.
– Тебя не спрашивают! – сказал Ангел.
– Но гений я, а не вы! – крикнул Жорка.
– Ну и что ж, что ты! – усмехнулся Ангел. – Ты когда-нибудь видал гения, который умер своей смертью?
