Паддингтон бросил на продавца ещё один суровый взгляд.
– Я никогда не роюсь по ночам в чужих мусорных бачках! – воскликнул он возмущённо. – Миссис Бёрд это бы совсем не понравилось!
– Миссис Бёрд? – переспросил директор. – Которая в тридцать втором доме по Виндзорскому Саду живёт? Почему же вы сразу-то не сказали? Она одна из наших самых любимых клиенток. Ну, раз он знакомый миссис Бёрд, можно сделать одолжение и продать ему парочку, – продолжал директор, обращаясь к продавцу. – А то потом шуму не оберёшься, – добавил он шёпотом.
– Два фунта пять пенсов за штуку… четыре десять всё вместе будет, – сосчитал продавец.
– Четыре десять? – повторил медвежонок, чуть не шлёпнувшись на пол от удивления.
– Да вы не переживайте, – торопливо произнёс директор, – я поставлю на счёт миссис Бёрд.
– Подарочную упаковку желаете? – осведомился продавец.
– Ш‑ш‑ш! – сердито шикнул на него директор.
– Большое спасибо за предложение, – сказал медвежонок, – но одна мне понадобится прямо сейчас.
Всего несколько секунд назад он заметил, как мимо проехал красный автобус, – и надо же, остановился чуть подальше. Выстроилась небольшая очередь – пассажиры один за другим входили через переднюю дверь.
– Подождите! – завопил медвежонок.
Ему повезло. Как раз когда уже знакомый ему голос заговорил: «Осторожно. Двери. Закрываются», он заметил в боку автобуса ещё какой-то проход и, не дождавшись, когда предупреждение повторят, в последний момент взобрался внутрь.
– Ну ничего себе, – сказала тётенька, сидевшая внутри. – У тебя всё в порядке?
Паддингтон приподнял шляпу.
– Думаю, что да, – ответил он. – Я просто спешил, чтобы поскорее проверить свою устрицу.
– Полагаю, наверху есть свободные места, – пренебрежительно произнесла тётенька, но больше ничего не успела сказать, потому что по салону раскатился голос, и отнюдь не дружелюбный:
– Прошу пассажира, вошедшего в автобус через дверь с надписью «Выход», подойти к кабине водителя!
Паддингтон послушался.
– Я хотел проверить свою устрицу, – объяснил он. – Я ещё никогда ими не пользовался, а это обязательно нужно сделать, пока в названии месяца есть буква «эр».
– Ну так поспеши, – посоветовал водитель. – Если так пойдёт, оглянуться не успеешь – а уж май на дворе. – Он указал на большую жёлтую кнопку на кабине. – Приложи к электронному считывателю.
– А я и не знал, что устрицы умеют читать, – удивился медвежонок.
– Век живи – век учись, – отозвался водитель. – Ну, живее давай, ехать пора.
– Верно! Верно! – раздался голос из хвоста автобуса. – Нам, между прочим, нужно на поезд успеть!
– На этот раз я протокол составлять не буду, – продолжал водитель, – но больше не в ту дверь никогда не лезь. И давай пошевеливайся.
Паддингтон аккуратно развернул обёртку, вытащил устрицу и со всех сил прижал её внутренней стороной к кнопке, провернув по часовой стрелке, чтобы лучше контачило. А потом – оказалось, что, несмотря на твёрдую оболочку, ракушка гораздо мягче, чем он ожидал, – попробовал повернуть и против.
После этого он отступил на шаг и отнял устрицу от кнопки. На пол потекла какая-то жидкость.
– Почему-то ваш автобус не едет, – заметил он. – Наверное, в нём что-то сломалось.
– Я сказал «приложи к считывателю», а не ввинчивай в него, – строго уточнил водитель.
Он перевесился в салон, чтобы рассмотреть получше, и нос у него задёргался. Он уставился на предмет у медвежонка в лапах, отказываясь верить своим глазам.
– Настоящая устрица, чтоб её! – заорал он. – Фу! Вы только полюбуйтесь! Понятное дело, она не сработала! Вот подожди, увидит инспектор, что ты натворил!.. Он из тебя подвязок нарежет! Так, приехали. Больше не двинемся. Прошу всех выйти! Всем выйти!
Он нажал другую кнопку, и голос без тела заговорил вновь: «Осторожно. Двери. Открываются. Осторожно. Двери. Открываются»
Поднялась страшная неразбериха.
Паддингтон стоял удачно, прямо у двери, так что ему удалось выскочить первым. Он бежал со всех лап, пока не добрался до безопасного места – знакомой лавки на улице Портобелло.
Мистер Крубер не на шутку перепугался, когда медвежонок влетел в лавку и, убедившись, что его никто не преследует, остановился, утирая лоб платком.
– Что с вами стряслось, мистер Браун? – изумился антиквар. – Вид у вас такой, будто произошло землетрясение!
– У меня с устрицами вышла неприятность, – пропыхтел Паддингтон. – И ещё: кто такие подвязки? – добавил он, слегка отдышавшись.
– Это такие штуки, которыми в старину джентльмены подвязывали носки, чтобы они не сползали, – пояснил мистер Крубер. – А почему вас это заинтересовало, мистер Браун?
– Видите ли, – сказал медвежонок, – водитель последнего автобуса, на котором я ехал, сказал, что он их из меня нарежет – если догонит.
– Ах ты господи, – сокрушённо произнёс мистер Крубер. – Расскажите-ка мне всё по порядку.
Пока его друг варил вторую за это утро порцию какао, Паддингтон пересказывал, что случилось с ним с тех пор, как они расстались.
– Да уж сами-то устрицы ни в чём не виноваты, – сказал мистер Крубер, когда медвежонок дошёл до конца своей истории. – Опять вышла незадача с языком. В такие уж времена мы живём: никто не хочет произносить названия полностью. В вашем случае, полагаю, водитель с самыми добрыми намерениями посоветовал вам купить проездной билет, который называется «Устрица». Давайте покажу, как он выглядит.
Мистер Крубер порылся в бумажнике и показал медвежонку использованный проездной билет.
Когда мистер Крубер закончил, вид у медвежонка сделался совсем обескураженный.
– Теперь ясно, почему никто не понимал, о чём я толкую, – вздохнул он. – Ну вот, а у меня осталась вторая устрица, и, боюсь, никто не захочет её есть.
Мистер Крубер задумчиво помешал какао.
– Ещё не вечер, мистер Браун, – проговорил он. – У меня есть одно предложение…
* * *
– Ну вот что, – сказала миссис Бёрд несколько дней спустя, – давай-ка, Паддингтон, не тяни больше – тащи то, что ты там соорудил внизу, и показывай всем.
Был выходной день, дома собралась вся семья; по предложению миссис Бёрд все вышли на лужайку.
– Ничего себе! – воскликнул мистер Браун, когда Паддингтон продемонстрировал своё произведение. – Да неужели ты это сам сделал? Гм…
А что это такое?
– Что бы это ни было, сразу чувствуется творческий подход, – заметила миссис Браун.
– Такая штука называется «коллаж», – со знанием дела пояснил медвежонок. – Это коллаж, покрытый яйцом и графитовой темперой.
– Ну надо же! – восхитилась миссис Бёрд. – Вы только поглядите!
А что до яиц… то-то я подумала – почему они у нас закончились?
– Теперь я понял, зачем тебе понадобилась моя велосипедная аптечка, – добавил Джонатан. – А я‑то решил, что у тебя грелка потекла.
– Выглядит просто замечательно, – одобрительно заметила Джуди. – А почему ты решил сделать такую штуку?
– Длинная история, – не стал вдаваться в подробности медвежонок. – Это всё потому, что я никуда не уехал на автобусе.
– Так что же здесь изображено? – не отставал мистер Браун.
– Мистер Карри в дурном настроении? – предположил Джонатан.
– Ракушка в середине выглядит совсем как настоящая, – отметила миссис Браун. – И так блестит изнутри, что прямо хочется её съесть.
– Я бы на вашем месте не стал, миссис Браун, – посоветовал Паддингтон.
Миссис Бёрд потянула носом.
– Есть у меня одно предложение, – сказала она. – Как и большинство современных произведений искусства, этот коллаж лучше выглядит на расстоянии. Может, повесим его на время в дальнем конце сада?
* * *
Но самый ценный комплимент медвежонок получил от мистера Крубера. Паддингтон поставил свою работу на стол в его лавке, рядом с тем коллажем, с которого всё и началось.
– Всё-таки я был совершенно прав, когда сказал, что не надо пасовать перед трудностями, – заметил мистер Крубер. – Сомневаюсь, чтобы Пикассо, в лучшие его годы, сумел с вами сравняться.
– Так вы думаете, за эту картину можно получить много денег? – с интересом спросил медвежонок.
– Пока, боюсь, что нет, – огорчил его мистер Крубер. – Порой живопись обретает ценность только после ухода её автора.
– Я могу ещё пройтись по магазинам, а потом вернуться, – предложил Паддингтон.
– Боюсь, мистер Браун, здесь потребуется несколько больше времени, – тактично ответил его друг.
Многие прохожие заходили в лавку полюбоваться Паддингтоновой картиной, но погода делалась всё теплее, и стало заметно, что покупателей в лавку стало наведываться всё меньше, а те, что заходили, надолго не задерживались.
