– Вот и ты повалишь! – улыбнулась Алёна. – С одного маху.
– Ты что, ума лишилась?! – поразился Федька. – Это как это?! Да я ж себе просто кулак отшибу и всё.
– А ты попробуй, Феденька! Ради меня!
– Попробуй, попробуй! – поддержала Сивка.
– И вы тогда от меня отстанете? – прищурился Федька.
– Вот те крест! – пообещала Алёна.
– И дадите мне спокойно спать, сколько захочу?
– Хоть всю жизнь потом проспи! Главное, попробуй!
– Ну что ж, уговор!
И Федька с Алёной пожали друг другу руки.
Сивка, конечно, обрадованно заржала.
Федька решительно сполз с печи:
– Пошли к дубу. Ради такого дела и кулака не жалко.
– Погоди, – улыбнулась Алёна. – Мы сначала с Сивкой народ созовём!
– Какой такой народ? – нахмурился Федька. – Зачем это народ созывать? Мне на позорище, что ли? Я тогда не пойду.
– Ещё как пойдёшь. Уговор дороже денег! Разве не так?
– Так, – вынужден был признать Федька.
* * *
Вот этак и случилось, что вокруг дуба на развилке дороги собралась целая толпа. Все жители города – стар и млад – пришли сюда поглядеть на нового героя – Фёдора-богатыря.
– Ну, давай! – шепнула ему Алёна. – Бей!
– Засмеют ведь! – отчаянно шепнул в ответ несчастный Федька.
– А ты так ударь, чтобы не засмеяли! – сказала она.
Должен вам по секрету заметить, что, конечно, Алёна могла рассказать Федьке про то, что дерево подрублено. Но это вовсе не входило в её планы. Она хотела, чтобы он сам поверил в свои силы.
– Может, как-нибудь потом? – всё ещё не решался Федька. – Чего-то больно жарко сегодня, дышать тяжело.
– Тоже мне – богатырь! – насмешливо выкрикнул из толпы веснушчатый рыжий паренёк по имени Ванёк. – Пальцы растопырь!
– Конечно, богатырь! – тут же ответила ему Алёна. – Ещё какой! Или, может, Ванёк, ты попробуешь дуб свалить? С одного удара или хотя бы с трёх?
Ванёк тут же стушевался.
– Да я что, я ничего… – забормотал он. – А только что-то Федька для богатыря больно неказист.
* * *
Алёна поняла, что ещё минута, и народ в самом деле поднимет Федьку на смех. После этого уже ничто не поможет.
– Давай! – приказала она. – Бей!
– Эх! – вздохнул Федька. – Была не была!
И, размахнувшись, что было сил ударил по дубу.
Огромный дуб заскрипел и… неожиданно повалился.
По толпе пронёсся восторженный крик.
Он совершенно приглушил другой крик, раздавшийся там, куда упал могучий дуб и где сидел схоронившийся и ничего не понимающий Фролка. Он еле успел выскочить из-под падающего дерева, которое всё-таки пребольно ударило его по ноге.
* * *
А Федька тем временем с удивлением смотрел на свой кулак и потирал его.
– Никак я и вправду теперь богатырь! – озадаченно сказал он.
– Богатырь! Конечно, богатырь! – поддержали его в толпе. – Только настоящий богатырь на такое способен!
* * *
Алёна, оглядевшись, поняла, что лучшего момента не будет.
– Слушайте, жители славного города! – воскликнула она. – Мы с Фёдором-богатырём узнали, что хан Кощак собирается напасть на Светозерск. Это он прислал подложное письмо, из-за которого богатыри наши ушли к Святогорску. Гонца мы к ним послали, но неизвестно – успеет ли он. Кощак может в любую минуту появиться.
По толпе пробежал встревоженный шёпот. Потом стали раздаваться растерянные возгласы:
– …что же делать…
– …бежать надо…
– …прятаться…
* * *
Алёна обвела всех горящим взглядом. Подняла руку, призывая к тишине.
– Никто бежать не собирается! – воскликнула она. – Не для того мы вас сюда созвали. Мы все встанем на защиту города, а поведёт нас Фёдор-богатырь. Вернее, Фёдор Иванович, – тут же поправилась она. – С ним нам никакой Кощак не страшен, вы сами видели, какой он богатырь. Жизни своей не пожалеем за землю родную!
Настроение в толпе резко изменилось.
– …правильно говорит! – закричали люди.
– …не пожалеем живота своего!
– …веди нас, Фёдор-богатырь!
– …дать ему меч богатырский, кольчугу и шлем!
Сразу несколько женщин поспешили за богатырскими вещами.
* * *
Федька посмотрел на Алёну, и та исподтишка ему подмигнула, вот видишь, мол, я же тебе говорила. Никто, конечно, этого подмигивания не заметил, кроме… Сивки. Но она, разумеется, никому о нём не сказала.
Так Федька стал Фёдором-богатырём.
* * *
А тем временем гонец-перебежчик, о котором Алёна толковала, проспался, проснулся, быстро выскочил на крыльцо, вскочил на коня и поскакал к воротам.
– Скорей открывайте! – закричал. – Мне назад надобно!
Стражники гонца узнали, а про подложное письмо и слыхом не слыхали, так что открыли они ему ворота, и подлый гонец умчался, только его и видели.
Долго ли, коротко ли, а преподнесли горожане Федьке богатырское облачение и оружие, то бишь меч, кольчугу, пояс богатырский, шлем, сапоги и расшитый плащ. Федька, как положено, поблагодарил, в пояс поклонился и всё домой отнёс.
Дома он все вещи внимательно осмотрел да на лавку сложил. Авось, думает, не понадобятся. Пусть себе полежат спокойно, потом верну.
Хоть события и развивались так бурно, Федька пока себя богатырём даже не мыслил. Мало ли, отчего дерево упало, всё могло быть. Он потом тайком от всех ещё одно дерево пытался повалить – ничего не вышло, только кулак себе сильно ударил. А дерево, кстати, в два раза тоньше было, чем тот дуб. Непонятная, одним словом, вышла история.
От этих непонятностей у Федьки аж голова разболелась. Надо, думает, лечь поспать, отдохнуть маленько, может, что и прояснится. Так он и сделал.
* * *
Поспать, однако ж, Федьке не пришлось. Только он на печь залез, голову приклонил да глаза закрыл, как прибежала запыхавшаяся Алёна.
– Ты чего, – говорит, – разлёгся! Вставай немедленно, будешь посла принимать!
Федька аж чуть с печи не свалился от удивления.
– Какого такого посла? – спрашивает.
– Посла от Кощака, – говорит Алёна. – Он уже в ворота вошёл и сюда теперь идёт. Фролка ему дорогу показывает. Он желает с богатырём разговаривать.
– Да где ж я ему богатыря-то найду! – зачесал в затылке Федька. – Ты же знаешь, богатыри все из города ушли.
– А ты-то кто!
Алёна аж поперхнулась от возмущения. Встала, подбоченилась, глаза горят.
– Ты что ж, – кричит, – позабыл, что ли? Или уже совсем все мозги проспал! Ты же ведь у нас и есть Фёдор-богатырь!
– Я? – смутился Федька. – Да какой я богатырь!
– А кто дуб свалил? – наступала на него Алёна. – При всём честном народе! А?
– Ну я, – признал Федька.
– Выходит, ты богатырь и есть.
– Выходит, так, – вынужден был согласиться Федька.
* * *
Он хотел ещё кое-что сказать, поделиться с Алёной своими сомнениями, но не успел.
Она уже подбежала к лавке, схватила вещи, стала Федьке в руки совать.
– Ты бы, – говорит, – Фёдор Иванович, надел бы всё на себя, да мечом бы перепоясался – негоже посла в домашнем принимать.
И снова Федька хотел возразить, надевать на себя богатырское облачение совершенно ему было неохота, тем паче, что нелегка ноша богатырская, тяжёлые вещи-то. Но опять вспомнил про дуб и ничего не сказал. Всё равно Алёну не переспоришь.
– Ладно, – говорит, – надену. Ты только мне подсоби малость.
Вздохнул он глубоко и с помощью Алёны надел кольчугу, шлем, перепоясался, а на плечи плащ набросил.
На ноги сапоги натянул. Сапоги, конечно, чересчур большие были, но делать нечего, других-то нет, а без сапог богатырь быть не может.
Алёна на него посмотрела, аж в ладоши захлопала.
– Это, – говорит, – совсем другое дело. Вот теперь ты самый настоящий богатырь, никаких сомнений нету.
– Ладно, – вздыхает Федька. – Где твой посол-то? А то я так долго не протяну в этом облачении. Больно тяжело, дышать трудно.
– Ты, главное, – говорит Алёна, – перед этим послом не робей! Пусть он сам перед тобой робеет.
Не успела она это сказать, как в дверь постучали. Пришёл Фролка, и за ним посол.
– Здрасьте! – сказал Фролка и, сильно хромая (нога-то по-прежнему болела!), отошёл в сторонку. За спиной у него был мешок, в котором лежало что-то длинное и тяжёлое.
А посол ничего не сказал, молча вошёл в горницу, даже не поклонился. Лицо плоское, желтоватое, глаза узкие, раскосые. Ноги кривые. И одет по-чужеземному, в тюрбан да халат, золотом расшитый, а за поясом кривой меч – ятаган.
Федька, ясное дело, несколько испугался. Но виду не кажет.
– Чего надо? – говорит.
– Это что ещё за деревенщина с послом разговаривает! – возмутился посол. – Перед послом великого хана Кощака надобно колени преклонить, да край плаща ему поцеловать – в знак уважения и покорности.
– Ну, это ты хватил! – возмутился Федька. – Я и перед батюшкой родным на колени не становился, а перед тобой тем более не собираюсь.
