А Чаромора уплетала за обе щеки. Полакомившись вволю, она пришла в такое прекрасное настроение, что ей захотелось попеть, и она стала тихонько напевать свои любимые озорные припевки. Теперь ей уже и на месте не сиделось. Сначала Чаромора просто встала и стояла у стола, но не утерпела и залезла на стул, а потом и на стол. Ее охватило неодолимое желание подниматься все выше и выше, она и слышать не хотела о том, чтобы спуститься вниз по лестнице, когда Трумм предложил ей вернуться домой.
– Ни за что! – воскликнула она. – Меня влечет высота!
Чаромора выхватила из сумки свой воздушный шар, надула его и средь бела дня выпорхнула в окно. Посетители кафе, разинув рот, глазели ей вслед. На улицах и площадях останавливались пешеходы, а машины, автобусы, трамваи прекращали движение, и пассажиры выскакивали из них, чтобы посмотреть на Чаромору. Такое внимание словно подстегнуло волшебницу. Она принялась летать с крыши на крышу, прыгать с трубы на трубу, да еще громко пела какую-то песню. Она была в восторге от того, что все смотрят только на нее.
Домой к Трумму, который места не находил от охватившей его тоски и тревоги, Чаромора добралась только поздно вечером, когда уже совсем стемнело. Она так утомилась, что разрешила Трумму довести себя до постели, и тут же уснула.
Чаромора спала так крепко, что не проснулась даже на следующий день. Наступивший четверг полнолуния тянулся долго-долго, но Трумм так и не дождался обещанного лечения. Чаромора проснулась только около полудня в пятницу.
Делать нечего, приходилось ждать следующего четверга полнолуния. До него оставался целый месяц.
С того дня Чаромора стала очень заботиться о своей внешности. Куда бы она ни шла, где бы ни находилась, ей все казалось, что люди видят и замечают только ее, и потому она изо всех сил старалась нарядиться. А чем больше она наряжалась, тем больше привлекала к себе внимание. Но именно это-то и нравилось Чароморе. По утрам она так долго прихорашивалась, что к тому времени, когда они с Труммом наконец садились завтракать, кофе уже давно остывал. Трумма это утреннее ожидание не расстраивало ни капли. Чтобы скоротать время, он по памяти рисовал акварельными красками все то, что увидел за свою долгую жизнь, бороздя моря и океаны. Трумм чувствовал себя на седьмом небе: ведь еще никогда у него не было столько свободного времени для рисования. Какой мелочью по сравнению с этим казался остывший кофе!
Каждый день после завтрака они садились в машину и ехали делать новые покупки. Количество нарядов и украшений росло с головокружительной быстротой. Чаромора превратилась в такую изысканную даму, что при виде ее у людей дух захватывало.
Побродив по магазинам, они шли в кафе лакомиться пирожными. А по вечерам пили дома чай из шиповника, смотрели телепередачи и мирно беседовали. Трумм настаивал, чтобы Чаромора написала научную книгу обо всех тех тайнах природы, которые ей ведомы. Такая книга, убеждал он ее, принесла бы всем немалую пользу. Чаромора соглашалась: да, да, предложение очень заманчиво. А затем ложилась пораньше спать, чтобы назавтра выглядеть бодрой и отдохнувшей.
Но однажды непривычно рано Чаромора вошла в гостиную, где Трумм старательно раскрашивал вечернее небо Африки. Выглядела Чаромора такой измученной и удрученной, что Трумм испугался.
– В чем дело?! – воскликнул он.
– Я не спала ни минуты, – пробормотала Чаромора, сильно волнуясь, и побарабанила кончиками пальцев по лбу. – У меня в голове все смешалось.
– А все-таки что случилось? – заботливо допытывался Трумм.
– Пока ничего, – простонала Чаромора, – но скоро случится. Скоро стрясется беда. С самой полуночи меня одолевают кошмары. Эти видения меня вконец измучили.
– Мы должны что-то предпринять! – воскликнул Трумм.
– Птицы, – произнесла Чаромора, глядя напряженно перед собой в пустоту. – Опять эти птицы… Но я не понимаю, что с ними происходит! Я даже не догадываюсь, что мне нужно делать!
– Я бывший капитан дальнего плавания и знаю: главное в любой ситуации – действовать, – сказал Трумм решительно. – Нет ничего опаснее, чем сидеть сложа руки. Едем немедленно!
Чаромора заломила руки.
– Я этого не вынесу! – застонала она. – Что это за птицы?
– Пошли! – без колебаний промолвил Трумм и схватил Чаромору за руку.
Они мигом сбежали по лестнице. Трумм вывел машину из гаража и помог Чароморе сесть в нее. Чаромора двигалась как лунатик. Она только и делала, что стонала и вздыхала.
Первым делом Трумм помчался в порт. Уже одно упоминание о беде заставило его подумать о кораблях.
– Нет, нет! – запротестовала Чаромора. – Не здесь! Только не здесь! Это произойдет где-то в другом месте.
Трумм свернул к центру города. Мало ли что может случиться в уличной сутолоке! Капитан надеялся: окажись они случайно в нужном месте, Чаромора сразу догадается о причине своей тревоги. Тогда-то, может быть, и удастся предотвратить несчастье.
Чаромора металась на сиденье машины и не переставала горевать:
– Времени остается все меньше и меньше!
Теперь Трумм ехал по длинной улице, по которой ходили трамваи. «Ведь и с трамваем может произойти какое-нибудь ужасное крушение», – подумал он.
– Нет! – закричала Чаромора. – Не здесь! Сделай же что-нибудь, милый Трумм! У нас осталось только четверть часа!
Теперь уж и Трумм потерял самообладание и совсем растерялся. Он развернул машину и помчался в обратном направлении.
– Что ты делаешь! – воскликнула Чаромора и вцепилась Трумму в плечо ногтями, накрашенными розовым перламутровым лаком. – Ты же увозишь меня все дальше от птиц! Поверни немедленно обратно!
– Но эта дорога ведет к аэродрому! – крикнул Трумм.
– О! – взвизгнула Чаромора. – Я знаю! Теперь я знаю! Именно на аэродроме это и произойдет. Быстрее! Гони! Не то мы опоздаем!
Трумм лихо развернул машину перед самым носом милиционера и, не обращая внимания на милицейский свисток, помчался в аэропорт.
К летному полю они подъехали в тот момент, когда большой реактивный лайнер пошел на старт. Провожающие следили за ним издали из-за барьера. Все вокруг дребезжало и гудело от грохота двигателей.
Чаромора пулей вылетела из машины и помчалась наперерез самолету.
Все вокруг оцепенели от неожиданности. Трумм закрыл лицо руками и замер, как соляной столб. И тут же грохнулся на землю. Но этого никто даже не заметил. Полными ужаса глазами уставились все на Чаромору и мчащийся на нее со скоростью ветра самолет.
– Остановите эту безумную женщину! – крикнул начальник аэропорта из окна своего кабинета. Но в этом не было никакого смысла: если бы в вое и грохоте его и расслышали, вряд ли кто рискнул бы броситься за Чароморой.
Трумм с трудом встал и ринулся к барьеру.
– Эммели-ина-а! – пронзительно закричал он, но его голос потонул в свисте и рокоте самолета.
Капитан и сам не услышал своего голоса. Его охватило отчаяние.
Чаромора остановилась как вкопанная перед мчащимся на нее самолетом и медленно подняла руки.
– Что взбрело в голову этой сумасшедшей! – пуще прежнего разорялся начальник аэровокзала. – Это же реактивный лайнер, а не автобус, который может остановиться на любом углу!
Но тут он даже рот открыл от удивления.
Грохот постепенно утихал. Самолет задрал нос, медленно повернул в сторону, замедлил ход и остановился.
В тот же миг работники аэропорта ринулись к Чароморе. Десятки рук схватили ее и потащили прочь со взлетной полосы. Чаромора отбивалась от них руками и ногами и яростно визжала.
Вдруг кромешная тьма окутала аэродром. Наступившая глубокая тишина наполнилась щебетом и чириканьем.
Это щебетали и чирикали тысячи птиц.
Невиданно огромная стая дроздов-рябинников затмила небо над аэродромом.
– Эта женщина спасла самолет! – воскликнул начальник аэропорта. – Если бы самолет столкнулся со стаей, он непременно упал бы на землю!
Но тут начальник аэропорта почувствовал, что покрывается холодным потом, и в ужасе закричал:
– Сейчас должен прибыть самолет из Средней Азии! Передайте немедленно, что аэродром не принимает!
Радист мгновенно выполнил его приказ.
– Они сообщили, что через десять минут у них кончается горючее, – озабоченно доложил радист.
– Значит, несчастье все равно произойдет, – застонал в отчаянии начальник аэропорта. – Вызовите неотложную медицинскую помощь и пожарные машины.
Вдруг над аэродромом пронесся резкий сипящий свист, и всем показалось, что свист пронзил их до мозга костей. Это свистела, засунув два пальца в рот, Чаромора. Кружащая над аэродромом птичья стая, словно по приказу, повернула и, шурша тысячами крыльев, стала садиться на землю около Чароморы. В одно мгновение земля вокруг Чароморы и сама она покрылись серыми птицами. Люди испуганно отступали, освобождая им место.
