Он послал меня на корабле в этот город, и я пошёл к здешнему царю, и царь построил для меня этот хаммам, и мне остаётся только убить его. И тогда я пойду к царю христиан, выкуплю мою жену и детей и попрошу у него чего-нибудь».
И я спросил его: «Какую хитрость ты придумал, чтобы убить его?» И он сказал: «Это хитрость лёгкая, легче не бывает. Он придёт ко мне, в этот хаммам, а я сделаю для него снадобье с ядом, и когда он придёт, я скажу ему: «Возьми это лекарство и помажь им себе внизу, от него падают волосы». И он возьмёт лекарство и помажет им себя внизу, и яд будет в нем играть один день и одну ночь, пока не распространится до сердца, и тогда он погибнет, и конец».
И когда я услышал эти слова, я испугался за тебя, так как твоя милость» лежит на мне, и вот я рассказал тебе об этом».
И когда царь услышал эти слова, он разгневался сильным гневом и сказал: «О красильщик, скрывай эту тайну!» А затем он пожелал войти в хаммам, чтобы пресечь сомнение уверенностью.
И когда царь вошёл в хаммам, Абу-Сир оголился, по своему обычаю, и занялся царём и натёр его, а после этого он сказал: «О царь времени, я приготовил лекарство, чтобы удалить нижние волосы». И царь сказал: «Принеси его мне». И Абу-Сир принёс ему лекарство, и царь почувствовал, что у него противный запах, и уверился в том, что это яд.
И он рассердился и закричал приближённым: «Держите его!» И приближённые схватили Абу-Сира, а царь вышел, исполненный гневом, и никто не знал, почему он разгневался. И гнев царя был так силён, что он никому ничего не сказал и никто не осмелился его спросить.
И потом он оделся, и пошёл в диван, и призвал к себе Абу-Сира, связанного по рукам, и потребовал капитана, и тот явился. И когда капитан явился, царь сказал ему: «Возьми этого негодяя и положи его в мешок, положи ему туда два кинтара негашёной извести и завяжи мешок с Абу-Сиром и известью, а потом положи мешок в лодку и подъезжай к моему дворцу. Ты увидишь, что я сижу у окна, и скажешь мне: «Бросить мне его?» И я скажу: «Бросай!» И когда я тебе это скажу, брось мешок в воду, чтобы известь стала гашёной, и тогда Абу-Сир умрёт, утонувший и сожжённый».
И капитан сказал: «Внимание и повиновение!» А затем он увёл Абу-Сира от царя на остров, находившийся против царского дворца, и сказал ему: «О такой-то, я один раз пришёл к тебе в хаммам, и ты оказал мне уважение и сделал все, что было обязательно. Я очень у тебя наслаждался, и ты поклялся, что не возьмёшь с меня платы, и я полюбил тебя сильной любовью. Расскажи мне, что у тебя произошло с царём и что ты ему сделал дурного, что он на тебя так рассердился и приказал мне, чтобы ты умер этой скверной смертью?» – «Клянусь Аллахом, – сказал Абу-Сир, – я ничего не сделал, и мне не ведомо, какой я совершил с ним грех, чтобы заслужить это…»
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Девятьсот тридцать восьмая ночь
Когда же настала девятьсот тридцать восьмая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что капитан спросил Абу-Сира о причине гнева на него царя, и Абу-Сир сказал: «Клянусь Аллахом, о брат мой, я ничего ему не сделал дурного, чтобы заслужить это». И капитан молвил: «Ты занимаешь у царя великое место, которого никто не достиг прежде тебя, а всякий, кто счастлив, внушает зависть. Может быть, кто-нибудь тебе позавидовал за такое счастье и закинул о тебе царю какие-нибудь слова, и царь разгневался на тебя таким гневом. Но добро тебе пожаловать, и с тобой не будет дурного. Как ты оказал мне уважение, хотя между нами не было знакомства, так и я освобожу тебя; но когда я тебя освобожу, ты останешься со мной на этом острове, пока не придёт из города корабль в сторону твоей земли, и я отошлю тебя на таем».
И Абу-Сир поцеловал капитану руку и поблагодарил его за это; и затем капитан принёс извёстку, положил её в мешок и положил туда большой камень размером с человека, и сказал: «Полагаюсь на Аллаха!»
И потом капитан дал Абу-Сиру сеть и сказал ему: «Закинь эту сеть в море, может ты поймаешь сколько-нибудь рыбы. Поставка рыбы для кухни царя лежит каждый день на мне, а меня отвлекла от ловли беда, которая тебя поразила. Я боюсь, что придут слуги повара, требуя рыбы, и не найдут её, и если ты что-нибудь поймаешь, они найдут это. А я пойду и устрою хитрость под окнами дворца и сделаю вид, что я бросил тебя».
И Абу-Сир сказал: «Я буду ловить, а ты иди, и Аллах тебе поможет». И капитан положил мешок в лодку и ехал, пока не приехал ко дворцу.
И он увидел, что царь сидит у окна, и сказал: «О царь времени, бросать мне его?» И царь сказал: «Бросай!» И сделал рукой знак, и вдруг что-то сверкнуло и упало в море.
И оказалось, что то, что упало в море, это перстень царя. А он был заколдованный, и когда царь на кого-нибудь гневался и хотел его убить, он указывал на него правой рукой, на которой был перстень, из перстня вылетала молния и поражала того, на кого указал царь, и голова его падала с плеч. И войска повиновались царю, и он покорял великанов только благодаря этому перстню.
И когда перстень упал с его пальца, царь скрыл это дело и не мог сказать: «Мой перстень упал в море», – так как боялся, что войска восстанут против него и убьют его, и промолчал.
Вот что было с царём. Что же касается Абу-Сира, то после ухода капитана он взял сеть и закинул её в море, и потянул сеть, и сеть поднялась полная рыбы, и затем он кинул её второй раз, и она снова поднялась полная рыбы, и Абу-Сир все время бросал сеть, а она поднималась полная рыбы, пока перед ним не оказалась большая куча рыбы.
И тогда он сказал про себя: «Клянусь Аллахом, я уже долгое время не ел рыбы!» И выбрал большую жирную рыбу и подумал: «Когда придёт капитан, я скажу, чтобы он изжарил мне эту рыбу, и пообедаю».
И он стал резать рыбу ножом, который у него был, и нож зацепился за что-то в жабрах рыбы, и Абу-Сир увидал, что там находится перстень царя, – потому что эта рыба проглотила перстень, и потом судьба пригнала её к этому острову, и она попала в сеть.
И Абу-Сир взял перстень и надел его на мизинец, не зная, какие у него свойства. И вдруг двое молодцов из слуг повара пришли, чтобы потребовать рыбы, и, подойдя к Абу-Сиру, сказали: «О человек, куда ушёл капитан?» И Абу-Сир сказал: «Не знаю». И сделал знак правой рукой, и вдруг головы слуг упали с плеч, когда Абу-Сир указал на них и сказал: «Не знаю». И Абу-Сир удивился этому и стал говорить: «Смотри-ка! Кто это убил их?» И это показалось ему тяжким, и он задумался.
И вдруг подошёл капитан и увидел большую кучу рыбы и двух убитых, и увидал на пальце Абу-Сира перстень.
«О брат мой, – сказал он ему, – не двигай рукой, на которой перстень. Если ты двинешь ею, ты убьёшь меня!»
И Абу-Сир удивился его словам: «Не двигай рукой, на которой перстень. Если ты двинешь ею, ты убьёшь меня!» И когда капитан дошёл до него и спросил: «Кто убил этих двух слуг?» – Абу-Сир сказал: «Клянусь Аллахом, о брат мой, я не знаю». – «Ты сказал правду, – ответил капитан, – но расскажи мне про этот перстень, как он к тебе попал?» – «Я увидел его в жабрах этой рыбы», – отвечал Абу-Сир. И капитан молвил: «Ты сказал правду. Я видел его, как он падал, сверкая, из дворца царя, пока не упал в море, когда царь указал на тебя и сказал мне: «Бросай его!» Когда он сделал мне знак, я бросил мешок, а перстень свалился у него с пальца и упал в море, и эта рыба проглотила его, и Аллах пригнал его к тебе, и ты её поймал, – так что это твоя доля. Но знаешь ли ты свойства этого перстня?» – «Я не знаю у него никакого свойства», – сказал Абу-Сир. И капитан молвил: «Знай, что войска нашего царя повинуются ему, только боясь этого перстня, так как он заколдован. И когда царь разгневается на кого-нибудь и захочет убить, то указывает на него пальцем, и голова падает с плеч. Молния вылетает из этого перстня, и лучи её достигают прогневавшего, и он тотчас же умирает».
И Абу-Сир, услышав эти слова, обрадовался сильной радостью и сказал капитану: «Вороти меня в город». И капитан сказал: «Я ворочу тебя, ибо я больше не боюсь для тебя зла от царя, потому что, если ты укажешь на него рукой и задумаешь его убить, его голова упадёт перед тобой, и если бы ты даже захотел бить царя и всех его воинов, ты бы убил их без помехи».
И затем он сел в лодку и отправился с Абу-Сиром в город…»
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Девятьсот тридцать девятая ночь
Когда же настала девятьсот тридцать девятая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что капитан посадил Абу-Сира в лодку и отправился с ним в город. И когда доехал до города, поднялся в царский дворец, и вошёл в диван, и увидел, что царь сидит, и воины перед ним, и царь в великом огорчении из-за перстня, но не может рассказать никому из воинов о пропаже перстня.
И когда царь увидел Абу-Сира, он сказал ему: «Разве мы не бросили тебя в море? Как ты сделал, что вышел из него?» И Абу-Сир сказал: «О царь времени, когда ты велел меня бросить в море, твой капитан взял меня и поехал со мной на остров, и спросил о причине твоего гнева на меня, и сказал: «Что ты сделал с царём, что он велел тебя умертвить?» И я ответил: «Клянусь Аллахом, мне не известно, чтобы я сделал с ним что-нибудь скверное». И капитан сказал: «Ты имеешь великое место у царя. Может быть, кто-нибудь тебе позавидовал и забросил о тебе царю какие-нибудь слова, так что царь на тебя рассердился. Но я приходил в твой хаммам, и ты оказал мне уважение, и за твоё уважение ко мне в хаммаме я тебя освобожу и пошлю в твою страну». И затем он положил в лодку вместо меня камень и бросил его в море, но когда ты указал ему насчёт меня пальцем, перстень упал с твоей руки в море, и его проглотила рыба. А я был на острове и ловил рыбу, и эта рыба попалась среди прочей рыбы, и я взял её и хотел изжарить, и когда я вскрыл ей брюхо, я увидел в нем перстень, и взял его, и надел на палец.
