Вглядываясь в темнеющий сад, он увидел приближающуюся фигуру Милдред.
— А мама разве не идёт? — спросил он её.
— Даже и не знаю, — раздражённо ответила Милдред, проходя мимо.
«Лучше пойду посмотрю, что она делает, — решил Фрэнк. — Скоро совсем стемнеет». Но тут он увидел, что его мама повернулась и направилась к нему.
А потом он заметил рыжий силуэт с пушистым хвостом, возникший из крапивы и следующий за…
— Мама! — завопил Фрэнк во весь голос. — Сзади тебя! Обернись!
И Джерти, на этот раз сразу сделав, что ей велели, в панике помчалась к нему, безумно хлопая крыльями и пронзительно вереща.
Куры всегда убегали от лис, и Фрэнк тоже должен был теперь мчаться прочь. На мгновение он застыл от страха, осознав, что он бегает слишком медленно, чтобы спастись. Но потом, не в силах выносить вид его объятой страхом старой матери, он храбро направился прямо к приближающемуся лису.
— Беги, мама! — крикнул он, когда Джерти пронеслась мимо, и затем пошёл на старого врага, высоко поднимая ноги и топая своими огромными жёлтыми ластами, и громко крича «Фрэнк! Фрэнк!»
Лис замер. Что это за курица, идущая прямо на него с боевым кличем? Что это за курица в зелёной броне и с огромными перепончатыми лапами, да к тому же сильно пахнущая утиным прудом? Нервы старого лиса сдали, и он бросился наутёк.
И именно в этот момент Джемима вышла в сад, чтобы закрыть уток и курей на ночь. Она услышала крики своего петушка и побежала, и успела как раз вовремя, чтобы увидеть постыдное бегство лиса.
— О, Фрэнк, Фрэнк! — воскликнула она, поспешила к нему и взяла его на руки.
— Какой ты храбрый мальчик! — восхитилась она, неся его к утятнику. Но когда она подошла к двери, Фрэнк начал брыкаться, вырываться, протестовать и сердито выкрикивать своё имя. Тогда она понесла его к курятнику. Тут петушок спрыгнул с её рук и вбежал в домик.
На одной из жёрдочек запыхавшаяся Джерти рассказывала Милдред о том, что произошло.
— Лис… там был, — еле переводя дыхание, выпалила она.
— Я же тебе говорила! — перебила её Милдред. — Я же тебе говорила, что уже поздно!
— О, будь добра, помолчи и послушай, — прервала её Джерти, — потому что если бы не Фрэнк, ты бы больше никогда не услышала мой голос.
— О-ё-ёй! В самом деле!? — заквохтала Милдред.
— Он спас мне жизнь! — объявила Джерти. — Он бросился на этого лиса, чтобы у меня было время убежать. Я надеюсь, что он умер быстро. О, мой храбрый Фрэнк, он отдал свою жизнь ради моей.
Она закрыла глаза и разрыдалась.
— Я так не думаю, дорогая, — сказала Милдред, поскольку в этот момент Фрэнк ворвался в курятник, и Джемима закрыла за ним дверь.
Джерти открыла глаза и увидела стоящую во мраке фигуру, одетую в резиновый костюм её сына.
— Это призрак! — в ужасе пробормотала она Милдред.
— Мне так не кажется, дорогая, — не согласилась с ней Милдред.
— Я не призрак, мама, — подал голос Фрэнк. — Я из плоти и крови.
— И резины, — добавила Милдред.
— Да, и думаю, что именно резина напугала старого лиса. Он ведь никогда раньше не видел такого петушка как я.
— Никогда и не было такого петушка как ты, мой мальчик! — воскликнула Джерти. — Ты спас жизнь маме, ты — герой!
Фрэнк скромно опустил клюв.
— И прекрасно, что ты вернулся к нам, вместо того, чтобы быть с этими утками, — сказала Джерти.
«Мне кажется, что именно его забавная одёжка напугала лиса, — засыпая, подумала она. — Но лучше бы он избавился от неё…»
На следующий день папа Джемимы съездил на рынок и нашёл как раз то, что искал.
— Иди посмотри, что у меня есть для тебя, — позвал он свою дочь, когда приехал домой. Он вытащил ящик из багажника Ленд Ровера.
— О, папа! — обрадовалась Джемима. — Это подружка для Фрэнка?
— Да. И как она тебе?
Джемима вытащила из ящика молоденькую курочку чрезвычайно симпатичной расцветки. Она была не коричневой, как другие курицы в их стае, а пёстренькой, на её белых пёрышках были маленькие чёрные крапинки.
— Она просто великолепна! — с нежностью воскликнула Джемима. — Можно я вынесу её во двор и познакомлю с Фрэнком?
— Лучше бы отложить это до утра, — сказал Том Тэбб. — Уже темнеет и скоро совсем станет темно. Посади её в старую кроличью клетку на ночь, дай ей еды и воды, а завтра мы её выпустим.
— Как раз завтра, — вспомнила Джемима, — мама собирается снять с Фрэнка костюм и ласты.
— Тогда подождём, пока управится мама. А то вдруг эта малышка будет в шоке, если увидит Фрэнка во всей его чудной одёжке.
«Она не испугается, — подумала Джемима, когда вечером уже лежала в кровати. — Вполне возможно, что она решит, что он выглядит очень круто».
На следующее утро, когда Джемима выпускала птиц, она поймала Фрэнка и отнесла его к кроличьей клетке. Фрэнк заглянул в клетку и увидел пёстренькую красавицу. Непроизвольно он кукарекнул, но кукареканье вышло больше похожим на хриплое карканье. Это была любовь с первого взгляда!
Реакция же курочки на него была совершенно иной. Она наклонила голову на бок и с любопытством его разглядывала блестящим глазом.
— Ко-О! — наконец высказалась она. — Ты выглядишь довольно чудно.
— Чудно «Ха! Ха!» или чудно «странно»? — уточнил Фрэнк.
— И так и так одновременно, — ответила курочка и повернулась к нему спиной.
Фрэнк упал духом.
— Не переживай, — утешила его Джемима. — Подожди, пока мы снимем с тебя весь этот старый хлам.
С помощью мамы она высвободила петушка из костюма и ласт. Потом Джемима вынесла Фрэнка в сад.
«Надеюсь, он не попытается теперь плавать», — подумала она, на всякий случай приготовившись его спасать, мало ли что взбредёт чудному петушку в голову.
Но, похоже, что Фрэнк не только повзрослел, но и поумнел. Конечно, он вошёл в пруд и прошёл по мелководью, насколько позволили его длинные ноги, но только, чтобы сказать «Доброе утро» своим друзьям с перепончатыми лапами, и не более. Потом он без труда выбежал из воды и начал ковыряться в траве теми острыми когтями, которыми он по назначению ещё никогда не пользовался, устроил себе хорошую пылевую ванну, встряхнулся и распушил ярко-рыжие перья, которые так долго были спрятаны под резиновым чехлом, и начал тщательно прихорашиваться. Затем он легко вскочил на самое большое бревно, привстал на цыпочки, набрал в грудь воздуха, вытянул шею и громко, победно прокукарекал.
Джерти едва успела войти в курятник, чтобы отложить яйцо, как ворвалась Милдред.
— Быстрее, пошли быстрее, дорогая! — пронзительно закричала она.
— Я уже тебе говорила, Милдред, — начала Джерти, но Милдред продолжала, не обращая внимания на её недовольство:
— Это Фрэнк! — выкрикнула она. — Нипочём не угадаешь!
И выскочила из курятника.
Фрэнк стал теперь из отравы жизни Джерти — благодаря тому, что он спас эту жизнь — отрадой её глаз. Поэтому курица-мама, позабыв и про фирменное квохтанье после откладывания яйца, и собственное достоинство, ринулась вслед за подругой, терзаясь смутными страхами.
— Где он? Что случилось? С ним всё в порядке? — по пути засыпала она вопросами Милдред, а потом она увидела, стоящего на бревне возле пруда, великолепного молодого рыжего петушка. «Кто это?» — подумала она. А вслух спросила:
— Где мой Фрэнк?
— Вон там, дорогая, — с довольной улыбкой показала Милдред. — На бревне. Это — он. С него сняли одёжку. Разве он не красавец!
И только она сказала это, как Фрэнк ещё раз голосисто прокукарекал.
В этот момент Джемима вынесла пёструю курочку и выпустила её на траву. Курочка резво побежала к новому Фрэнку, остановилась возле бревна и уставилась на него.
— Привет, красавчик, — поздоровалась курочка. — Где же ты был всю мою жизнь?
«В костюме для плавания», — подумал Фрэнк.
— Думаю, мы уже встречались прежде, — выпалил он.
— Конечно, нет, — возразила пёстрая курочка. — Единственным парнем, которого я встретила с тех пор, как вчера вечером приехала сюда, был странно выглядящий болван, наряженный уткой. И между вами столь мало общего, как между тобой и уткой, милый.
«Милый?» — заметил польщённый Фрэнк, но вслух уточнять ничего не стал.
— Надеюсь, я с ним больше не повстречаюсь, — заявила курочка.
— Не встретишься, — заверил её Фрэнк. — Он исчез. Кстати, меня зовут Фрэнк. А тебя?
