Лариса Неделяева - На земле и под землей

«Ах ты силы Адские! — думал старый черт, — ну я и влип! Однако какие душевные бывают люди — вот и сигареткой угостили, и к печке поближе посадили… Соображают, значит, каково в мои-то годы на сквозняке мерзнуть… Ах, а какого все-таки многообещающего мальчонку я сыскал!»

Думал о своем и инспектор Лапушкин… «Хоть оно конечно, черт — он и есть черт, однако… Видать, что совсем уже старый да больной, в тюрьме помрет, как пить дать помрет… Родственников у него здеся нету, даже и передачу-то некому принесть, а что ж это за сиденье без передачи? Опять же — заставили его, начальство приказало: либо, значит, мальчонку подавай, либо, значит, Наверх навек ступай! Да… А как ему у нас, спрашивается, жить-то? Паспорта нету, а ежели и был бы — ну кто его на работу возьмет с его рожищами и хвостом? А ежели в больницу, да лишнее, так сказать, хирургическим путем чик-чик? Так ведь старый — вряд ли такую операцию переживет… Ему ж даже на паперти милостыню собирать — никак. Побьют да прогонют… Ах ты Боже мой, ну и влипли мы с дядей Ваней!»

Этак вот размышляя, приговорили старики помаленьку бутылочку заветную, а когда в головах у них от напитка волшебного прояснилося, то и придумали они план.

Люди только догадываются, а черти знают наверняка, что у каждого человека есть на земле двойник — ну до того похожий, что и мать родная не различит! Вот и сговорилися, что сыщет черт на земле двойника Сашкиного. А ну как повезет и будет тот двойник сиротою, да человеком хорошим? С тем и расстались под утро. Лапушкин и сторож по домам разошлись отсыпаться, а черт отправился на поиски. Неделю целую не спал, не ел, все приюты сиротские на Руси тихонько — незаметненько посетил — и улыбнулося старику счастье-то! Нашел он мальчонку, как две капли воды на Сашку похожего. Лицом-то похож, даже имя такое-же) а вот характер совсем другой — добродушный да уступчивый! Золотко, а не ребенок! Приютские детки — не то что детсадовские. Не очень-то за ними строго присматривают. Так что вечерком, во время прогулки, затолкал черт мальчонку в мешок, да и бегом в тот городок, где Сашка-бандит живет да над кошками измывается. А чтобы мальчонка-сирота не плакал да не пугался, дал ему черт сонной травы понюхать. Спит себе мальчик в мешке, да сны чудесные видит. Явился черт в городок, до ночи выждал, да напрямки в котельную детсадовскую, к дяде Ване и Лапушкину. До утра спорили-совещалися, а наутро порешили, ходь оно, конечно, и незаконное это дело, детишек-то поменять. Сиротинку доброго да хорошего, на Сашку как две капли похожего, на кровать детсадовскую спать положили, а разбойника малолетнего черту отдали. И взяли обещанье с него клятвенное, что коли исправится парнишка и худо ему станет в Аду, так вернет его чертяка обратно, на землю. Утречком проводили черта до окраины городка, всплакнули напоследок, да он с мешком тяжелехоньким и сгинул под землю. А родители Сашкины, вечером дитятко свое из сада забирая, очень удивилися, что он такой ласковый да послушный сделался. Даже письмо послали городскому начальнику; благодарим, мол, за хорошую работу педагогический весь коллектив замечательного детского сада! «Надо же!» — удивился начальник и повелел из бюджета городского воспитателям премию выдать. Дяде-то Ване, конечно, премии никакой не полагалось — он ведь сторож, а не воспитатель.

Что, жалко тебе Сашку непутевого? Думаешь небось — вот ведь какие старички-то жестокие: малыша, хоть и плохого, да все же человечьего, прямехонько в Ад спровадили! Выглядит-то оно так, да на деле-то — не совсем так… Вот послушай-ка.

Хотя и взяли наши старички с черта обещанье клятвенное, да не шибко надеялися, что рогатый, клятву-то сдержит. А только надеялися они, Сашку-разбойника с пеленок знаючи, что совсем скоро так этот малец выдающийся чертям осточертеет, что они об одном только и будут мечтать: как бы его обратно наверх спровадить! И не ошиблися старички — так оно вскорости и случилося. Но это — уже другая история.

Много есть историй про любовь. Послушай-ка еще одну. Жил-был Огонь. Сначала он, конечно, был маленькой Искоркой, которая незнамо с чего зажглась вдруг в черной пустоте. Как и все малыши, Искорка очень хотела кушать. А так как кроме пустоты ничего рядом не было, то за нее она и принялась. И вот пустоты становилось все меньше, а Искорка росла как на дрожжах. И превратилась наконец в настоящий взрослый Огонь — светлый да горячий. Огонь горел, а темнота-пустота съеживалась да уменьшалась — все норовила в самой себе спрятаться. Уж очень она Огня боялась. В конце концов так темнота съежилась, что дальше уж некуда. И превратилась в Землю. Дрожит Земля от страха — сгореть боится! Увидал это Господь и подумал: «Пусть будет Земля! Она ведь такая интересная, хотя и родилась из темноты да пустоты!» А чтобы Огонь Землю не съел, уронил Господь на нее одну-единственную слезу свою. Он ведь умел плакать, хотя и не любил слезы попусту лить. И вот из слезы Божьей, на Землю упавшей, родилась Вода. Нежная, прозрачная, мягкая и такая понимающая, что любую форму принять может, как родную. Увидал Огонь это диво дивное — да и влюбился без памяти. «Ах! — воскликнул пылкий Огонь, — я мечтал о тебе всю свою жизнь! Тысячи лет я жаждал — и не знал, что жажду тебя! Тысячи лет я не знал самого себя, а теперь я вижу в тебе свое отражение… Какое счастье!» Вода, увидев Огонь, тоже полюбила его — да и кого еще было бы ей полюбить? «Ах, милый Огонь, — ответила она ему, — мне было так холодно — а ты такой горячий! Мне было так темно — а ты осветил все вокруг и мир стал намного веселее!» Услыхав эти ласковые слова. Огонь еще ярче запылал от страсти и протянул руки к Воде, чтобы обнять ее и никогда уже не отпускать. И Вода тоже протянула к Огню свои холодные руки — так ей хотелось согреться! Но стоило встретиться их рукам, как тут же пронзила их смертельная боль, В страхе отпрянули они друг от друга. Нет-нет, они не боялись умереть! Но Вода не хотела, чтобы из-за нее Огонь стал хоть чуточку холоднее. А для Огня не было горше мысли, что из-за его горячности на нежном теле Воды могут остаться безобразные ожоги. Жить друг без друга они уже больше не могли. Огонь поселился неподалеку от Земли, чтобы всю свою жизнь любоваться возлюбленной. А Вода каждую ночь грустно вздыхает, с нетерпением ожидая рассвета, когда она наконец снова увидит свой милый Огонь, который мы, люди, называем Солнцем. Время от времени сила любви толкает их в объятья друг друга, чтобы через мгновение боль разлучила их вновь. За миллионы лет Воды на Земле стало гораздо меньше, чем было когда-то. Там, где любящие руки Солнца прикасались к Воде, образовалась суша и на ней появились люди, животные и растения — дети Воды и Огня, Солнце все такое же горячее, как и прежде, все так же ярко освещает оно Землю. Но внимательные глаза могут заметить, что оно страдает, что от несчастной любви оно дрожит, как в лихорадке. Сколько людей теряют рассудок от любви — что уж говорить о Воде и Огне! Когда-нибудь их любовь пересилит страх смерти, и они бросятся в объятья друг друга, чтобы погибнуть. Загнанная в самое себя пустота наконец распрямится и откроет зажмуренные глаза: «Ах ты Господи, наконец-то темно!»

А как же мы? Ах, если бы я знал!

Слышал ли ты когда-нибудь, как плачут старые пустые дома? Ах да, конечно, ты не мог этого слышать! Они ведь плачут по ночам, когда маленькие мальчики и девочки сладко спят в своих уютных кроватках, Днем пустые дома боятся плакать. Они очень гордые и не хотят, чтобы кто-нибудь догадался, как тяжело у них на душе, как им холодно и одиноко. Но даже самые гордые из них иногда не в силах скрывать свое горе. И вот ночью, когда люди спят, пустые дома позволяют себе немного поплакать и им становится легче… Дома только кажутся сильными и большими, а на самом деле они настоящие дети, которым очень плохо без родительской любви. Я-то хорошо это знаю, мне ведь приходилось не раз жить в заброшенных домах. Их стены, дрожавшие от сырости и холода, умоляли меня поскорее растопить печь и согреть их, оконные стекла просили смыть с них застарелую грязь, из-за которой глаза домов вечно воспалены и болят так, что даже плакать больно. Потрескавшиеся полы мечтали о теплом коврика, а разбитые лампы были похожи на останки погибших воинов, ожидающие, когда же их наконец предадут земле…

У брошенных домов, малыш, есть замечательная сказка о Бездомном Бродяге. Тысячу раз рассказывали они друг другу эту сказку, и им все еще не надоело ее слушать. Послушай же и ты.