В такой позе его увидела, пробегающая мимо белочка.
– Ой, какой крепенький грибочек, молоденький! – засуетилась она. – Полезай ко мне в корзинку, сделаю из тебя запас на зиму, деток кормить.
– Ты ополоумела, что ли, косматая? Я Белый гриб, всем грибам гриб! Я есть, да не про твою честь! – заголосил гриб. – Меня сам Президент к столу ждёт!
– И давно ждёт? – удивилась белка.
– Целый день сегодня ждёт! – твёрдо сказал гриб и притопнул ножкой.
– Да-а-а? – удивилась белка, задумчиво почёсывая лапкой за ушком. – Вот ещё сегодня подождёт, а завтра уже не будет!
– Это почему? – изумился гриб.
– Послезавтра, ты будешь уже старый, невкусный! Может, передумаешь, пойдёшь ко мне в запасы? Деток моих зимой накормишь, детки мои расскажут своим деткам, какой ты был вкусный, а те детки своим деткам и слава о тебе будет огромная и неувядаемая. Пойдём!
– Фу, какая ты противная, нечёсаная! К тому же глухая! Меня Президент ждёт, а не твои чумазые детки! Ты в зеркало себя видела? Посмотри! – гриб так разволновался и разозлился, что не заметил, как слегка подрос.
– А ты себя в зеркало видел? – не унималась белка. – На – погляди!
Белка вынула из корзинки маленькое зеркальце. Гриб с удовольствием стал себя разглядывать:
– Ах, какой я ладный, шляпка коричневая, на солнышке блестит. Надо её украсить капелькой росы.
Гриб подхватил с травинки капельку и положил её себе на шляпку:
– Вот теперь, хорошо! Какой я свеженький, ножки чистенькие, беленькие, замечательный грибок! Иди, иди отсюда белка! Зеркальце я тебе не отдам. Самому нужно. На кого здесь любоваться, кроме меня? Тебе оно, вообще, не к чему.
– Как, знаешь! – обиделась белка. – Смотри не прогадай! Может так получиться, что никому не нужен будешь!
Сказала и ушла. Гриб целый день любовался собой, ночью спал плохо, всё никак не мог дождаться утра. Очень хотелось на себя любимого наглядеться. Утром посмотрел в зеркало и удивился. Или зеркало сильно уменьшилось в размерах, гриб перестал в нём умещаться, или он подрос и растолстел. В конце недели он так разозлился на зеркало, что бросил его далеко в кусты:
– Эй, кто-нибудь, скажите белке, пусть заберёт свою противную стекляшку. Я не могу себя в ней рассмотреть.
Сказал и заснул тяжёлым старческим сном. Во сне ему снилось большое, парадное зало, в центре которого стоял нарядный стол с множеством закусок, вин и фруктов. Официанты в белых одеждах разносили на подносах вкусную еду. Тихо играла музыка.
Неожиданно музыка смолкла. Откуда-то сверху раздался приятный, густой голос:
– Внимание! Главное блюдо обеда «Королевский белый гриб». Аплодисменты!
Под несмолкающие аплодисменты в зал внесли блюдо с большим белым грибом посередине. Он возвышался на горе густой сметаны, посыпанной молодым укропом. Боровичок сладостно вздохнул и проснулся. Его разбудили голоса. На лесную поляну вышла семья грибников. Это были две маленькие девочки и их родители:
– Папа, папа! – закричала одна из девчушек. – Смотри, какой большой Боровик!
Отец обошёл гриб вокруг, внимательно его осмотрел, и с сожалением сказал:
– Он, девчонки, большой, но очень старый. Как жаль!
Мужчина легонько поддел старикашечку ногой.
– И-и-еть! – взлетая вверх, крякнул гриб, и тут же развалился в мелкую труху.
– Я царь, я царь! – проворчала, наблюдавшая с соседней сосны белка. – Царь трухлявый! Сам не ам, другим не дам! И не косматая я вовсе, а пушистая!!
Ёжик Егор жил в доме у девочки Василисы. Или Васюшки, так звала её бабушка. Папа Василисы принёс его из леса маленьким, после того как Егор остался совсем один. Мама Егорки, большая добрая ежиха, ушла за яблоками в деревенский сад и не вернулась. Лесные звери говорили, что её задрали злые дворовые собаки. Ежик не верил, он решил, что мама просто потерялась и не может найти дороги назад. Он ждал её долго. Когда совсем изголодался, всё-таки вышел из норки и угодил прямо под ноги Васюшкиному папе.
– Какой ты худой, малыш? – удивился папа. Он взял Егорку на ладошку – Маму потерял? Полезай ко мне в рюкзак, будешь жить у нас в доме, моя дочка Василиса заменит тебе маму.
В большом Васюшкином доме Егорку отпоили тёплым сладким молоком, уложили спать рядом с батареей в коробку. Первый раз за время отсутствия мамы ёжик Егорка заснул крепким спокойным сном. Ему снился его лес, друг-заяц, тёплый бок мамы и ещё большое красное яблоко, которое она принесла из деревенского сада. Яблоко так сильно пахло, что Егорка проснулся. Яблоко действительно было, оно лежало прямо у носа Егора, и оно пахло. Ёжик выскочил из коробки, побежал по дому.
– Если яблоко есть, – подумал Егорка, – значит, где-то должна быть мама? Мама, мама! Ты где?
Из комнаты вышла кареглазая светловолосая девчушка. Егорка вспомнил – именно она поила его молоком.
– Не плачь, дружок! – сказала девочка Василиса. – Давай мы с тобой вырастим и тогда пойдём искать твою маму, договорились?
– Договорились! – пискнул ёжик и затих.
Больше он не искал маму. Он рос. Рос он в доме Васюшки уже почти три года. За это время Егорка обзавёлся друзьями: кроликом Крошем, попугаем Кешкой, собакой Сайдой и двумя красноухими черепахами с загадочными именами Мастер Говей и Мастер Шефу. Все они прекрасно уживались между собой. У каждого из них был свой угол, своя мисочка с едой, своё место для сна и безграничная любовь Васюшки. В общем, всё было хорошо, можно сказать – отлично!
Пока не случилось нечто…
Как всегда утром, в воскресенье, после завтрака, Василиса убегала кататься с подружками на велосипеде. Для этого в посёлке была предусмотрена специальная дорожка.
Велосипед у девочки был особенный, родители подарили его Васюшке в день рождения. Рамы велосипеда сияли красным перламутром. Сидение обтянутое белой кожей было мягким и удобным. На блестящем руле красовался большой звонок и изящное в резной металлической рамке зеркальце. Папа сделал его сам. Это было зеркало заднего вида. В него дочь видела – не догоняют ли её подружки. Но чаще Васюшка смотрелась в зеркальце разглядывая, как выглядят её косички, как поживают её бантики. А как иначе – она ведь девочка!
Вот и сегодня Василиса побежала в гараж за велосипедом.
– Батюшки! – услышали родители тревожный голос дочери. – Кто это сделал?! Ой-ё-ёй, мой велосипед!
Домочадцы поспешили на голос Василисы. Первой прибежала собака Сайда, последними приплелись красноухие черепахи. Васюшка горько плакала рядом с истерзанным велосипедом – шины его были искромсаны в клочья, зеркальце разбито, а из сиденья торчали куски рваной ваты.
– Это домовой над нами куражится! – закручинилась бабушка. – Он и у меня с тумбочки вазу любимую свалил, у мамы кастрюлю с супом, папе модели самолётов поломал, безобразник!
– Нет, это не домовой! – рявкнул попугай Кешка. – Я его знаю, он хороший дядька, чаем угощает, и гадости делать не будет!
– Ну, тогда, не знаю… – беспомощно развела руками мама.
– Надо сегодня ночью последить… – подумал ёжик Егорка и потопал к себе в коробку.
Ночь не заставила себя ждать. Наступила сразу, как только солнышко устало светить и легло отдыхать. Месяц пришёл солнцу на смену, показался в окне целой лимонной долькой. Тишина стояла густая, ни ветерка, ни плеска воды в озере, ни комариного писка. Ёжик ворочался сбоку на бок, беспокойные мысли вприпрыжку бегали у него в голове, не давали успокоиться.
Вдруг по железному подоконнику окна игровой комнаты, кто-то тихо поскрябал когтями.
В открытом проёме появилась злобная морда.
– Крыса Зябша! – выдохнул ёжик Егорка. – Я так и знал, это она!
Крыса Зябша жила в подполе курятника, построенного на соседнем дворе. Там, на том дворе, она была полновластной хозяйкой. Куры, если крыса появлялась у кормушки с зерном, испуганно жались друг к другу. Петухи, даже на утренней заре, переставали кукарекать, поджимали хвосты, забивались в угол. Только после того, как Зябша наедалась, всем остальным было позволено приблизиться к кормушке. Хозяйка курятника удивлялась, почему её куры такие тощие, совсем не несут яиц, а петухи такие облезлые и перепуганные. Сегодня Зябша пришла в дом Василисы, чтобы и здесь навести свои порядки.
Крыса встретилась взглядом с ёжиком, прошипела:
– Чего уставился, найдёныш! Да, это я, искромсала велосипед твоей хозяйке. Сегодня загрызу её любимого попугая!
– За что? – потрясённо спросил ёжик.
– За что?! – взбесилась Зябша. – Твоя Василиска оскорбила меня, унизила! Вчера, когда я прогуливалась по вашему двору, она прогнала меня веником. Она гнала меня до самой дыры в заборе. Меня! Крысу Зябшу! Целый час куры смеялись надо мною. Куры, которые подчиняются шевелению моего хвоста. Когда хочу – поют, когда хочу – танцуют! И хоть бы палкой гнала, а то веником! Не прощу, никогда! Теперь вы все, будете подчиняться мне беспрекословно, а то…
