Но Вислошейка не дала ей договорить.
— Книга, которую ты просишь, не имеет никакого отношения к погоде.
— Возможно. Но видите ли, Стрикс Эмеральда обладала очень широким кругозором. Она упоминала, что в этой книге прослеживается связь между расстройством мускульного желудка и перепадами атмосферного давления.
— Ну и что? — потеряла терпение Вислошейка.
— А то, что у меня тоже широкий кругозор! Так я могу получить эту книгу?
«Да будет благословенна мудрая Стрикс Эмеральда!» — подумал Сорен. Если бы еще вчера кто-нибудь сказал ему, что он будет благословлять славную пра-пра-пра-тетушку Отулиссы, совенок обязательно решил бы, что его собеседник спятил.
— Мне очень жаль, дорогуша, но это абсолютно невозможно! Эта книга временно занесена в скрытень! — твердо отчеканила Вислошейка и уткнулась в свой список.
— СКРЫТЕНЬ? — выдохнула Отулисса, вложив в это слово столько эмоций, что все посетители библиотеки испуганно подняли головы.
— Да, ты правильно расслышала, — с едва скрытой насмешкой ответила Вислошейка.
— На свете нет ничего более гнусного, недостойного и скудоумного, чем скрывать и запрещать книги! — взорвалась Отулисса. — Это просто отвратительно!
— Я сказала, что книга в скрытне! — теряя терпение, рявкнула Вислошейка.
От гнева Отулисса еще сильнее раздулась, став вдвое больше ростом:
— В таком случае ШМЯКАЛА Я НА ВАШ СКРЫТЕНЬ!
ГЛАВА V
Очень опасное поручение
— Она хлопнулась в обморок? По-настоящему? — ошарашенно повторял Сумрак.
— Да, ее унесли в лазарет, — кивнул Сорен.
Сорен, Гильфи, Сумрак, Копуша и Эглантина во все глаза смотрели на Отулиссу, которая стояла очень прямо, и только дрожащий клюв выдавал ее волнение.
— Я не раскаиваюсь ни в одном своем слове! Даже в том самом. И не собираюсь извиняться. Запрещение книг — это очень-очень стыдно, это противоречит самой сути Ночных Стражей и духу нашего острова! Пусть назначат мне шлифовку кремня, плевать! Пусть даже от клюва отрешат!
Друзья испуганно зажмурились. Отрешение от клюва означало не просто шлифовку кремня, заменявшую совам наказание. Это было самым страшным унижением для любой совы острова Га'Хуула. Провинившийся на неопределенное время исключался из своего клюва с запретом посещать занятия и участвовать в учебных вылетах.
Пятеро сов вернулись в свое дупло сразу же после сцены в библиотеке. Отулисса тоже пошла с ними. Друзья смотрели на нее с благоговейным изумлением. Неужели эта строгая и чопорная пятнистая сова вслух произнесла самое страшное совиное ругательство, да еще выкрикнула его в глаза наставнице? Что теперь с ней будет?
Внезапно в дупло просунула голову старенькая секретарша парламента.
— Вас сию же минуту требуют в парламент! — ворчливо сообщила она. — Кроме Эглантины, она может остаться!
«Великий Глаукс!» — подумали все.
— А почему мне нельзя пойти с вами? — дрогнувшим голосом спросила Эглантина. — Я тоже хочу!
— Хочешь получить шлифовку кремня? — буркнул Сумрак. — В последний раз, если помнишь, нас заставили три дня подряд закапывать погадки под надзором Вислошейки. Тогда тебя тоже с нами не было, и честное слово, тебе очень повезло!
По дороге в совиный парламент Гильфи еле слышно прошептала:
— Глаукс милосердный, теперь нас заставят до самого лета закапывать погадки!
— Вы ничего не говорили, виновата я одна, — процедила Отулисса. — А у меня это вырвалось совершенно неожиданно! Я просто ушам своим не поверила, честное слово, — горячо заверила она всех и тут же добавила: — Но я все равно рада, что так вышло!
В глубине души друзья разделяли ее чувство. В самой идее скрытая на книги было нечто омерзительное, несовместимое с духом Великого Древа.
«Это грязь и гадость, — подумал по себя Сорен. — Отулисса совершенно права».
Войдя в зал заседаний и не увидев там Вислошейки, друзья заметно приободрились. В парламенте были только Борон с Барран и Эзилриб.
Но больше всего Сорен удивился при виде красногрудой короткоухой совы Руби, лучшей летуньи клюва всепогодников, и маленького мохноногого сычика Мартина, своего бессменного напарника в полетах за углями.
«Что они тут делают? При чем тут Руби с Мартином?» — Сорен непонимающе захлопал глазами, и судя по озадаченному виду его друзей, они понимали ничуть не больше.
Барран несколько раз откашлялась, прочищая горло, и заговорила:
— Мы позвали всех вас по очень важному делу.
Желудки у пятерых друзей провалились в когти. Что это за дело такое? Их пошлют закапывать погадки? Отчислят из клювов?
Барран сменил Борон:
— Мы давно приглядываемся к вам семерым. Все вместе вы представляете собой весьма любопытное сочетание талантов, — совиный король помолчал, — что было доказано вашим блестящим спасением Эзилриба.
При этих словах старый наставник всепогодников молча кивнул и впился глазами в Сорена.
— Кое-кто на нашем древе уже называет вас лучшим клювом острова. Всем клювам клювом, так сказать, — продолжил Борон.
Сорен беззвучно ахнул, в желудке у него мелко-мелко задрожало от волнения.
— Но перейдем к делу. Сейчас нам как никогда нужны ваши таланты.
Стало так тихо, что упади на пол травинка, все повернули бы головы на шум.
«Глаукс Всемогущий! — пронеслось в голове у Сорена. — Если Сумрак сейчас что-нибудь ляпнет про войну и боевые когти, я его убью!»
Беда была в том, что воинственный Сумрак только о битвах и думал. Это была его стихия.
Мудрая Барран словно подслушала мысли Сорена, потому что вдруг повернула голову и уставилась на Сумрака. Сияние ее желтых глаз превратилось в два грозных золотистых луча.
— Предупреждаю, это задание будет гораздо опаснее открытой войны. Риск очень высок, вас могут убить!
Охнули друзья при этих словах или нет, нам точно не известно.
— Вам предстоит проникнуть в Академию для осиротевших совят Сант-Эголиус.
«Что? — вскрикнул про себя Сорен. — Вернуться туда?!»
Гильфи тоже пришла в ужас и едва не свалилась с парламентского насеста.
Неужели они не ослышались и король с королевой действительно просят их вернуться в это жуткое место, где жестокие совы при помощи лунного ослепления и очищения пытались уничтожить их волю и разрушить личность?
— У нас появились сведения, что опасная группа птиц, называющих себя Чистыми, тайно проникла в Сант-Эголиус с намерением похитить огромные запасы крупинок. Данные разведки из Амбалы подтверждают это, — уточнил Борон.
— Из Амбалы? — встрепенулся Копуша. — Там, где работает наш лазутчик, полосатая неясыть?
— Работала, — вздохнул Борон. — Как вы знаете, его убили. Последние несколько месяцев мы сотрудничаем с новой разведчицей. Надо вам сказать, это хрупкая и довольно эксцентричная особа.
Ее зовут Мгла, и она отлично подходит для секретной работы, поскольку в результате какого-то таинственного происшествия, потрясшего ее желудок, бедняжка почти полностью лишилась окраски: ее оперение выцвело, став призрачно-серым. Многие принимают ее за скрума, но она живая. Она плохо летает, зато обладает острым зрением и отличной памятью. В последнее время Мгла присылает нам очень тревожные сообщения по поводу Чистых.
— Что о них слышно? — прошептал Сорен.
— Им нужны крупинки, — ответила Барран. — Как вам известно, самый большой их запас хранится именно в Сант-Эголиусе. Однако Мгла подозревает, что планы Чистых простираются гораздо дальше, и вам предстоит выяснить, насколько именно. Две величайшие опасности угрожают совиному миру — Академия Сант-Эголиус и Чистые. Сама мысль о том, что они могут объединиться ради какой-то общей цели, вызывает… — Барран помедлила, подбирая точное слово, — …холод в мускульном желудке, я бы так сказала.
— Теперь вы понимаете, почему нам так нужны вы семеро, — подытожил Борон. — Мы верим в вас. Теперь скажите, готовы ли вы выполнить задание?
Друзья словно оцепенели, да и было от чего растеряться! Они явились сюда, ожидая выволочки и шлифовки кремня, а вместо этого получили опасное и ответственное задание.
Сорен чувствовал на себе сверлящий взгляд Эзилриба. Но не успел он открыть клюв, как Борон снова заговорил:
— Сорен, Гильфи, мы отлично понимаем, что вам будет особенно трудно вернуться в каньон Сант-Эголиус.
— Да, — медленно выдавил из себя Сорен. — Что, если они нас узнают?
— Это исключено! — воскликнула Барран. — Вы улетели оттуда едва оперившимися совятами. В то время у вас даже маховые перья полностью не отросли, не говоря уже об оперении лицевых дисков. В довершение всего вы были вдвое меньше ростом. Даже ты, Гильфи, за последнее время очень сильно изменилась.
— Кроме всего прочего, — заговорил молчавший до сих пор Эзилриб, — кому, как не вам, знать, что совы Сант-Эголиуса невероятно глупы. Тем не менее у вас будет легенда.
