— Эх, пришёл бы теперь мой хозяин и сел бы на меня верхом, я тотчас же забросил бы его за облака, чтобы упал он оттуда и разбился насмерть.
Свинцовый Богатырь понял речь коня. Чуть спустя зашёл в конюшню, взнуздал его, вывел во двор и вскочил в седло. Конь не знал, кто на нём сидит, встряхнулся, вскинулся, на дыбы взвился и попытался, как хвалился, забросить молодца за облака. Но ничего у него не вышло. Отвёл его богатырь обратно в конюшню и вывел коня среднего брата. А тот как взметнулся, так и зашвырнул молодца прямо в море-океан. Потом вернулся в конюшню и похвалился остальным, что он сделал.
Но третий конь, тот, на котором на первых порах Свинцовый Богатырь скакал, с укоризной сказал:
— А вдруг человек, который сейчас пришёл, нас накормил и напоил, это наш хозяин, тот самый, что из земли когда-то нас вырыл и снова над нами сжалился? Так ты ему за добро его отплатил? Ежели ты, — повернулся он к коню среднего брата, — до завтрашнего утра не вызволишь его и не привезёшь обратно, я тебя зубами загрызу, копытами затопчу, насмерть забью!
Испугался медный конь и тотчас же бросился на розыски. Избороздил он море-океан вдоль и поперёк, а о Свинцовом Богатыре ни духа, ни слуха. Всюду он его искал, да всё напрасно, пока не повстречался ему царь рыб.
Царь рыб спросил коня, что ему надо.
Тот рассказал всё как было. Велел ему царь рыб подождать немного, пока он сам не узнает. Взял он рог-раковину и трижды подул на три стороны моря-океана. Сразу же приплыли на зов все его подданные, то есть все рыбы. Спросил царь рыбьих князей, все ли на лицо? Ответили ему князья, что все приплыли, только одной рыбы ещё нет. Подождали они немного, пока и та рыба не показалась. Плыла она медленно, еле-еле двигалась, так наелась.
Царь сразу понял, что эта рыба проглотила молодца, но виду не подал, а только спросил её почему она замешкалась и вовремя не приплыла.
Рыба ответила, что захворала, мол, и потому не смогла выполнить быстро приказа.
А царь спросил её — не проглотила ли она, часом, земного человека?
Рыба ответила, что нет, не глотала.
Разгневался царь и повелел разорвать ту рыбу на куски.
Испугалась рыба, поняла, что с ней не шутки шутят, повинилась, и пообещала выплюнуть доброго молодца живым и невредимым, ещё краше чем он раньше был. Так она и сделала, а Свинцовый Богатырь поблагодарил царя рыб, сел на коня, выбрался на берег и поскакал в царский дворец.
Во дворец пошёл он прямёхонько к своим старшим братьям, поднял их со сна и строго спросил: почему они так нехорошо обошлись со стариками родителями и с медными конями, которые из всех бед их выручали. Братья, в своё оправдание, всякие небылицы стали выдумывать.
Тогда, чтобы доказать правду, вывел Свинцовый Богатырь братьев во двор, поставил по правую руку от себя и сказал:
— Пусть бог сейчас рассудит кто из нас прав, а кто виноват, и виновного тут же покарает.
Эти слова он сказал и свой меч высоко в поднебесье послал, а как меч обратно упал, в обоих старших братьев попал и надвое распластал. Свинцовый Богатырь тотчас же их похоронил, пока ещё не рассвело.
Потом привёл он Иляну-Косынзяну, деву-красу, царицу всех трав и цветов в царский дворец, да и своих стариков родителей уговорил туда перебраться, хотя очень им не хотелось свою тёмную лачугу покидать.
Свинцовый Богатырь и Иляна-Косынзяна сыграли затем весёлую свадьбу, и все радовались: и люди, и звери, и даже листва на деревьях, из-за того что правда победила.
Может статься, что Свинцовый Богатырь и Иляна-Косынзяна и сейчас живут, не тужат, невзгод-горя не знают.
А я палку оседлал и всё как мог вам рассказал.
А тот, кто лучше сказку знает, от нас её пусть не скрывает.
Молодость без старости и жизнь без смерти
Перевод Н. Анисимовой
Жили-были когда-то царь и царица. Ежели бы не жили, то и сказки бы этой не было. А было это в те годы, когда росли на тополе груши, а на раките — фиалки; когда медведи хвостами дрались; когда волки с ягнятами братались, обнимались-целовались; когда на подкову блохе уходило девяносто девять ока железа и прыгала блоха в небесную высоту да приносила нам оттуда сказки; когда писала муха на стене… Тот врать мастак, кто не поверил, что это так.
Жили-были великий царь и царица, молодые и красивые, но детей у них не было. Много раз обращались они к знахарям и лекарям, да всё напрасно. Сколько они ходили по всяким звездочётам, просили их узнать по звёздам, будут ли у них дети, а детей всё нет как нет.
Наконец прослышал царь, что живёт неподалёку в одной деревне старик знахарь, и послал за ним. Но старик ответил гонцам, что, если он кому нужен, пусть тот сам к нему придёт. Собрались тогда в дорогу царь с царицей и вместе с боярами, солдатами и слугами отправились к старику в деревню. Старик, как только их увидел, тотчас вышел им навстречу и сказал:
— Добро пожаловать! Только зря ты, твоё величество, ко мне пожаловал. Исполнение желания твоего принесёт тебе одно лишь горе.
— Не твоя это печаль, — сказал царь. — А коли есть у тебя такое зелье, чтоб у нас дети родились, дай мне его.
— Есть у меня такое зелье, но родится у вас только один сын — Фэт-Фрумос,[1] и красив он будет, и всем хорош, и жалостлив — да не про вас.
Взяли царь с царицей зелье и радостные вернулись во дворец. Вскоре царица понесла; Всё царство, весь двор царский и все сановники, узнав об этом, возликовали.
Не пришло ещё время царевичу родиться, а он уж стал в утробе матери плакать, и ни один лекарь не мог его успокоить. Отец обещает сыну все блага земные, а тот всё плачет-заливается.
— Успокойся, мой дорогой, — говорит царь, — подарю я тебе любое царство; замолчи, сынок, дам я тебе в жёны любую царевну.
Обещает он ему и то, и сё, и всякую всячину. Наконец, когда увидел царь, что ничем его не утешить, говорит:
— Замолчи, дитя моё, дам я тебе молодость без старости и жизнь без смерти.
Тут мальчик перестал плакать и родился. Ударили слуги в литавры и затрубили в трубы, и ликовало всё царство целую неделю.
Чем больше рос мальчик, тем умнее и отважнее он становился. Ходил он в школу и к философам; над чем другие дети год бились, он с тем за один месяц справлялся. Царь не мог на сына нарадоваться. Да и все в царстве радовались тому, что будет у них государь такой же умный и учёный, как царь Соломон. Вдруг, неизвестно почему, стал мальчик грустить, сделался он задумчив и печален. И вот в тот самый день, как исполнилось ему пятнадцать лет, когда царь пировал за столом со своими боярами и сановниками, поднимается Фэт-Фрумос со своего места и говорит:
— Батюшка, настало время дать мне то, что обещал ты ещё при моём рождении.
Опечалился царь, услыхав такие его слова, и говорит:
— Да как же, сынок, могу я сдержать такое неслыханное обещание? Ежели я тебе и обещал, так лишь затем, чтобы тебя успокоить.
— Коли ты, отец, не можешь мне дать молодость без старости и жизнь без смерти, пойду я скитаться по свету, пока не добуду того, ради чего на свет появился.
Бояре и царь пали перед Фэт-Фрумосом на колени и стали упрашивать его не покидать страну. Говорят ему бояре:
— Отец твой уже стар, скоро мы возведём тебя на трон и дадим тебе в жёны самую красивую девушку на свете.
Но ничто не могло заставить Фэт-Фрумоса отказаться от своего решения. Он был твёрд как камень и стоял на своём. Увидел царь его упорство, согласился и стал собирать ему в дорогу припасы разные и всё, что требуется.
Пошёл Фэт-Фрумос на конный двор, где стояли самые лучшие в царстве кони, чтобы выбрать себе коня по душе. Но только царевич руку на коня положит и за хвост его схватит, тот с ног валится. Один за другим все кони у него и попадали. Наконец, когда уж собрался Фэт-Фрумос выходить, окинул он ещё раз конюшню взглядом и заметил в одном углу запаршивевшего, в болячках, ледащего коняку. Подошёл он к нему и как только схватил за хвост, обернулся конь и говорит:
— Чего тебе надо, хозяин? Слава господу, помог он мне дожить до того дня, когда прикоснулась ко мне рука богатырская.
Вздыбился конь и стал как свечка.
Рассказал тут ему Фэт-Фрумос, что он задумал, а конь ему в ответ:
— Чтобы исполнилось твоё желание, попроси у отца саблю, копьё, лук, колчан со стрелами и ту одежду, что носил он, когда был молодым; и ещё ухаживай за мной сам шесть недель и корми меня овсом, а овёс на молоке вари.
Попросил Фэт-Фрумос у отца, что ему конь велел, и приказал царь управляющему открыть все сундуки, чтобы мог царевич выбрать всё, что ему понравится. Три дня и три ночи рылся Фэт-Фрумос в сундуках и наконец нашёл на дне одного из них старое ржавое оружие и одежду, ту, что носил его отец, когда был молодым. Принялся Фэт-Фрумос очищать от ржавчины старое отцовское оружие, и через шесть недель заблестело оно как зеркало. За конём он тоже ухаживал, как тот ему наказал. Нелёгкая была работа, но он со всем управился.
