– Пойди, отпусти свои войска, а сам оставайся у меня погостить.
Пошел Светлолицый, отпустил тех воинов и вернулся.
Дали ему поужинать, да подают все соленое, чтобы жажда его ночью подняла. За дверями стоят два огнедышащих чудовища. Выйдет ночью Светлолицый, думает царь, вот чудовища его и заедят, не донесет он до того царя квиток.
Вышел ночью Светлолицый за водой, бросились на него эти чудовища, а только не растерялся он, сорвал с себя сапоги, да в пасть одному и другому – так и задушил их.
Увидел царь, что Светлолицый живым и невредимым вернулся во дворец, не знает, что и делать с досады.
А Светлолицый лег, спит. Настало утро – не встает Светлолицый с постели, сердится.
– Так у вас принимают гостей? Ночевать оставили да сапоги выкрали? Как мне идти босому?
Принес ему царь новые сапоги, да не берет Светлолицый:
– Это не те! Вот что на вас – те и есть мои сапоги.
Что делать? Пришлось царю отдать свои сапоги.
А Светлолицый натягивает новешенькие царские сапоги, смеется: его-то сапоги были старые да сбитые.
Поехал Светлолицый обратно, царю-отцу принес квиток.
Радуется царь, взял да написал тому царю письмо:
– Что ты за царь? Прислал к тебе посла, а ты у него сапоги крадешь.
Что делать тому царю, молчит он, не отвечает.
Сказал царь-отец Светлолицему:
– Была у меня дочь невиданной под солнцем красоты, да похитили ее, а то бы дал ее тебе в жены.
– Это я ее увез, – говорит Светлолицый.
– Чем же тебя наградить еще? – спрашивает царь.
– Ничего мне не надо, – говорит Светлолицый, – научи только, как огненного дэва найти, дай людей, чтобы указали дорогу.
Дал ему царь проводников, повели они его на одну гору и говорят:
– Вот за этой горой и живет огненный дэв.
Учуял дэв, что на горе люди, пошел вверх.
Идет, все три пасти раскрыты, огнем дышит – и близко к нему не подойти.
Выхватил Светлолицый свой меч, полетел прямо на дэва, что бабочка на огонь.
Замахнулся Светлолицый мечом, отрубил две головы, третья и говорит:
– Не руби меня, не то не найти тебе того, ради чего пришел. У меня в голове коробочка, в ней два вороненка, они-то и есть душа железного дэва.
Отрубил Светлолицый и третью голову, достал коробочку, тут же оторвал голову одному вороненку, а другого взял с собой, думает: убить и этого, ну, а как железный дэв дома, да в дверях стоит; умрет он, застрянет в дверях, останется красавица внутри, не войти мне в башню.
Идет Светлолицый, то туда потянет головку вороненка, то сюда, чтоб занемог железный дэв и где бы он ни был – добрался домой.
Дошел до моря, вызвал морского коня, сел на него, едет. Переплыл море, отпустил морского коня, сел на своего, дальше поехали. А дэв занемог уже, но все же добрался до дому, сидит у порога, умирает.
Приехал Светлолицый, крикнул красавице:
– Наступи ногой на него и прыгай наружу!
Выпрыгнула она, оторвал тогда голову Светлолицый вороненку; покатился дэв, так и прирос к дверям, не выйти бы уж из дому красавице.
Поехал с ней Светлолицый к жилью дэва, в котором жемчужины были, взял там свою долю, что ему братья оставили, забрал с собой и ту восемнадцатую красавицу, что ждала его в жилье трехголового дэва.
Привез ее домой, выдал замуж, как сестру, а сам женился на той невиданной под солнцем красавице: ведь сколько труда на нее положил!
Жила одна женщина. Уже на старости лет родился у нее сын. Да лучше бы и не было того сына: родился у женщины сын-змей. Мать все же любила своего сына-змея, ходила за ним, кормила грудью и вырастила его крупным и здоровым. Однажды заговорил змей человечьим голосом:
– Пойди, мать, к нашему царю, скажи ему: «Мой сын-змей просит у тебя в жены единственную твою красавицу дочь».
Испугалась мать. Страшно, что ее сын, да еще змей, осмелился просить в жены цареву дочь, а еще страшней, что змей человечьим голосом говорит. Да что делать? Не дает покоя сын – иди да иди!
– Убьет меня царь, сыночек, – говорит она, а он и слушать не хочет. Осмелела, пошла старушка. Пришла ко двору. Призвал ее царь и спрашивает:
– Что тебе, старуха?
– Не дает покоя сын-змей, просит в жены вашу дочь. – И рассказала все.
Не удивился царь, выслушал ее и сказал:
– Все знают, что невелико мое могущество. Теснит меня сильный сосед и разоряет. Вот и теперь прислал он послов и задает три- задачи, не отвечу – разнесет все царство. Скажи твоему сыну: отгадает он их и спасет тем меня и мое царство – отдам ему дочь, а нет – так и нет. Первая задача: есть у царя табун коней; требует он различить, кто в табуне мать, а кто ее дети. Вторая задача: есть у царя пестик от ступы, и велит царь вырезать из того пестика тысячу локтей кожи и прислать ему. И третья задача: в его царстве один край от безводья страдает, – нужно открыть там воду.
«Эх, – подумала старуха, – вот связалась с бедой, так связалась!» – И побежала домой.
– Ну как, сделала что? – спросил сын-змей.
– Да что сделала? – говорит мать, а сама еле дышит, и во рту у нее пересохло. – Смерть моя пришла, больше ничего, – и заплакала.
– Не плачь, – говорит змей, – не бойся, тот царь меня не одолеет.
Услышала мать, смеется, словно безумная.
– Это тебя, змееныша, царь не одолеет?
– Нет, – говорит змей, – не одолеет!
– А не одолеет, так слушай же! – и рассказала все три задачи.
Змей и не задумался:
– Иди сейчас же и доложи царю: «Пошли, царь, своего советника к тому царю и скажи: пусть вырежет он образцы из того пестика да скажет, какой ширины кожу угодно ему получить». Не вырежет царь – сам осрамится, не мы. Второе: скажи, чтоб табуну не давали пить три дня. А как пустят к воде, какая лошадь заржет, та и есть кобыла-мать. Где люди от безводья страдают, там стоит в таком-то месте дуб, пусть выроют тот дуб, и откроется вода.
Поспешила мать к царю. Пришла, а во дворце уже все загрустили, все надежду потеряли. Как ни тяжко всем, а увидели старуху, стали над нею смеяться. А как узнали ответ змея, поклонились все старухе и приняли ее с большим почетом. Рассказали все послам, отправили и советника с ними, оставили злого царя в дураках с его задачами.
Спасся царь и по слову своему призвал во дворец змея-спасителя. Приполз во дворец большущий змей. Встретили его с большим почетом. Ластятся все к змею, улыбаются, больше от страху, чем от радости. Посадили змея рядом с царевной-красавицей. Началась свадьба.
Сидит красавица, нет меры ее горю-тоске. Сидит, и ножом губы ей не разожмешь, да уж что делать? Такова, видно, ее судьба.
Кончилась свадьба. Отвели молодых – змея с красавицей – в опочивальню. Прикрыл царь двери и стал бить себя кулаками по голове, рвать на себе волосы, царапать грудь, стонать.
– Съест, съест змей проклятый мою красавицу!
А в опочивальне вот какие дела: обвил змей красавицу, обнял ее, ласкает, целует. Стоит царевна ни жива ни мертва. И не глядит, и не дышит даже от страха, так и окаменела вся.
А змей ласкается, просит:
– Полюби меня, не отгоняй! Смотри, не обернулось бы так, чтобы ты меня о любви молила, а я, как вот ты теперь, бегал бы от тебя.
Просит он, молит, и вдруг – чудо: сбросил змеиную кожу, и явился статный, прекрасный, как солнце, юноша. Взглянула царевна и глаз отвести не может. Забилось у нее сердце, засверкали глаза, засветились. Стоят они – одно счастье только взглянуть на них… Обнялись они, ласкаются. Словно лучи золотого солнца, светятся волосы юноши, а жемчужные пальцы невесты перебирают их, ласкают.
Заглянула в щелочку нянька царевны – что это светится так, не выпустил ли змей проклятый пламя из своей пасти, не сжег ли царевну? Заглянула – и что же увидела? Нет ничего краше юноши и девушки, и блаженства их никак не описать.
Заплакала от радости старушка, побежала порадовать отца. Закричали все, зашумели. Прибежали к опочивальне, проломили на радостях двери. Вбежал царь, схватил змеиную кожу.
Испугался юноша, вздрогнул… хочет убежать куда, спрятаться, – прыгнул и голубем взлетел вверх. Бьется голубь в опочивальне, бьется, ищет, куда вылететь. Бегает за ним красавица невеста, боится – не улетел бы навсегда от нее, сама и плачет и смеется.
Нашел голубь дверь и вылетел. Выпросила красавица у отца коня. Вскочила на него и помчалась вдогонку за своим голубем-женихом. Летит голубь, воркует. Тень в тень несется за ним красавица невеста. Присядет голубь на дереве, подъедет невеста. Взлетит голубь – мчится вдогонку и конь красавицы. Долетел так голубь, а с ним и красавица на своем коне, до самого моря. В море, у берега, островок. На островке высокий, прямой, как стрела, тополь. Взлетел голубь на самую верхушку тополя и заворковал. Подует ветерок, склонит верхушку тополя к берегу – приблизится голубь к невесте. Выпрямится тополь – уйдет верхушка и унесет с собой голубя.
Ударила красавица коня, прыгнул конь, не устоял на маленьком островке, только ногами чуть-чуть зацепился за берег. Наклонился тополь, протянула красавица к голубю руки, подлетел голубь, сел на плечо к красавице и заворковал у самых ее щек. Прыгнул конь обратно на берег, а голубь то крыльями красавице лицо ласкает, то на колени садится. Ловит его невеста, хочет поймать – не дается голубь.
