Транквилла Неуклюжевна, или Сказка о черепахе, которая приняла твердое решение
Одним чудесным утром черепаха Транквилла Неуклюжевна грелась на солнышке возле своей уютной хижины и благодушно жевала лист подорожника.
Над ее головой, в ветвях древней маслины, сидела голубка Зулейка Среброгрудовна и чистила перышки, переливающиеся всеми цветами радуги. Тут прилетел голубь Соломон Среброгрудович, несколько раз поклонился ей и воскликнул:
— О Зулейка, отрада моего сердца, ты уже слышала новость? Великий султан Лев Двадцать Восьмой празднует свою свадьбу. Полетим вместе к его пещере, о свет моих очей!
— О господин мой и повелитель, — проворковала голубка, — разве нас пригласили на свадьбу?
— Не беспокойся об этом, о звезда моей жизни, — ответил Соломон Среброгрудович. — Все звери и птицы, большие и маленькие, старые и молодые, толстые и худые, мокрые и сухие, приглашены туда, а стало быть, и мы с тобой. Несомненно, это будет самое пышное торжество, какое когда-либо отмечалось. Однако нам нужно поторопиться, потому что путь к пещере султана не близок, а свадьба уже скоро.
Зулейка кивнула в знак согласия, и пара голубков взмыла в небо.
Черепаха Транквилла Неуклюжевна, которая слышала весь разговор, задумалась так глубоко, что даже позабыла о своем завтраке.
«Коли все звери и птицы, большие и маленькие, старые и молодые, толстые и худые, мокрые и сухие, приглашены на свадьбу, — размышляла Транквилла — то и я, пожалуй, туда отправлюсь. Почему бы мне не погулять на самом замечательном празднике, который когда-либо устраивался?»
Продумав весь день, а потом и всю ночь, она приняла твердое решение добраться до пещеры султана. И едва только из-за горизонта показались первые лучи солнца, она тронулась в путь, шаг за шагом, медленно, но верно.
К вечеру она доползла до куста терновника. Там, в самой середине роскошной паутины, жила паучиха Фатима Нитеплетовна.
— Эй, Транквилла Неуклюжевна, — крикнула, завидев ее, паучиха, — куда это ты так спешишь, если не секрет?
— Добрый вечер, Фатима Нитеплетовна! — ответила черепаха и остановилась, чтобы немного отдышаться. — Знаешь ли ты, что наш великий султан Лев Двадцать Восьмой пригласил всех зверей и птиц к себе на свадьбу? Вот туда-то я и направляюсь.
Фатима Нитеплетовна всплеснула длинными передними лапками и так расхохоталась, что ее паутина начала раскачиваться во все стороны.
— Ах, Транквилла, Транквилла! — воскликнула она, успокоившись. — Ты — медлительнейшая из медлительных, как же ты одолеешь такой путь?
— Шаг за шагом, потихонечку-помаленечку, — объяснила черепаха.
— А подумала ли ты о том, — продолжала Фатима Нитеплетовна, — что свадьбу сыграют уже через две недели?
Транквилла оглядела свои короткие плотные ножки и твердо ответила:
— Уж я как-нибудь поспею вовремя.
— Транквилла! — участливо промолвила паучиха. — Транквилла Неуклюжевна! Даже мне эта дорога показалась бы дальней, а ведь у меня не только ноги попроворнее — их у меня вдвое больше, чем у тебя. Будь благоразумна! Оставь эту затею да возвращайся домой!
— Ничего, к сожалению, не получится, — дружелюбно ответила черепаха, — я приняла твердое решение.
— Кто не слушает доброго совета, тому не поможешь! — бросила раздраженно паучиха и принялась нервно вязать свою сеть.
— Что верно, то верно, — согласилась Транквилла, — стало быть, до свиданья, Фатима Нитеплетовна.
И с этими словами она, тяжело ступая, двинулась вперед. Паучиха злобно хихикнула и прошипела ей вслед:
— Только не беги слишком быстро, а то, неровен час, придешь еще слишком рано!
Путешествие Транквиллы Неуклюжевны меж тем продолжалось. Она ползла по камням и корягам, песками и перелесками, ночью и днем.
Продвигаясь однажды мимо небольшого пруда, она остановилась, чтобы испить водицы. Неподалеку на плюще сидела улитка Шехерезада Горюновна и внимательно смотрела на черепаху своими выпуклыми глазками.
— Добрый день! — приветливо поздоровалась Транквилла. Понадобилось довольно много времени, пока улитка собралась с мыслями и смогла наконец ответить.
— Бо-оже ж ты-ы мо-ой! — бесконечно медленно протянула она хнычущим голоском. — Ну и быстро же ты бегаешь! Просто голова идет кругом.
— Я тороплюсь на свадьбу нашего великого султана Льва Двадцать Восьмого, — объяснила Транквилла.
На сей раз Шехерезаде понадобилось еще больше времени, чтобы привести свои липкие мысли в порядок, после чего она с трудом выдавила из себя:
— Како-ой у-ужас! Да ведь ты шла совсем в другую сторону. — Она беспорядочно повела усиками, пытаясь указать верное направление: — Туда-не-сюда-оттуда-я-думаю-сюда-да!.. Здесь-не-тут-сюда-ко-мне-потом-на-север-там-тут-ты-там… — И она замолчала, безнадежно запутавшись в своем маловразумительном объяснении.
— Ничего страшного, — сказала Транквилла, — теперь я, во всяком случае, знаю, что выбрала неверный путь. Так куда, говоришь, мне надо идти?
Улитка пришла в такое замешательство, что, сморщившись, исчезла в своем домике и появилась только спустя добрых полчаса.
Транквилла терпеливо ждала, пока Шехерезада опять обретет дар речи.
— Бо-оже ж ты-ы мо-ой! — сокрушалась улитка. — Вот незадача-то! Тебе следовало идти на юг, а не на север.
— Благодарю за подсказку. — И Транквилла, тяжело ступая, развернулась в обратную сторону.
— Но ведь праздник-то уже послезавтра! — плаксиво воскликнула улитка.
— Уж поверь, я буду там вовремя, — промолвила Транквилла.
— Вряд ли, — вздохнула улитка и уныло посмотрела на черепаху. — Вот если бы ты с самого начала пошла в нужную сторону, тогда, быть может, еще успела. А теперь нет никакой надежды. Все впустую. Како-ой у-ужас!
— Ты можешь сесть ко мне на панцирь, если хочешь отправиться вместе со мной, — предложила Транквилла.
Шехерезада обреченно опустила выпуклые глазки.
— Зачем? Теперь уже поздно, слишком поздно… Мы ни за что не успеем.
— И все же стоит попытаться, — сказала Транквилла. — Шаг за шагом, потихонечку-помаленечку.
— Мне так грустно, — захныкала улитка, — останься со мной и утешь меня!
— К сожалению, не могу, — дружелюбно ответила Транквилла, — ведь я приняла твердое решение.
И с этими словами она продолжила путь, на сей раз в обратном направлении.
Шехерезада Горюновна еще долго-долго смотрела ей вслед глазами, полными слез, и беспрестанно шевелила усиками, словно бормоча заклинания.
И снова день за днем брела черепаха, теперь уже в другую сторону, по камням и корягам, песками и перелесками, ночью и днем.
Наконец повстречался ей ящер Захариас Манернолапкович. Он лежал на теплом камне и дремал. Его богатый изумрудно-зеленый чешуйчатый наряд так и переливался на солнце. Когда черепаха приблизилась к нему, ящер открыл один глаз, прищурился и сонно, но деловито поинтересовался:
— Стой! Ты кто такая? Откуда идешь? Куда путь держишь?
— Меня зовут Транквилла Неуклюжевна, — ответила черепаха, — иду я от древней маслины к пещере нашего великого султана.
Захариас Манернолапкович широко зевнул.
— Ах так… И зачем же ты туда направляешься?
— Я спешу на свадьбу нашего великого султана Льва Двадцать Восьмого, поскольку он пригласил на нее всех зверей и птиц, а стало быть, и меня, — пояснила Транквилла.
Тут Захариас Манернолапкович от удивления открыл второй глаз и надменно посмотрел на черепаху.
— И как же такой жалкий пылесос, — прогнусавил он спустя некоторое время, — собирается туда добраться?
— Шаг за шагом, потихонечку-помаленечку, — привычно повторила Транквилла.
Захариас Манернолапкович оперся на локти и забарабанил по камню коготками.
— Ну и ну, вот так вот, вразвалочку-вперевалочку, ты собиралась попасть на свадьбу, которую должны были отпраздновать неделю назад?
— А ее не отпраздновали неделю назад? — спросила Транквилла.
— Нет, — лениво протянул Захариас Манернолапкович.
— Прекрасно, — обрадовалась Транквилла, — значит, я поспею вовремя.
— Сомневаюсь. Как высочайший сановник двора великого султана официально заявляю: торжество откладывается. Лев Двадцать Восьмой неожиданно выступил войной против тигра Себулона Саблезубовича. Так что ты можешь спокойно возвращаться домой.
— К сожалению, не могу, — ответила Транквилла Неуклюжевна, — ведь я твердо решила погулять на свадьбе.
И с этими словами, не обращая больше внимания на ящера, черепаха потопала дальше.
Захариас Манернолапкович, задумавшись, уставился полусонным взглядом в одну точку, бормоча:
— Но ведь это спорный вопрос… безусловно, это спорный вопрос…
И опять несколько дней ползла черепаха по камням и корягам, песками и перелесками, ночью и при свете солнца.
