— Нет. Просто всё делалось в спешке. Иногда происходили утечки всяких субстанций… вирусы, синтобиоты, ну и так далее. В общем, опасная работа. Не хотели рисковать жизнями евреев.
— О да, о да! Пусть рискуют гои, не так ли?.. Хотя, конечно, мы тоже перегнули палку. В противоположную сторону.
— Самопожертвование вам не помогло. «Аллахую христец», как говорили русские. Правда, недолго.
— Что недолго?
— Говорили недолго.
— Ну да. Зато мы с тобой понимаем эту шуточку. Забавно, а ведь в некотором смысле русские победили.
— Хм? А, в смысле языка и культуры… Ну кто ж знал, что оно сложится таким вот образом…
— А всё потому, что русские были раздолбаями. В отличие от евреев. Ещё одно кстати-некстати: как ты стал иудеем, бар Раббас?
— Я был обрезан на восьмой день, прямо в лаборатории, — повёл плечами раввин. — Все изделия нашего класса обрезаны.
— Почему?
— В самом начале войны выяснилось. Необрезанные более чувствительны к антисемитской пропаганде. Даже киборги.
— Почему я не удивлён? Ладно, ближе к делу. Что у тебя с текущими проектами?
— Сейчас у меня только аналитика, Ваше Величество.
— Ну да, ну да. Анализ ресурсных схем и прочая текучка. Всё это можешь забыть — по крайней мере на ближайшее время. Я намерен вернуть тебя на оперативную работу.
Карабас вздрогнул.
— Я понимаю твои чувства, но не торопись с возражениями… Выслушай задание. Тебе нужно посетить с неофициальным визитом Директорию.
— Насколько неофициальным? — уточнил раввин.
— Это не так важно. Можешь заехать через главные ворота, можешь — огородами. Думаю, совсем тихо не получится. Безопасники там не орлы, но и не дефолтники… В общем, тебе нужно в Директорию. И не просто в Директорию — а пробраться в Институт Трансгенных Исследований.
— Ваше величество, это невозможно, — бар Раббас с трудом сдержал подступающий чих.
— Да, я знаю это слово. «Не-воз-можно», — передразнил Король. — Оно очень смешное. Забудь его. Ты всегда выкручивался.
— Я больше отлёживался, — сказал Карабас. — В болоте.
— Да, ты пропустил самое интересное, — согласился Король.
Карабас хмыкнул. Двести тридцать шесть лет анабиоза научили его скептицизму.
— Так или иначе, ты ведь выжил? Выживешь и теперь. Но сначала ты проникнешь в Институт и найдёшь кое-что. Точнее, войдёшь кое-куда.
— Где находится эта вещь, что это такое и что с ней надо делать? — Карабас почувствовал, что приступ близок, очень близок. Можно было бы попытаться зажать нос, но мешал шлем.
— Где — не знаю. И никто не знает. Где-то в Центре. Есть одна примета… нет, даже две. Это всё.
— Пока я ничего не понял, — проворчал бар Раббас. Свербёж в носу немного отпустил.
— Сейчас поймёшь. Выключи микрофон и подойди ко мне вплотную. Ха'н сохрэт стопицот бара даль йер Карабас. Ты же умеешь читать по губам?
Для того, чтобы оказаться на одном уровне с Королём, Карабасу пришлось встать на колени. Король наклонился и соприкоснулся гермошлемом с лицевым стеклом скафандра своего лучшего агента — так, чтобы тот видел лицо Горного Старца.
Горный Старец говорил долго. Раввин смотрел ему в лицо очень внимательно. Несколько раз показывал, что не понял, и Король терпеливо повторял.
— Теперь ты осознал значимость задачи? — Бин Ладен снова включил микрофон. — Ты сделаешь?
— Я сделаю всё, что в моих силах, — сказал раввин.
— А скажи-ка это на людском, — потребовал Король. — Вот именно это.
Карабас промолчал: крыть было нечем.
— Они создали людской, чтобы не слушать скользких фразочек, — заключил Подгорный Старец. — Типа — вроде пообещал, а вроде и нет. Пообещал, то есть, постараться. Но мне не нужно, чтобы ты старался, тратил силы, и что ещё там говорят в таких случаях. Меня всё это не интересует. Мне нужно, чтобы ты сделал. Любой ценой. И в данном случае любой означает именно это — любой. Усама сохрэт бара Карабас круа.
— Карабас круа — ув'га'виал шем'Карабас, ув'х'аркан шем'Карабас, ув'нечча шем'Карабас[6], — сказал раввин и неуклюже поклонился.
— Это уже лучше. Возьми.
Король протянул руку. На ладони лежал маленький блестящий предмет. Бар Раббас осторожно ухватил его двумя пальцами. При ближайшем рассмотрении вещица оказалась ключом из жёлтого металла.
— Пожалуйста, будь с ним поаккуратнее, — сказал Тораборский Король, — Хотя бы потому, что я отдал за него Сундук Мертвеца.
— Что? Все записи? — не понял Карабас.
— Нет, не записи. Оригинал. Сам ноут со всем содержимым. Мы, конечно, всё скопировали.
— О… от так от, мама? — опешил бар Раббас. — Чо, серьёзно? Но как? То есть зачем? Сундук — это же святыня. Из-за обладания которой эсдеки признавали за нами авторитет.
— Да. К величайшему нашему сожалению, на другую цену Тарзанчик не соглашался.
— Что? — Карабас невольно повысил голос. — Вы отдали Сундук шерстяным?
— Ты как бы намекаешь, что это несколько противоречит нашей политике в регионе? — язвительно заметил Усама.
— Для полного счастья им не хватало только культурного доминирования, — вздохнул раввин.
— Если у нас всё получится, это уже не будет иметь значения. Если не получится — тоже, — заключил Король. — Имей в виду: пока что это просто кусочек золота. Нанокомпьютер в нём холодный. Его надо активировать.
— А код загрузки?
— Его у нас, к сожалению, нет.
— Обычными методами обойти защиту невозможно?
— Ну как ты догадался? Невозможно в принципе. Здесь нужен хакер. Который прочитает код со спящей наносхемы и активирует её.
Карабасу снова захотелось чихнуть.
— Таких нет, — сказал он, уже понимая, что услышит в ответ.
— Такая есть, — сказал Король. — Она ещё жива, старый плавучий чемодан.
— Да, жива, — признал Карабас. — Только она не будет со мной сотрудничать. Хотя бы потому, что ей сейчас триста сорок лет, у неё сгорела половина мозгов и она помешалась на антисемитизме. Она лучше съест печень гозмана, чем поможет еврею.
— Склони её к сотрудничеству. Обещай что угодно. Если понадобится — сделай, что обещал. Главное — добейся, чтобы она взялась за дело.
— Я не могу гарантировать результат, мой король.
— Опять те же слова? Впрочем, всё в руке Аллаха. Но я дам тебе лучшую команду, которая у нас есть.
— Прошу меня извинить, Ваше Величество, в данном случае я предпочёл бы набрать команду сам, — вежливо, но твёрдо заявил бар Раббас.
— Нет. Я даю тебе именно лучших, — он протянул Карабасу лист бумаги. — Вот список группы. Если есть возражения, выскажи их сейчас.
— Посмотрим, — Карабас поднёс листок к пластику и прищурился: света не хватало.
— Ужас, — сказал он через минуту, — просто ужас. Это не группа, а труппа. Какой-то кукольный театр… Как я понимаю, возражать бесполезно?
— Правильно понимаешь, — благосклонно кивнул Король. — Я дал тебе не тех, с кем ты работал и к кому привык. Я дал тебе самых лучших. Ты их построишь. У тебя это хорошо получается, не так ли?
— Мальвина и Чипполино. Я не работал с ними. И не собираюсь.
— Мальвина уникальна. Другого психократа такой силы у нас нет. Кроме тебя, разумеется.
— Ну да. Но её дар с изъяном. Она может заставить птичку танцевать польку, это да. С разумными у неё не получается.
— Ты не любишь её потому, что не знаешь, что у неё на уме.
— И это тоже, — признал Карабас. Ему очень хотелось почесать в бороде — смачно, с хрустом — и вытереть пот с шеи.
— Да, немного унизительно. Однако ты всё-таки возьмёшь Мальвину и будешь с ней работать.
— Ваше Величество, я ей не доверяю. Мне не нравится, как устроена её голова. Она сделана из мяса, а думает как киборг.
— Ты действительно не видишь её мысли?
— Вижу. Просто не понимаю. Хотя кое-что разобрать можно. Например, то, что она нас всех презирает и когда-нибудь предаст.
— Тогда ты её убьёшь, рав бар Раббас, только и всего… Но не раньше, чем она перестанет быть полезна. Мальвина пойдёт с тобой. И Пьеро тоже.
— Мне не нравится этот тяпнутый.
— Но ты же с ним работал?
— Работал. Тогда он хотя бы не сочинял стихов. Но потом его укусила муза. Мерзкая тварь, — Карабаса передёрнуло.
— Он наш сильнейший эмо-транслятор, это может понадобиться. И у него есть Дар.
— Дар? Знаю я этот Дар. Охрененный дар упарываться айсом в умат до дефолта. Потом он, может, что-нибудь пробормочет. Пользы от его пророчеств — как от калуши материнской любви. А потом он сделает какую-нибудь гадость, кинет нас всех или облажает операцию, чтобы получить законный повод убить себя. В конце концов, он шахид по базовой модели!
— Не думай об этом. Перед заданием мы немножко почистим ему мозги, он будет вести себя хорошо.
