— Не надо злиться на меня. Я просто пытаюсь помочь.
— Я знаю, я знаю. Прости меня.
— Уже забыто.
— Мне просто очень нужно поладить с этим человеком…
— Конечно, идем. И объяснимся с папочкой.
Они шли по тропинке, и вдруг послышались звуки, похожие на кошачье мурлыканье.
— Я понимаю, это трогательный момент, — сказал Шрек Ослу. — Но мурчать…
— Я не мурчу! — отозвался Осел.
— Ну, конечно! А дальше что, обниматься полезешь?
— Эй, Шрек, Ослы не мурчат! Кто я, по-твоему?
Но тут спор был прерван самым неожиданным образом. На тропинку перед ними выпрыгнул Кот в сапогах, в плаще и со шпагой в лапах. Он стоял в угрожающей позе, направив шпагу на Шрека и Осла, и говорил:
— Бойтесь меня, пока вы еще живы!
Шрек улыбнулся:
— Да это же просто безобидный котенок!
— Берегись, Шрек, у него шпага! — воскликнул Осел.
— Это всего лишь кошка. — И Шрек, нагнувшись и вытянув руки вперед, позвал: — Кис-кис-кис! Иди ко мне, киска, иди ко мне, кошечка!
Кот, воткнув шпагу в землю, припал на все четыре лапы — и прыгнул, сверкая глазами и страшно шипя. В полете он выпустил когти, похожие на маленькие острые кинжалы. Добравшись до Шрека, Кот вцепился когтями ему в ногу, а потом оказался под курткой, которая ходуном заходила, через миг разодрал ее на груди, и высунулся в образовавшуюся прореху, продолжая орудовать когтями.
Шрек орал благим матом, бестолково крутясь на месте, а Осел бегал вокруг и кричал:
— Шрек, Шрек, держись!
— Сними его! — завопил Шрек. В этот миг Кот снова оказался у него между ногами.
— Сейчас, сейчас! Не шевелись! — закричал Осел, и изо всех сил лягнул задними копытами. Кот успел увернуться, зато Шрек, зашипев от боли и согнувшись пополам, упал на землю.
— Что, я промазал? — спросил Осел.
— Нет… — ответил Шрек, держась руками за то место, где только что был Кот, и закатывая глаза. — Ты попал!
Кот между тем совершил великолепный прыжок, опять оказавшись возле своей воткнутой в землю шпаги, подхватил лежащую на земле шляпу, направил шпагу на Шрека, и закричал:
— А теперь, гоблин, моли о пощаде! Я — Кот в сапогах! — Он сделал молниеносный выпад шпагой, и на коре ближайшего дерева появилась монограмма Кота — перечеркнутый треугольник, похожий на букву «А».
— Я убью этого Кота! — взревел Шрек, сжимая огромные кулаки.
— Ха! — выкрикнул Кот, бросаясь вперед, и вдруг… вдруг он остановился, закашлялся и зашатался, выронил шпагу, припал к земле, тяжело дыша и хрипя, и, наконец, отрыгнул комочек шерсти, который встал ему поперек горла. Это обычное дело у кошек, ведь они все время вылизывают свою шкуру, только сейчас Кот попал в дурацкое положение совсем не вовремя.
— Это отвратительно! — заявил Осел, в то время как Шрек, не дожидаясь, пока Кот придет в себя, схватил его за загривок своими громадными пальцами, и миг спустя грозный противник уже висел в воздухе, беспомощный, как котенок.
— Что нам с ним делать? — спросил Шрек.
— Думаю, нужно сократить популяцию бродячих котов, — заявил Осел. — Искупаем его немного?
— О нет, только не это! — воскликнул Кот, умоляюще складывая перед собой передние лапы. — Ничего личного, сеньор! Я сделал это ради мамы и папы! Мама больна, а мой отец побирается на помойках! Король предложил мне денег, а ведь у меня маленькие братья… очень маленькие…
— Стой, стой! — воскликнул Шрек, прикладывая палец другой руки к губам Кота, и тем заставив его замолчать. — Отец Фионы тебе заплатил за это?
— Богатый король? Да.
Шрек разжал пальцы, и Кот шлепнулся на землю, издав звук, похожий на скрип несмазанной двери.
Шрек тяжело вздохнул:
— Что ж, плакало мое королевское благословение…
— Перестань, Шрек, не расстраивайся! — утешил его Осел. — Ничего нового. Ведь почти каждый, кто с тобой знакомится, хочет тебя убить.
— Большое спасибо! — отозвался Шрек, присаживаясь на камень и вздыхая. — Может, для Фионы было бы лучше, если бы я был похож на прекрасного принца?
— Король так и сказал, — заявил Кот. Он уже успел привести себя в порядок: на голове его была шляпа с пером, а на поясе — шпага. Осел укоризненно взглянул на него. Кот смутился:
— Простите, я думал, он меня спросил…
Осел подошел к Шреку, сидящему на берегу ручейка. Спокойная вода отражала их обоих.
— Шрек, Фиона знает: ты для нее готов на все.
— Я бы изменился, если бы мог… Я просто… просто хотел бы сделать ее счастливой. Подожди! — вдруг вспомнил Шрек. Он вытащил карточку, которую дала Фионе Крестная Фея, и посмотрел на нее. На лицевой стороне карточки было написано: «Счастье, Инкорпорейтед», а на обороте: «Нужно капнуть слезой».
— Осел! — сказал Шрек. — Подумай о самом грустном моменте в твоей жизни!
— С чего начать? — с готовностью спросил Осел. — Помню, один чокнутый фермер собирался обменять меня на какие-то волшебные бобы. Потом этот дурак устроил вечеринку, и его гости привязали мне к хвосту консервные банки. В конце концов они напились и начали бить меня палкой, выкрикивая: «Пиньята, пиньята[1]» — Кстати, а что такое пиньята? Скажи, пожалуйста, если знаешь!
— Нет, Осел, — заявил Шрек. — Мне нужно, чтобы ты заплакал!
— Не проецируй на меня свои эмоции! — возразил Осел. — Я знаю, тебе плохо, но ты должен сам разобраться…
В это время Кот, который уже все понял, приблизился к Ослу и дал ему здоровенного пинка сапогом прямо в брюхо. Осел охнул, присел, на глазах его показались слезы.
— Ты, маленький пушистый гаденыш! — прошипел он, и слеза капнула из его глаза на карточку, ловко подставленную Шреком.
Тотчас раздалось шипение, и на карточке появился пузырек, вроде мыльного пузыря, в котором прилетала Фея. Пузырек увеличился, оторвался от карточки, и в нем показалось изображение Крестной. Изображение произнесло:
— Что, уже запись? Я либо занята, либо меня нет на месте. Но мы будем рады вас принять, если вы зайдете к нам в офис! Живите долго и счастливо! — и пузырек лопнул, рассыпавшись искрами сверкающей пыли. Это был обычный волшебный автоответчик.
— Ты готов к очередному заданию? — спросил Шрек у Осла.
— Так-то лучше! Шрек и Осел — приключения продолжаются! Теперь нас ничто не остановит!
— Подожди, гоблин! — вскричал Кот. Друзья обернулись. Кот стоял, умоляюще глядя на них огромными глазами и прижимая снятую шляпу к груди. — Я недооценил тебя! — и Кот почтительно поклонился.
— Ступай домой, страховка не обязательна! — пошутил Шрек, поворачиваясь, чтобы идти дальше. Но Кот продолжал:
— По закону чести я обязан сопровождать тебя, пока мне не доведется спасти твою жизнь за то, что ты сохранил мою! — Кот снова отвесил поклон.
— Прости, но место говорящего зануды уже занято! — заявил Осел. — Идем, Шрек!
Шрек повернулся к Коту и внимательно его разглядывал.
— Шрек! — с беспокойством повторил Осел.
— Осел, посмотри, какой он миленький! В этих крошечных сапогах… Сколько котов ходит в сапогах? Давай его оставим!
— Что?! — и Осел в бессильной ярости отвернулся.
— Послушай, Осел — он мурчит! — сказал Шрек, сажая Кота на плечо.
— Ах, значит, теперь он стал миленьким!
— Осел, не ворчи, выше нос!
— Это я — выше нос? Это я нос повесил? Кто бы говорил, Шрек!
И Осел демонстративно двинулся впереди всех.
Глава десятая
Собачий завтрак, или утро во дворце
Фиона спала, когда маленькая белая собачка, единственный подарок Крестной, пришедшийся Фионе по вкусу, забралась на постель и стала лизать ее в нос.
— Шрек! — с улыбкой пробормотала Фиона, просыпаясь. Она открыла глаза, огляделась… Шрека нигде не было, она лежала в постели одна. Фиона вскочила.
— Шрек? — но в ответ только тявкнула собачка.
Фиона подошла к столику — и увидела на нем свой детский дневник. Она взяла его в руки. Дневник был открыт на странице, на которой она когда-то нарисовала себя — в образе прекрасной принцессы, и принца, о котором столько мечтала. Фиона задумалась.
А тем временем во дворе Гарольд делал вид, что рассматривает куски ткани, из которой предполагалось сшить наряды для королевской четы к предстоящему балу.
— Что скажешь, Гарольд? — спрашивала Лилиан.
— Да, да, — рассеяно отвечал король. — Они оба очень нарядные! Да, да, отлично, отлично…
И он пошел дальше. Сразу было видно, что его мысли где-то далеко.
Королева указала слуге на один из отрезов и последовала за ним.
— Попробуй хотя бы притвориться, что тебя интересует бал твоей дочери!
— Лилиан, по-моему, это не так уж важно… С чего ты взяла, что бал вообще состоится?
В это время по лестнице с крыльца спустилась Фиона.
— Мама! Папа! — позвала она.
— Привет, дорогая! — откликнулась Лилиан, а король, сделав вид, что о чем-то разговаривает с управителем («Что ты говоришь, Седрик? Иду!»), поспешно удалился.
