— Спроси. Отвечу, если смогу, — сказал он.
— Вот ты говоришь, что это мой камень. Но может ли так случиться, что человек чужой камень-письмо принял за свой?
— Редко, но такое случается. Конечно, будет плохо, если кто-то подберет чужой камень и сочтет его своим. Во-первых, ему трудно будет прочитать то, что на нем написано, и значит, человек не поймет смысла послания. Во-вторых, если даже и разберется, о каком предупреждении или задании там идет речь, и станет делать это чужое дело, то, наверняка, оно закончится безуспешно и безрезультатно. Каждый должен жить своим письмом! Жизнь по чужому посланию вызовет осложнения не только в собственной судьбе, но и в судьбах многих других людей. Если сердце подсказывает, что это не твой камень, то и дотрагиваться до него не надо, и менять его местонахождение тоже не следует. Только жизненная необходимость подскажет людям, когда можно дотрагиваться до такого камня и перемещать его с одного места на другое. Но люди чаще всего и не знают, что имеют дело с камнем-посланием, от которого зависит не одна судьба.
— Андрей, объясни мне, как же все-таки человек может догадаться или понять, что это не простой камень, а его камень-письмо, его дальнейшая судьба? Люди же не знают, что кто-то им посылает такие письма, да еще на камнях! Вот пройдет по этой дороге хозяин такого письма, и не заметит его, не поднимет, а пойдет дальше своей дорогой… Что же тогда случится с камнем и с этим человеком?
— Если человек думает о развитии своей души, то рано или поздно, но он обязательно встретится со своим камнем-посланием. Он может и не знать, и даже не догадываться о его существовании, ведь ты тоже, еще совсем недавно, даже и не слышал о таком камне. Тебе твой камень-письмо попался на пыльной дороге и, непонятно почему, понравился, ты взял его в руки и стал рассматривать. А другой человек, может быть, споткнется о камень и так получит свое послание. Только человек с закрытым и озлобленным сердцем может не заметить свой судьбоносный камень. Если даже такому человеку подсказать, чту это, и он возьмет его, то все равно не поймет, зачем же этот камень ему нужен. К сожалению, так происходит очень часто.
— Но кто же приносит такие письма? Кто принес его мне?
— Давай представим себе такую картину. Ливни, которые шли много тысяч лет тому назад, несли твой камень с высоких гор в это ущелье. Потом какой-то землекоп своей лопатой поддел камень и перебросил в другое место, а столетия спустя пастух, пасший овец, схватил его и кинул в волков. Затем отшельник, живущий в горах, заметил камень, догадался, что это камень-письмо, что оно спешит на встречу со своим адресатом, и бросил его в сторону дороги. Камень не долетел до дороги и упал в кусты. Прошли годы, и кусты засохли. И вот, через века и тысячелетия ты, Ра, на обочине, среди других камней, узнал и поднял свой камень-письмо! Этот камень проделал к тебе такой длинный путь не просто так, он должен сообщить что-то очень важное и нужное только тебе. А к другим людям камни-письма могут прийти совсем по-другому, но они обязательно придут, надо только ждать и верить. Камни-письма никогда не пропадают, просто их надо узнать!
С удивлением слушал Ра рассказ Андрея и все с большим любопытством разглядывал камень, гладил его. Камень был действительно красив, выведенные на нем таинственные знаки были похожи на искусные кружева, а изящные линии, пересекающие его, придавали ему еще большую загадочность и неповторимость.
Дядя и племянник — учитель и ученик — продолжили свой путь. Долго шли они молча. Их путь уже подходил к концу, так как впереди показался Город. Но тут Ра нарушил молчание:
— Андрей, а ты тоже получил свой камень-письмо? — спросил он учителя, подходя к воротам Города.
Андрей остановился, показал на маленький мешочек, висевший у него на шее, и ответил:
— Вот мой камень-письмо. Я уже познал свою Тайну и следую ей!
Прошло полгода с тех пор, как Ра ушел из дома к Андрею. Мальчик очень соскучился по маме, по своим друзьям. «А что, если научить их чтению и наукам? — думал он. — Конечно, я не смогу обучать так же хорошо, как учит Андрей, но я постараюсь!»
Мара сердцем чувствовала приближающуюся радость. Она сидела на лавочке перед домом, вязала носки для любимого сына и все время смотрела на дорогу. Она еще издали заметила Андрея и Ра, и, словно птица, устремилась к ним навстречу.
— Ра, мой любимый, мой единственный! — запричитала она, обнимая сына и глядя на него своими блестящими от радости глазами.
— Андрей, — вдруг воскликнула Мара, — мне кажется, что Ра стал совсем взрослым, в его глазах светится мудрость! Так ли это?
— Да, Мара, это так, — спокойно ответил ей брат, — Ра вырос, он много читает, многое знает и понимает, схватывает буквально все на лету. Ра — светлая душа!
Так как был выходной день, и люди не работали, то в маленьком дворике Мары собрались соседи. Они пришли, чтобы посмотреть на Ра. Мужчины хлопали мальчика по плечу, а женщины ласково гладили по голове. Все наперебой выражали свое почтение Андрею, ведь именно он, Андрей, научил племянника читать, и теперь Ра читает умные книги и постигает разные науки. И еще все заметили, что Ра очень вырос, повзрослел, а его глаза стали серьезными.
Радости Мары не было конца. Она хлопотала вокруг гостей, приглашала, рассаживала их. В маленьком домике разместить стольких людей было невозможно, и потому Мара все свое угощение вынесла на двор. Под тенью старого орехового дерева, прямо на земле, она расстелила скатерть, расставила большие тазы с разнообразными блюдами. И как она, одинокая женщина, смогла успеть приготовить столько удивительно вкусной пищи! Долго веселились и праздновали соседи. Дети пели, играли и танцевали, а взрослые беседовали, обсуждали Ра, какой он стал большой и умный. Все это время Ра ждал Саломею, он думал, что она вот-вот покажется, но ее все не было.
— Почему Саломея не приходит, мама? — спросил он Мару.
С лица матери мигом исчезла радостная улыбка, и Ра сразу это заметил.
— Что случилось, мамочка? — снова встревожено спросил мальчик.
— Сынок, я не хотела говорить тебе и причинять боль… Саломея очень больна! — она помолчала, а потом, нагнувшись к Ра, шепнула: — Никто не может ей помочь, говорят, что она не выживет…
В сердце Ра будто что-то оборвалось. Он любил Саломею, ведь она такая добрая, красивая и умная девочка! Нет, она не должна умереть!
— Андрей, — прокричал он, подбегая к учителю, — Саломея больна, говорят, что она не выживет! Может быть, Андрей…
Андрей знал от Ра, кто такая Саломея, и что она очень нравилась мальчику, и он даже собирался на ней жениться, когда вырастет. Андрей не дал Ра договорить:
— Ты любишь Саломею? Так спаси ее, вылечи! Ра был ошеломлен таким ответом, он же не знал, как это сделать!
— Я должен ее вылечить?! — мальчик надеялся, что Андрей сам осмотрит Саломею и назначит лечение. — Но как же я смогу это сделать!
— Ты любишь Саломею и потому только тебе под силу спасти ее. Другие здесь не смогут помочь, потому что ты больше всех ее любишь. И то, как ей помочь, сможешь узнать только ты один, а я этого не знаю.
Ра понял, на что намекал Андрей. Тот говорил: закрой глаза и действуй так, как там увидишь. Все это время, пока шел разговор, рядом стояла Мара. Но она совсем не понимала, о чем говорят Андрей и Ра, и не знала, что сын был наделен удивительным даром — даром предвиденья. И еще больше она удивилась, когда Ра закрыл глаза и уткнулся лицом в грудь Андрея. Спустя минуту он прошептал:
— Это правда, что я увидел?
— Ты видишь только правду, — спокойно ответил учитель, — поспеши!
Ра попросил маму, чтобы она проводила его к Саломее.
Когда они вошли в затемненную комнату, где лежала больная девочка, то услышали тихий плач женщины, это мать Саломеи оплакивала еще живую дочь.
В комнате почти ничего не было видно. Дневной свет, проникающий через узкую щелку приоткрытой двери, не мог побороть темноту. Ра по звуку от доносившегося плача почувствовал, в каком углу стояла кровать Саломеи. Скорее даже не почувствовал, а увидел слабое синее сияние, которое исходило от лежащей девочки. По тому, что Мара стояла у входа, не решаясь сделать шаг в темноту, Ра понял, что она не видит это синее сияние Саломеи. Девочка будто горела синим пламенем, а рядом, никого не замечая, сидела ее мама и плакала.
Ра подошел к кровати, стал на колени, взял руку Саломеи в свою, а другую руку положил ей на пылающий лоб.
— Саломея, — шепнул он девочке, — это я, Ра!
Саломея не ответила, однако сияние усилилось.
— Саломея, — продолжал он нашептывать, — попроси Того, кого ты сейчас видишь, пусть он подождет. Скажи, что я тебя не отпускаю, потому что очень Люблю… Слышишь, Саломея, попроси Его очень!
Синее сияние усилилось еще больше. Было удивительно, что ни Мара, ни мать девочки не замечали, не видели его. Ра нагнулся к лицу Саломеи и поцеловал ее в губы, горящие синим, фиолетовым огнем. Это был первый поцелуй Ра: нежный, добрый, полный любви и сострадания. Ра как будто впитал, вобрал в себя болезнь Саломеи и уничтожил ее своей любовью. Девочка открыла глаза.
