Вот стоял он так, долго ли, коротко ли, и видит, что идет смерть, да и прямо в рай. Солдат загородил ей дорогу да и говорит:
— А тебе что там надобно, старая? Пошла прочь! Господь без моего доклада никого не примет!
Смерть и говорит:
— Я пришла к господу спросить, каких на этот год велит людей морить.
Солдат и говорит:
— Давно бы так, а то лезешь не спросясь, а разве не знаешь, что и я что-либо да значу здесь; на-ка ружье-то по держи, а я схожу спрошу.
Пришел служивый в рай, а господь и говорит:
— Зачем ты, служба, пришел?
— Пришла смерть, господи, и спрашивает: каких ты на следующий год велишь людей морить?
Господь и говорит:
— Пусть морит самых старых!
Пошел солдат назад да и думает:
«Самых старых велит господь людей морить; а что, если у меня отец еще жив, ведь она его уморит, как и меня. Так ведь, пожалуй, я и не повидаюсь больше. Нет, старая, ты не дала мне вольготушки на три года, так поди-ка погрызи дубы!»
Пришел да и говорит смерти:
— Смерть, господь велел тебе на этот раз не людей морить, а дубы грызть, такие дубы, которых старее нет!
Пошла смерть старые дубы грызть, а солдат взял у ней ружье и стал опять у райских дверей ходить.
Прошел на белом свете год, смерть опять пришла спросить, каких на этот год велит ей господь людей морить.
Солдат отдал ей ружье, а сам и пошел к господу спросить, каких на этот год велит смерти людей морить. Господь велел морить самых матерых, а солдат опять и думает:
«А ведь у меня там есть еще братья да сестры и знакомых много, а смерть как уморит, так мне с ними и не повидаться больше! Нет, пусть же и другой год погрызет дубов, а там, быть может, нашего брата-солдата и миловать станет!»
Пришел да и послал смерть грызть самые ядреные, матерые дубы.
Прошел и другой год, пришла смерть на третий раз. Господь велел ей морить самых молодых, а солдат послал ее молодые дубы грызть.
Вот, как пришла смерть на четвертый раз, солдат и говорит:
— Ну тебя, старую, поди, коли нужно, сама, а я не пойду: надоела!
Пошла смерть к господу, а господь и говорит ей:
— Что ты, смерть, худая такая стала?
— Да как худой-то не быть, целых три года дубы грызла, все зубы повыломала! А не знаю, за что ты, господи, на меня так прогневался?
— Что ты, что ты, смерть, — говорит ей господь, — с чего ты взяла это, что я посылал тебя дубы грызть?
— Да так мне солдат сказал, — говорит смерть.
— Солдат? Да как он смел это сделать?! Ангелы, подите-ка, приведите ко мне солдата!
Пошли ангелы и привели солдата, а господь и говорит:
— С чего ты взял, солдат, что я велел смерти дубы грызть?
— Да мало ей, старой, этого! Я просил у ней вольготушки только на три года, а она не дала мне и три часа. Вот за это-то я и велел ей три года дубы грызть.
— Ну, так поди-ка теперь, — говорит господь, — да откармливай-ка ее три года! Ангелы! Выведите его на белый свет!
Вывели ангелы солдата на белый свет, и очутился солдат на том самом месте, где уморила его смерть.
Видит солдат какой-то мешок, взял он мешок да и говорит:
— Смерть! Садись в мешок!
Села смерть в мешок, а солдат взял еще палок да каменья положил туда, да как пошагал по-солдатски, а у смерти только косточки хрустят!
Смерть и говорит:
— Да что ты, служивый, потише!
— Вот еще, потише, еще чего скажешь, а по-моему, так: сиди, коли посажена!
Вот шел он так два дня, а на третий пришел к свату-целовальнику да и говорит:
— Что, брат, дай выпить; все деньги прожил, а я тебе на днях занесу, вот тебе мой мешок, пусть у тебя полежит.
Целовальник взял у него мешок да и бросил под стойку. Пришел солдат домой, а отец еще жив. Обрадовался, а еще больше обрадовались родные.
Вот жил так солдат и здорово и весело целый год.
Пришел солдат в тот кабак и стал спрашивать свой мешок, а целовальник едва и отыскал его. Вот солдат развязал мешок да и говорит:
— Смерть, жива ли ты?
— Ой, — говорит смерть, — едва не задохлась!
— Ну ладно, — говорит солдат.
Открыл табакерку с табаком, понюхал да и чихнул. Смерть и говорит:
— Служивый, дай-ка мне!
Она все просила, что увидит у солдата. Солдат и говорит:
— Да что, смерть, ведь тебе мало одной щепотки, а поди сядь в табакерку да и нюхай сколько захочешь.
Только что смерть залезла в табакерку, солдат захлопнул да и носил ее целый год. Потом он опять отворил табаоерку да и говорит:
— Что, смерть, нанюхалась?
— Ой, — говорит смерть, — тяжело!
— Ну, — говорит солдат, — пойдем, я теперь покормлю тебя!
Пришел он домой да и посадил ее за стол, а смерть ела да ела за семерых. Рассердился солдат и говорит:
— Ишь, прорва, за семерых съела! Эдак тебя не наполнишь, куда я денусь с тобой, проклятая?
Посадил ее в мешок да и понес на кладбище; вырыл в сторонке яму да и закопал ее туда.
Вот прошло три года, господь вспомнил про смерть и послал ангелов ее отыскивать. Ходили, ходили ангелы по миру, отыскали солдата да и говорят ему:
— Куда ты, служивый, смерть-то девал?
— Куда девал? А в могилу зарыл!
— Да ведь господь ее к себе требует, — говорят ангелы.
Пришел солдат на кладбище, разрыл яму, а смерть там уж чуть-чуть дышит. Взяли ангелы смерть и принесли ее к господу, а он и говорит:
— Что ты, смерть, такая худая?
Смерть и рассказала господу все, а он и говорит:
— Видно, тебе, смерть, от солдата не хлебы, поди-ка кормись сама!
Пошла опять смерть по миру, да только того солдата больше не посмела морить. МЕНА
Купался богатый купец в реке, попал на глубокое место и стал тонуть.
Шел мимо старик, мужичок-серячок, услыхал крик, кинулся и купца из воды вытащил. Купец не знает, как старика благодарить: позвал к себе в город, угостил хорошенько и подарил ему кусок золота величиной с конскую голову.
Взял золото мужичок и идет домой, а навстречу ему барышник целый табун лошадей гонит.
— Здравствуй, старик! Откуда бредешь?
— Из города, от богатого купца.
— Что же тебе купец дал?
— Кусок золота с конскую голову.
— Отдай мне золото, возьми лучшего коня.
Взял старик лучшего коня, поблагодарил и пошел дальше. €дет старик, а навстречу ему пастух волов гонит.
— Здравствуй, старик! Откуда бредешь?
— Из города, от купца.
— Что ж тебе купец дал?
— Золота с конскую голову.
— А где ж оно?
— Променял на коня.
— Променяй мне коня на любого вола. Старик выбрал вола, поблагодарил и пошел.
Идет старичок, а навстречу овчар гонит овечье стадо.
— Здравствуй, старичок! Откуда бредешь?
— От богатого купца, из города.
— Что же тебе купец дал?
— Золота с конскую голову.
— Где же оно?
— Променял на коня.
— А конь где?
— Променял на вола.
— Променяй мне вола на любого барана.
Взял старик лучшего барана, поблагодарил и пошел дальше.
Идет старик, а навстречу свинопас поросят гонит.
— Здравствуй, старик! Где был?
— В городе, у богатого купца.
— Что же тебе купец дал?
— Кусок золота с конскую голову.
— Где же оно?
— Променял на коня.
— А конь где?
— Променял на вола.
— А вол где?
— Променял на барана.
— Давай мне барана, бери себе лучшего поросенка. Выбрал старик поросенка, поблагодарил пастуха и пошел. Идет старик, а навстречу ему коробейник с коробом за спиной.
— Здравствуй, старик! Откуда идешь?
— От купца, из города.
— А что тебе купец дал?
— Золота с конскую голову.
— Где же оно?
— Променял на коня.
— А конь где?
— Променял на вола.
— А вол где?
— Променял на барана
— А баран где?
— Променял на порося.
— Променяй мне поросенка на любую иглу.
Выбрал старик славную иголку, поблагодарил и пошел домой. Пришел старик домой, стал через плетень перелезать и иглу потерял. Выбежала старику навстречу старушка:
— Ах, голубчик мой, я без тебя здесь совсем пропала! Ну, рассказывай: был ты у купца?
— Был.
— Что тебе купец дал?
— Кусок золота с конскую голову.
— Где же оно?
— Променял на коня.
— А конь где?
— Променял на вола.
— А вол где?
— Променял на барана.
— А баран где?
— Променял на поросенка.
— А поросенок где?
— Променял на иглу: хотел тебе, старая, подарочек принести, стал через плетень перелезать и потерял.
— Ну хорошо, голубчик, что ты хоть сам вернулся! Пойдем в избу ужинать.
И теперь живет старичок со старушкой, счастливы и без золота.
