– Это белки! – удивленно воскликнул Карак. – Это пр-росто белки!
Мартин с облегчением вздохнул, тем временем шустрые зверьки добежали до путников и уселись на задние лапки у ног мальчика, умильно сложив передние на животе. Они с удивлением смотрели на него снизу вверх своими умными блестящими глазами.
– Кто вы? И что тут делаете? – строго спросила одна из белок. Она была чуть поменьше, голову ее украшал небольшой белый бант.
– Скоро вернется хозяйка, и вам не поздоровится, – вторила ей другая, с черной бабочкой на шее.
– На воров вы не похожи, а путников в этих краях отродясь не бывало, – продолжила первая белка, – ума не приложу, кто мог отправить такого малыша одного в негостеприимную местность.
– Я не малыш, – насупился Мартин.
– Он не один, – вынулся из-за ворота ворон.
– Удивительно, – белки переглянулись, – человек путешествует вместе с говорящим вороном.
– Мархртин – юный Хранитель, – пояснил ворон, – и идем мы по следу др-ревней как мир сказки…
– Хранитель, – задумчиво произнесла первая белка, обращаясь ко второй, – что-то смутно знакомое в этом слове. Ты знаешь, дорогой, мне кажется…
– Все это, конечно, очень интересно, – перебила ее вторая, – но скоро нагрянет Изерга и тогда нам всем несдобровать. Отвечайте без утайки, что вас привело сюда.
– Изерга похитила мою бабушку, закрутила в снежном вихре и унесла в свой дом на севере. А поиски привели нас сюда, – быстро выпалил Мартин. – И когда мы найдем бабулю, то освободим и отправимся домой.
– Всех своих пленников старуха хранит в вечных льдах подземных пещер. Эти пещеры хорошо охраняются. И каждый раз, когда Изерга возвращается, она проверяет своих пленников, издевается и смеется над ними. Незаметно пробраться, а уж тем более освободить хотя бы одного узника невозможно, – покачала головой вторая белка.
– Но, дорогой, – перебила его первая, – я чувствую, что мы должны помочь этому мальчику. Очень многое сейчас зависит от того, поможем мы ему или нет.
– Тень бабули на переправе сообщила, что мои родители, которых мы считали пропавшими, томятся в темницах Изерги. Мы прошли по темной стороне Земли, пронеслись на огненной колеснице с Отцом Солнце, беседовали с Отцом Моржом и великим кузнецом Инмаром. Я пришел за своей семьей и ничто меня не остановит, когда цель так близка.
– Но, кроме нас, тут нет ни одной живой души, – переглянулись белки, – наверняка они среди тех, кто обречен до конца дней своих находиться в глубине пещер.
Белки несколько секунд внимательно смотрели на мальчика, затем одновременно кивнули. Мартину показалось, что они понимают друг друга без слов.
– Все пленники содержатся внизу, – хором выпалили белки. – Мы проводим вас в ледяные пещеры, но вы должны быть осторожны. Следуйте за нами и ничего не трогайте, не произносите ни слова, человеческая речь внизу запрещена.
Белки взмахнули хвостами, и попрыгали к чернеющей вдали двери. Мартин бежал следом, поминутно оглядываясь и скользя на льду. Карак безмолвной тенью кружил над его головой, подгоняя без слов. Они пересекли зловещий зал голубого света, Мартин настороженно заглянул за обитую железом дверь. Сразу за ней начинался коридор, круто спускающийся вниз большими грубыми ступенями. Как и столбы в зале, лестница отсвечивала леденящим голубым потусторонним свечением. Все вокруг казалось нереальным, призрачным, ненадежным. Мартин задыхаясь бежал вниз, сжимая зубы, когда ударялся локтями о неровные стены тоннеля. Он потерял счет поворотам в этом сумасшедшем беге по ступеням вниз, все глубже и глубже в недра холодной земли. Наконец белки остановились, сели на свои пушистые хвосты и поднесли лапки ко рту, напоминая «ни слова, иначе мы все погибнем». Мартин оперся плечом о стену, чтобы передохнуть, и огляделся. Коридор уходил дальше вниз и растворялся в неясном свете, а они стояли у входа в пещеру, опутанную паутинками льда. Вдоль стен стояли в несколько рядов ледяные саркофаги. Мартину они напомнили чистейшие кристаллы горного хрусталя, хранившиеся дома в шкафу. Пленников было великое множество, сотни смутных силуэтов в чистоте замершего льда. Все беспомощные, скованные страшной силой черных заклятий. Мартин бежал вдоль неподвижных фигур, всматриваясь в каждую. Карак перелетал с саркофага на саркофаг, пытаясь разглядеть узников сквозь толщу льда.
– Бабуля!!! – узнав ее в очередной глыбе льда, вскрикнул Мартин, напрочь позабыв о наказе молчать.
Пол задрожал, с потолка посыпалась ледяная крошка, в воздухе заметно похолодало. Белесые тени метнулись к Мартину, придавив его к полу. Он не смог пошевелить даже пальцем. Краем глаза мальчик видел, как мечется черный силуэт на белом фоне, но свободного пространства для маневра у него становилось все меньше и меньше. Видно было, как с каждой секундой ворон слабеет. Собрав всю волю и силы в кулак, Мартин приподнял голову и крикнул изо всех сил:
– Братья Сполохи, услышьте меня, придите на помощь!!!
И чуть не вскрикнул, когда еще больший вес придавил его к полу, в щеку впились острые как бритва ледяные кристаллы. Мир начал меркнуть. Проваливаясь в омут, он на краю сознания услышал страшный грохот, рев, шипение, звон мечей, все вокруг тряслось, неровные острые глыбы падали сверху. Мартина отбросило в сторону, он сильно ударился спиной о стену и потерял сознание.
Мартин пришел в себя, голова гудела, плечо нещадно саднило. Приоткрыв глаза, он снова зажмурился, потолок перестал вращаться. Голубоватый свет невыносимо терзал глаза, вызывая слезы, а на груди что-то чернело и двигалось. Мальчик не совсем понимал, где он и что произошло. Его тело болело от ушибов, а голова продолжала раскалываться на тысячи частей. Ощущение, что он не один, не покидало, но открыть глаза было выше его сил. Преодолев себя, он едва приоткрыл веки. Свет уже не был совсем нестерпим, он был неприятен. Черное пятно на груди медленно зашевелилось. Мартин сфокусировал на нем взгляд. Иссиня-черный ворон, склонив голову на бок, неотрывно наблюдал за ним. Увидев, что мальчик очнулся, у ворона вырвался вздох облегчения:
– Очнулся? – участливо спросил он.
– Да, кажется… – неуверенно ответил Мартин, и попытался подняться. Наконец-то все встало на свои места. Земля еще некоторое время уходила из-под ног, но с каждой секундой силы возвращались к нему. – Что случилось?
Ворон посмотрел на него искоса:
– Случилось? Ты пр-роизнес слово в месте, где человеческая р-речь никогда не звучала. Появилась охр-рана и нас чуть не передавила. Тут ворвались братья Сполохи, и началась такая куттер-рьма, что потолок обрушился, и мы с тобой оказались запер-рты здесь. Навер-рх путь нам отрезан, – подвел итог ворон.
– Прости меня, Карак, – понурил голову Мартин, – я забыл про запрет.
– Я тебя не виню, я сам едва сдержался… Интер-ресно, что там происходит? Кто победил, и что стало с сар-ркофагами?
– А еще я переживаю за белок. Они были так добры к нам, и было бы нечестно, если они по нашей вине пострадают, – мальчик посмотрел в сторону завала, его грудь сдавила необъяснимая тревога за участливых зверьков.
– Я думаю, с ними-то все будет в пор-рядке, – успокоим его ворон. – Сейчас др-ругое меня заботит. Что мы будем делать?
– Надо разгрести завал, – предложил Мартин.
– И что? Попасть в лапы стр-ражи? – покачал головой ворон. – Я отсюда вижу очень большие глыбы, котор-рые тебе не под силу сдвинуть. Р-разбирая завал, мы можем обрушить потолок. Мне кажется, надо идти впер-ред и искать др-ругой выход. Мы можем остаться тут, но помощи нам ждать неоткуда.
– По мне лучше двигаться, чем сидеть на месте, – согласился Мартин.
– Пер-рекуси немного, отдохни, и тронемся, – посоветовал Карак.
Мартин раскрыл рюкзак, достал вяленую рыбу, которой снабдил его Отец Морж, разделил ее с вороном, похрустел сухарем, оставшимся от Инмара, и настроение его улучшилось.
– Сейчас бы чайку горячего, – мечтательно вздохнул Мартин.
– Чего нет, того нет, – помолчав, согласился Карак.
– Вот если бы освободить всех пленников и бабулю заодно… – не унимался мальчик.
Карак посмотрел на него долгим, пронзительным взглядом, и вздохнул:
– Давным-давно, когда Братья Сполохи жили еще на земле, по соседству с ними жила прекрасная девушка, дочь Отца Ветра и Матери Северных Рек. Она первая приходила после зимы и своей теплой улыбкой небывалой красоты растапливала метровые снега, превращая их в журчащие ручьи. Ее так все и звали – Весенний Ручей. А красоты она была необыкновенной, такой, что было краше ее никого на белом свете. Запала в сердце она Братьям Сполохам, и в один прекрасный день пришли они все семеро к ее дому. Молвил старший брат в красном плаще:
– Весенний Ручей, нет тебя краше на свете, больно по сердцу ты нам. Выбери себе суженого среди нас, а остальные будут тебе братьями.
