Но и на этот раз ответа он не получил. Неужели даже сам Квестор!..
А вышеупомянутый Квестор, прочтя записку, почесал в затылке и сказал:
– Ой, не нравится мне эта подозрительная история. Арестовать всех вышеупомянутых!
ПАМЯТНИК ГЕРОЯМ
Любой мальчишка в Архитектории, если вы спросите, кем он будет, когда вырастет, поднимет вас на смех. Что за вопрос! Ну конечно, архитектором! В этом городе нет ребенка, который не мечтал бы построить со временем что-нибудь прекрасное, не мечтал бы подарить своим землякам сооружение, не уступающее ни в чем главной местной достопримечательности – памятнику героям на центральной площади.
Кто же они, герои Архитектории? Солдаты, павшие смертью храбрых? Кавалеры высших боевых орденов? Генералы? Ничего подобного.
Памятник выложен керамическими плитками, и на каждой плитке вы увидите не только портрет, но и надпись, которая все вам объяснит: «Пиппо Лалла, каменщик», «Доменико Бонаккорси, плотник», «Стефано Донди, архитектор», «Клара де Стефани, монтажница», «Данте Ризи, крановщик», «Аделаиде Нетти, инженер» и т. д. Герои Архитектории – это люди, построившие город: каменщики, штукатуры, архитекторы, столяры, стекольщики, художники по интерьерам…
Благодаря им, носителям прекрасного, каждое сооружение в городе – подлинный шедевр: жилые дома, мосты, заводские и фабричные корпуса, памятники; даже об общественных уборных, собачьих конурах и клетках в зоопарке можно говорить как о драгоценнейших жемчужинах зодчества.
В Архитектории модно все, что прекрасно, в том числе постройки двух – или трехтысячелетней давности. Поэтому нет такого стиля, образцы которого не были бы представлены в местной архитектуре: вы найдете тут и Древний Египет, и Древнюю Грецию, и готику, и Возрождение, и барокко… Все прекрасное, что создал человек, все, что он в силах создать прекрасного, вы сможете увидеть в этом городе, и разнобой в его архитектуре не покажется вам безвкусицей, ибо прекрасное+прекрасное=прекрасному.
Когда все кругом красиво, красота не только радует глаз, но и полнит сердце, и не удивительно, что жители Архитектории отличаются тонкостью и требовательностью вкуса. К тому же их с младенчества учат понимать и чувствовать красоту. В школе, сидя за удобными партами в ультрасовременных классах, они изучают макеты знаменитых шедевров искусства и делают учебные проекты стадионов, дворцов, памятников. При подготовке домашних заданий они пользуются конструкторами, деревянными кубиками, пластилином, а летом, во время каникул, закрепляют пройденное, сооружая на берегу моря замки из песка – до того красивые, что некоторые из них взяты под охрану государства как памятники архитектуры.
МОЙ ЛУЧШИЙ РЕПОРТАЖ И ЕГО ПОСЛЕДСТВИЯ
Это была идея редактора:
– В Архитектории начинается Конгресс главных архитекторов. Поедешь туда. Если услышишь что-нибудь стоящее, сделаешь материал для нескольких номеров.
И я отправился в путь. Об Архитектории и о программе конгресса я понятия не имел. Одно было несомненно: речь шла о чем-то бесконечно скучном, ведь все скучное обычно спихивали мне, самому молодому в редакции.
В Архитекторию я приехал в отвратительном настроении, но едва ступил на перрон и увидел здание вокзала, на душе у меня повеселело: сколько я ни колесил по свету с блокнотом бродяги – журналиста, такой современной и изобретательной постройкой я любовался впервые.
Но это было только начало. Я вышел на привокзальную площадь и глазам своим не поверил. «Мираж, – подумал я. – Неужели у меня галлюцинации?» Я видел не просто город, а город-сон, город-мечту. Эти величественные здания, памятники, граничащие с небом купола! Я попал в сказку, подобную «Тысяче и одной ночи».
Однако ноги мои ступали по земле, и вокруг высились стены реальных зданий. Передо мной был фантастический город, существующий на самом деле. А я боялся чего-то бесконечно скучного! Да отсюда можно такой репортаж настрочить – пальчики оближешь!
Я шел по улицам Архитектории, с наслаждением любуясь всей этой красотой, и в голове у меня звучали фразы из моей будущей корреспонденции: Город мечты. Триумф совершенства, царство гармонии!.. Чудо Архитектории. Единственное место на земле, где образцы классического зодчества блестяще сочетаются с самыми смелыми современными образцами!..
Когда смотришь на этот неповторимый город, душа впитывает в себя историю, искусство, красоту и, выпрыгнув наружу, скачет по улицам, точно мяч, обезумевший от радости…
Я не сомневался, что напишу сногсшибательную статью. Я был первым журналистом, приехавшим в Архитекторию. Номера газеты с моим репортажем раскупят за несколько минут, и уж теперь-то главный редактор наверняка увеличит мне жалованье.
Завороженный, я ходил по городу, пока не вспомнил о Конгрессе главных архитекторов, который должен был вот – вот начаться. Остановив одного из прохожих, я спросил, как пройти во Дворец конгрессов. Прохожий любезно показал мне дорогу и поинтересовался:
– Прошу прощения, вы, должно быть, приезжий?
– Да, я впервые в этих краях. Что за удивительный город! Я объехал полмира, но никогда не думал, что на свете существует подобное чудо.
Похоже, он принял мои слова за розыгрыш, – иначе зачем ему было смотреть на меня с таким подозрением!
– Я говорю правду. Удивительный город!
– А по-моему, так себе городишко, – буркнул он с брезгливой гримасой.
Водкой от него не пахло. Неужели я наткнулся на психа? Впрочем, у меня не было времени разбираться, и я поспешил на конгресс.
Войдя в зал заседаний, я остолбенел: это был интерьер в форме головы, и участники конгресса должны были ощущать себя в нем не иначе как мозгом. Гениальное архитектурное решение, которое не могло не стимулировать в каждом из делегатов чувства ответственности и заинтересованности в успешной работе конгресса!
Конгресс уже начался. В зале собрались самые известные зодчие города – молодые и в летах, мужчины и женщины. Когда я вошел, на трибуне была женщина.
– Как вы знаете, – говорила она, – архитектурное лицо города во многом определяется тем, насколько он привязан к местности. Так вот, уважаемые коллеги, мне кажется, что профиль гор, окружающих Архитекторию, довольно непривлекателен. Если же горы смоделировать, они будут прекрасно сочетаться с городом. К этому и сводится мое предложение.
Я немедленно сделал пометку в блокноте: «Сенсация! Женщина – архитектор призывает изменить окрестности Архитектории. Совершенный город должна окружать совершенная природа».
Однако, к моему удивлению, в ответ на ее призыв не раздалось ни одного хлопка. Председатель, дремавший, пока она выступала, не без труда стряхнул с себя сонливость и сказал:
– Благодарю коллегу за предложенную идейку.
Идейку? Да ведь это была грандиозная идея! Скорее всего, председатель чего-то недопонял или недослышал.
Впрочем, столь же холодно встретили выступление молодого архитектора, предложившего наладить производство «архитектурных очков», которые позволяли бы видеть постройки одного только стиля.
– Надев красные очки, можно будет видеть исключительно постройки в стиле эпохи Возрождения, в синих очках – современные здания и т. д. Таким образом, каждый житель Архитектории получит возможность смотреть лишь на то, что ему по душе.
Еще одна гениальная идея! Но председатель проворчал:
– Подумаем… Правда, если говорить откровенно, банальное предложение.
Я все больше удивлялся. До чего странный конгресс! Как журналисту мне довелось сидеть на стольких форумах, где люди хлопали в ответ на любую галиматью, хлопали, отбивая ладони; здесь же высказывались идеи одна гениальнее другой, но все молчали, никто не аплодировал, а некоторые откровенно зевали. Что они, оглохли? Или у них нет воображения? Я вспомнил недавнего прохожего и его слова: «…так себе городишко». Неужели все они тут получили солнечный удар?
Сонный от скуки председатель пробубнил фамилию следующего оратора:
– Профессор Паллади.
На трибуну поднялся старичок со стопкой бумаги в руке. Это был первый главный архитектор города, следовательно – лучший зодчий Архитектории. Человек, судя по всему, робкий и скромный, он говорил тихим тоненьким голосом.
– Уважаемые коллеги, – начал он. – Я разочарован работой нашего конгресса. Раздававшаяся здесь критика поверхностна и не нова…
Наконец нашелся человек, для которого справедливость прежде всего. И какой человек – первый главный архитектор! Сейчас с высоты своего авторитета он разделает под орех собратьев, позволивших себе пренебрежительно отнестись к таким интересным предложениям… Я сжал в руке карандаш и приготовился записывать.
– Должен сказать, положа руку на сердце, («…что вы слишком самонадеянны» – вот что он им скажет и будет совершенно прав…) что при строительстве нашего города мы допустили непростительные ошибки, – продолжал первый главный архитектор. – Жалкие дилетанты – вот кто мы такие!
