И тут в учительскую вошла Катя.
Учительница физики Эвелина Сидоровна растерялась и торжественно произнесла:
— Добро пожаловать, Екатерина Парамоновна! Я так рада…
— Правда? — кругленькие Катины глазки забегали во все стороны. — А помните, как мы с вами стояли около лимонного дерева и вы сказали, что я маленькая глупенькая девочка?
— Простите, Екатерина Парамоновна, я тогда ошиблась… Зато теперь я все, все поняла.
— Что же вы поняли? — Катя с интересом наклонила головку.
— Я поняла, что с детьми надо разговаривать с большим уважением — ведь каждый ребенок неожиданно может стать директором. И это так прекрасно!
— Ничего прекрасного… — Катя поморщилась и, кажется, вот-вот готова была заплакать. — Директором быть совсем не интересно. И от мамы попадет… Я не хочу быть директором. Я хочу…
Она не успела сказать, чего хочет, потому что в учительской появился милиционер Степан Степанович Степанов.
— Здравия желаю! — поздоровался он.
— Добрый день, товарищ Степанов, — ответили учителя.
— Здравствуйте, дядя Степа, — проговорила Катя немножко испуганно.
— Тут такое дело, товарищи учителя. Ваш ученик из пятого класса Василий Пробкин имеет собаку — большого пестрого дога. И с этой собакой часто перебегает улицу в неположенном месте: нарушает правила уличного движения. Мне нужно поговорить с директором школы…
— Вот наш директор, — Мария Сулеймановна обернулась к Кате. — Силь ву пле! Пожалуйста!
— Ди-рек-тор?! — Милиционер вытаращил глаза. — А где же Иван Иванович?
— Иван Иванович в Москве, а это другой директор.
— Ну, что ж, — сказал дядя Степа, — милиция ничему не удивляется, для милиции чудес не бывает… Так вот, товарищ директор, вы отвечаете за вашего ученика Василия Пробкина.
— Нет! — сказала Катя. — Я никогда за других не отвечаю. У нас в классе за других отвечать нельзя. Хочешь ответить — подними руку и жди, когда вызовут… А Ваську Пробкина я знаю: он мне подножку позавчера подставил.
— Вот и поговорите с ним: напомните ему правила уличного движения.
— С ним поговоришь, как же! Он ка-ак щелкнет по затылку — все правила позабудешь… Не хочу я быть директором, вот и все!
— Кто же вас назначил? — спросил дядя Степа.
— Я знаю, кто ее назначил! — воскликнула учительница музыки Бемоль и бегом помчалась в актовый зал.
Глава шестнадцатая
Короткий разговор
— Долго это будет продолжаться? — Бемоль с такой силой ударила кулаком по крышке «Элегии», что даже разорванные струны и те задребезжали.
— Кто там? — послышалось из пианино. — Кто мешает мне веселиться и хохотать? Кто беспокоит?
— Это вы, мадам Кикимора, всю школу беспокоите! Как вам не стыдно? Старенькая, а в голове только шурум-бурум.
— Получился шурум-бурумчик?
— Никакого шурум-бурумчика! Только опять довели девочку до слез.
— Трусиха она. Мне бы с Васькой Пробкиным дело делать: парнишка отчаянный — улицу в любом месте перескакивает.
— Оставьте учеников в покое!
— Что ж, и повеселиться бедной ведьмочке нельзя? Это же ужас как потешно: девчонка-чемпион, девчонка-директор! А все вокруг ахают да охают, думают, что взаправду. А это просто нечистая сила шутки шутит. Хи-хи!..
— А какие еще шутки будут?
— Больше никаких шуток не ждите. Две травинки-былинки для смеху были, а третья — для дела серьезного. Две травинки на один раз, а третья навсегда. Я в это дело не вмешиваюсь. Пускай она теперь сама чудо сотворит.
— Когда же это будет?
— Скоро. И уж без всякого смеху.
Говорит автор Последнее отступлениеПосмотрите, как мало страниц осталось до конца книги. Значит, моя сказка скоро завершится.
Вы помните: в Катином пенале есть еще одна травинка. Зеленая. Ну, а если зеленая, то наверняка самая лучшая.
Люди давно уже заметили, что зеленый цвет самый приятный — ласковый и спокойный.
Вот я пишу сейчас, а за моим широким окном зеленеет садик, вдали молча стоит темно-зеленый лес и даже облака на небе слегка зеленоватые. Радостно мне видеть все это. Зеленый цвет — цвет жизни. И я верю, что сказка закончится благополучно, потому что последняя травинка — зеленая.
Конечно, и те другие травинки были не так уж плохи. Жаль, что достались они не тому, кому нужно. Если бы, например, желтая травинка досталась силачу Жорику Сафьяну, то он обязательно установил бы новый мировой рекорд в поднятии тяжестей. И это был бы настоящий успех, без фокусов и смеха.
А если бы волшебную синюю травинку съел умный, образованный человек, то, без всякого сомнения, он очень быстро стал бы прекрасным директором или командиром, или знаменитым капитаном… И это, конечно, тоже был бы большой успех.
В нашей сказке успех-трава досталась девочке, которая еще немногому научилась и которая даже утреннюю зарядку делает кое-как…
Нет, успех во взаправдашней жизни зависит не от волшебной травки. Дело идет успешно только у того человека, который постоянно и настойчиво занимается этим делом.
А просто так — без уменья, без подготовки ничего не достигнешь. И даже в сказке над тобой будут смеяться и хохотать.
А теперь вот что я хочу еще сказать. Успех бывает не только в делах. Успех бывает и в добрых чувствах — в дружбе, в нежности, в любви. И таким успехом тоже можно гордиться. Я, например, очень горжусь, что со мной дружат хорошие ребята, горжусь, что они иногда читают мои сказки.
Глава семнадцатая
Капелька крови
«Выброшу я эту последнюю травинку!» — решила Катя, когда возвращалась из школы домой. — Зачем она мне? Из-за успех-травы одни неприятности и больше ничего. А завтра в классе меня станут дразнить: «Катька-директор! Катька-директор!..»
Она раскрыла ранец, достала пенал, но тут же подумала о другом: «Ну, выброшу я эту травинку, будет она зеленая лежать на белом снегу, кто-нибудь заметит, поднимет ее, проглотит, и начнутся у него тоже неприятности. Нет, не надо выбрасывать, пусть лежит в пенале, места много не занимает».
И вдруг Катя вспомнила: «А что Кикочка говорила? Говорила, чтобы я поберегла травинку для какого-то случая. Для какого?.. Для доброго случая — вот для какого!.. И еще она сказала, что есть у меня капелька золотой крови… Ну, это ведьма соврала — кровь золотой не бывает… А вдруг бывает? Как бы это проверить?..»
Пришла Катя домой и спрашивает:
— Мама, а правда, что в крови бывают золотые капельки?
— Не знаю, — отвечает мама. — Не слышала об этом. А кто тебе сказал?
— Одна знакомая тетя сказала… в школе.
— Ну, если в школе, значит, правда. В школе врать не станут.
Мама села перед телевизором смотреть интересную передачу про помидоры.
А Катя достала мамину шкатулку, где хранились принадлежности для шитья, взяла оттуда острую иголку, крепко зажмурилась и храбро уколола указательный палец на левой руке.
Было больно!..
Но Катя даже не пискнула. Она выдернула иголку из пальца, открыла глаза и внимательно смотрела, как из крохотной дырочки показалась алая кровинка.
«Нет, — сказала сама себе Катя, — это совсем не та капелька, которая мне нужна. А больше пробовать не буду — больно».
— Мама! Можно я пойду погуляю перед ужином? — спросила Катя.
— Только недолго, — разрешила мама, не отрываясь от телевизорных помидоров.
Глава восемнадцатая
Длинноногий Арлекин
Тема стоял возле своих саночек, испуганно оглядывался вокруг, и губы у него вздрагивали.
— Все закаляешься? — спросила Катя.
— З-закаляюсь… — тихо ответил Тема, заикаясь от страха. — Т-только не подходи… Боюсь…
— Дрожалка не проходит?
— Не-нет…
— Тяжелая болезнь. От нее, наверное, и умереть можно?
— М-можно. Вот, если бы ты была не девочка, а медведь — я умер бы со страху.
— Плохи твои дела.
— А твои? Стала директором? Ты же обещала, что сегодня будешь директором школы.
— Ну и что такого? Побыла я директором немного. И это даже совсем неинтересно. И немножечко… страшно.
— Страшно?.. Может быть, ты от меня заразилась дрожалкой?
— Не знаю… — Катя вздохнула.
— Что вздыхаешь?
— Так…
Ей захотелось что-нибудь соврать, что-нибудь сочинить сказочное: как все ее слушались, как она приказывала…
Но Катя вспомнила, что Тема не любит, когда девчонки врут.
— Честное слово, — сказала Катя, — я сегодня была немножечко директором… чуть-чуть была. Мне не понравилось.
— Что не понравилось?
— Все. И высокое кресло, и отвечать за Ваську Пробкина с его собакой, и что взрослые называют меня Екатерина Парамоновна. Меня же зовут просто Катя.
— Ой! — закричал Тема.
— Что с тобой?
— Смотри, смотри!.. Там собака! Большущая!
