А потом он погнал бывший с ним скот, и пригнал его ко дворцу, и воткнул подле ворот дворца копье, на котором была голова Кахрдаша, и стал одарять людей и роздал им коней и верблюдов. И жители Багдада полюбили его, и сердца их склонились к нему. А потом он обратил взор на Саббаха и поселил его в одном просторном помещении и отдал ему кое-что из добычи, а после того он пошел к своей матери и рассказал ей, что случилось с ним в его странствиях.
А до царя дошла весть о Кан-Макане, и он ушел из своего приемного зала и, уединившись с приближенными, сказал им: «Знайте, я хочу открыть вам тайну и рассказать о себе то, что скрыто, знайте, Кан-Макан будет виновником нашего удаления из этих земель, ибо он убил Кахрдаша, хотя ему были подвластны отряды курдов и турок, и наше дело с ним приведет к гибели, так как большинство наших войск – его близкие. Вы знаете, что сделал везирь Дандан: он не признал моих милостей после всех благодеяний и обманул меня, дав клятвы. До меня дошло, что он набрал войска в странах и решил сделать Кан-Макана султаном, так как власть султана принадлежала его отцу и деду. Он наверное убьет меня, без всякого сомнения».
Услышав эти слова, его приближенные сказали: «О царь, Кан-Макан для этого слишком ничтожен, и если бы мы не знали, что он твой воспитанник, никто из нас не обратил бы на него взора. Знай, что мы перед тобою, и, если ты хочешь его убить, мы убьем его, а если желаешь удалить его, мы его удалим». И царь, услышав их речи, воскликнул: «Убить его, вот что будет правильно, но только надо обязательно взять с вас верные клятвы!» И приближенные поклялись, что они обязательно убьют Кан-Макана, и тогда везирь Дандан придет и услышит о его убийстве, силы его станут слишком слабы для того, чтобы осуществить свои намерения.
И когда они дали царю в этом обет и клятву, тот оказал им величайший почет и ушел в свой дом, а предводители оставили царя, но войска отказались садиться на коней и сходить с них, пока не увидят, что будет, ибо они видели, что большинство войска за везиря Дандана.
А затем весть об этом дошла до Кудыя-Факан, и ее охватило великое огорчение. Она послала к старухе, которая обычно приносила ей вести от сына ее дяди, и когда та явилась, приказала ей пойти к Кан-Макану и рассказать ему, что произошло. И старуха пришла к Кан-Макану и приветствовала его, и Кан-Макан обрадовался ей, а она передела ему эту весть. И, услышав ее, он сказал: «Передай от меня привет дочери моего дяди и скажи ей: “Земля принадлежит Аллаху, великому, славному, и он дает ее кому хочет из своих рабов!” Как прекрасны слова сказавшего:
Аллах один властвует! Кто ищет желанного,
Тех гонит он силою, и будет их дух в аду.
Коль я иль другой бы мог хоть с палец земли иметь,
Во власти тогда Аллах имел бы товарищей».
И старуха вернулась к дочери его дяди и сообщила ей, что сказал Кан-Макан, и осведомила ее, что он остался и городе.
А царь Сасан стал поджидать его выезда из Багдада, чтобы послать за ним кого-нибудь, кто убьет его. И случилось, что Кан-Макан выехал на охоту и ловлю, и Саббах выехал с ним, так как он не разлучался с Кан-Маканом ни ночью, ни днем. И Кан-Макан поймал десять газелей, и в числе их была газель с черными глазами, которая стала поворачивать голову направо и налево, и Кан-Макан выпустил ее.
«Зачем ты выпустил эту газель?» – спросил его Саббах, и Кан-Макан засмеялся, и выпустил остальных, и сказал Саббаху: «Благородно отпускать газелей, у которых есть детеныши, а эта газель поворачивалась только потому, что оставила детенышей, и я выпустил ее и выпустил остальных в уважение к ней». – «Отпусти меня, чтобы я мог уйти к моим родным», – сказал Саббах. Но Кан-Макан засмеялся и ударил его задним концом копья в сердце, и Саббах упал, извиваясь, как дракон.
И пока они так забавлялись, вдруг поднялась пыль, и из-за нее появились скачущие кони и витязи и храбрецы. А случилось это потому, что люди рассказали царю Сасану, что Кан-Макан выехал на охоту и ловлю, и он послал эмира дейлемитов, по имени Джами, и с ним двадцать всадников и, дав им денег, приказал убить Кан-Макана. И, приблизившись, они понеслись на него, и Кан-Макан понесся на них и перебил их до последнего. И царь Сасан сел на коня и поехал и догнал этих воинов, и увидел он, что они убиты, и удивился, и вернулся назад, и вдруг жители города схватили его и крепко связали.
А Кан-Макан после этого уехал с того места, и Саббах, бедуин, отправился с ним, и они ехали и вдруг увидали на дороге юношу у дверей дома. И Кан-Макан обратился к нему с приветствием, и юноша ответил на его привет, а потом он вошел в дом и вышел с двумя чашками, в одной из которых было молоко, а в другой – похлебка, и масло через края ее переливалось. Он поставил обе чашки перед Кан-Маканом и сказал ему: «Окажи нам милость, поешь нашей пищи». Но Кан-Макан отказался есть, и юноша спросил его: «Что с тобою, о человек, что ты не ешь?» – «На мне обет», – отвечал Кан-Макан, и юноша спросил: – «А почему ты дал обет?» И Кан-Макан сказал: «Знай, что царь Сасан несправедливо и по вражде отнял у меня царство, хотя оно и принадлежало раньше моему отцу и деду. Он завладел царством после смерти моего отца и не подумал обо мне, так как я был юн годами, и я дал обет, что не стану есть ничьей пищи, пока моя душа не исцелится, отомстив обидчику». – «Радуйся, – сказал юноша, – Аллах исполнил твой обет. Знай, что царь Сасан пойман и заточен, и я думаю, что он скоро умрет». – «В каком он доме заключен?» – спросил Кан-Макан, а юноша ответил: «В том высоком доме с куполом».
И Кан-Макан увидал высокий дом и заметил, что в него входят люди и бьют Сасана по лицу, и тот глотает муку гибели. И юноша поднялся и прошел до этого дома с куполом и увидел, что там есть, а потом он вернулся на свое место и, сев за еду, поел немного и положил остаток мяса в пищевой мешок. А затем он сел и сидел на месте до тех пор, пока не настала темная ночь и не заснул юноша, который его угостил.
После этого Кан-Макан пошел в дом, где находился Сасан. А вокруг были собаки, сторожившие его, и одна из собак прыгнула на Кан-Макана, но тот бросил ей кусок мяса, бывшего у него в мешке, и все время бросал собакам мясо, пока не дошел до дома с куполом. И он пробрался к царю Сасану и положил ему руку на голову, и Сасан спросил его громким голосом: «Кто ты?» А Кан-Макан отвечал ему: «Я – Кан-Макан, которого ты стремился убить, но Аллах направил на тебя твое же злое измышление. Разве не достаточно было тебе взять мое царство и царство моего отца и деда, что ты старался убить меня?»
И тогда царь Сасан стал клясться ложными клятвами, что он не старался его убить и что это слова неправильные, и Кан-Макан простил его и сказал: «Следуй за мною!» Но Сасан ответил: «Я не могу сделать ни одного шага по слабости моих сил». – «Если так, – сказал КанМакан, – возьмем пару коней, сядем на них, ты и я, и поедем в пустыню».
Потом он сделал так, как сказал, и сев на коня, вместе с Сасаном, ехал до утра, а затем они помолились и снова отправились и ехали так, пока не достигли одного сада. И они посидели там, беседуя, и Кан-Макан обратился к Сасану и сказал ему: «Осталось ли в твоей душе из-за меня что-нибудь неприятное?» И Сасан отвечал: «Нет, клянусь Аллахом!» И тогда они сговорились, что вернутся в Багдад. И Саббах, бедуин, сказал им: «Я опережу вас, чтобы порадовать людей».
И он поехал вперед, оповещая женщин и мужчин, и люди вышли к ним с бубнами и флейтами, и выехала вперед Кудыя-Факан, подобная луне, сияющей светом во мраке неба. И Кан-Макан встретил ее, и душа устремилась к душе, и тело стосковалось по телу, и у людей этого времени не было иных разговоров, как о Кан-Макане, и витязи засвидетельствовали, что он храбрейший из людей того времени, и говорили: «Неправильно, чтобы был над нами султаном кто-нибудь, кроме Кан-Макана, и должно, чтобы вернулась к нему власть его деда, как было!»
Что же касается Сасана, то он пошел к Нузхат-аз-Заман, и она сказала: «Я вижу, люди только и говорят, что о Кан-Макане, и они наделяют его такими свойствами, каких не в силах выразить язык». – «Слышать – не то, что видеть, – отвечал Сасан. – Я видел его и не увидал в нем ни одного качества из качеств совершенных, но не все говорят, что слышат. А люди подражают один другому, расхваливая его и выражая любовь к нему. И Аллах вложил в уста людей такие похвалы Кан-Макану, что сердце жителей Багдада склонились к нему. А везирь Дандан, предатель и обманщик, собрал для него войска со всех земель, но кто будет владеть землями и согласится быть под началом правителя-сироты, у которого нет сана?» – «На что же ты вознамерился?» – спросила его Нузхат-аз-Заман, и он сказал: «Я намерен убить его, и везирь Дандан уйдет назад ни с чем, не достигнув своей цели; он признает мою власть и подчинится мне, и ему не останется ничего иного, как только служить мне». – «Дурно обманывать даже посторонних, так как же можно это делать с близкими? – сказала Нузхат-аз-Заман. – Правильно будет, чтобы ты женил его на твоей дочери Кудыя-Факан. Послушай, что сказано было в минувшие времена:
