Козлятки отопрут дверь и впустят мать. Она их покормит, напоит и опять уйдет в лес, а козлята запрутся крепко-накрепко.
Волк подслушал, как поёт коза. Вот раз коза ушла, волк побежал к избушке и закричал толстым голосом:
— Вы, детушки!
Вы, козлятушки!
Отопритеся,
Отворитеся!
Ваша мать пришла,
Молока принесла.
Полны копытца водицы!
Козлята ему отвечают:
— Слышим, слышим — да не матушкин это голосок! Наша матушка поёт тонюсеньким голосом и не так причитает.
Волку делать нечего. Пошёл он на кузницу и велел себе горло перековать, чтоб петь тонюсеньким голосом. Кузнец ему горло перековал. волк опять побежал к избушке и спрятался за куст.
Вот приходит коза и стучится:
— Козлятушки, ребятушки!
Отопритеся, отворитеся!
Ваша мать пришла — молока принесла;
Бежит молоко по вымечку,
Из вымечка по копытечку,
Из копытечка во сыру землю!
Козлята впустили мать и давай рассказывать, как приходил волк, хотел их съесть.
Коза накормила, напоила козлят и строго-настрого наказала:
— Кто придет к избушечке, станет проситься толстым голосом да не переберет всего, что я вам причитываю, — дверь не отворяйте, никого не впускайте.
Только ушла коза, волк опять шасть к избушке, постучался и начал причитывать тонюсеньким голосом:
— Козлятушки, ребятушки!
Отопритеся, отворитеся!
Ваша мать пришла — молока принесла;
Бежит молоко по вымечку,
Из вымечка по копытечку,
Из копытечка во сыру землю!
Козлята отворили дверь, волк кинулся в избу и всех козлят съел, только один козленочек схоронился в печке.
Приходит коза: сколько ни звала, ни причитывала — никто ей не отвечает.
Видит — дверь отворена, вбежала в избушку — там нет никого. Заглянула в печь и нашла там одного козлёночка.
Как узнала коза о своей беде, как села она на лавку — начала горевать, горько плакать:
— Ох, вы детушки мои, козлятушки!
Начто отпиралися-отворялися,
Злому волку доставалися?
Услыхал это волк, входит в избушку и говорит козе:
— Что ты на меня грешишь, кума? Не я твоих козлят съел. Полно горевать, пойдём лучше в лес, погуляем.
Пошли они в лес, а в лесу была яма, а в яме костер горел. Коза и говорит волку:
— Давай, волк, попробуем, кто перепрыгнет через яму?
Стали они прыгать. Коза перепрыгнула, а волк прыгнул, да и ввалился в горячую яму.
Брюхо у него от огня лопнуло, козлятки оттуда выскочили, все живые, да — прыг к матери! И стали они жить-поживать по прежнему.
Жили волк и лиса. У волка избушка хворостяная, у лисички — ледяная. Пришла ростепель, у лисы избушка растаяла. Явилась лиса к волку на ночлег проситься:
— Пусти меня, куманёк, обогреться!
— Мала моя избушка, — говорит волк. — Одному повернуться негде. Куда тебя пущу?
Не пустил волк лису.
Явилась лиса другой раз, явилась третий. Заладила каждый день к волку ходить:
— Хоть на приступочку, куманёк, пусти!
Сжалился волк, пустил лису. Первую ночь лиса на приступочке спала, на вторую забралась в избу, а на третью на печи развалилась. Волк спит под печью внизу, а лиса на печи. И всю-то ночь сама с собой разговоры разговаривает.
Услыхал волк, спрашивает:
— Кто у тебя, кума?
— Никого, куманёк, нету.
Легли спать, а лиса знай лапкой в печную трубу стучит: «Тук, тук, тук! Тук, тук, тук!»
Проснулся волк:
— Выйди, кума, спроси: кто там стучится?
Вышла лиса в сени за дверь. А из сеней забралась в кладовушку, где волк запасы берёг. Стала в кладовушке сметанку да маслице слизывать. Лижет и приговаривает:
— Хороша Волкова сметанка! Вкусное маслице!
Вылизала всё маслице и сметанку, муку рассыпала. Вернулась на печь, облизывается.
— С кем ты, кумушка, в сенях разговаривала? — спрашивает волк.
— Это за мной послы приезжали, — отвечает лиса. — Звали меня на свадьбу, на почестный пир. Да отказалась я ехать.
Поверил волк лисе.
Утром задумал волк блины печь. Говорит лисе:
— Я буду дрова носить, печку топить. А ты сходи, кумушка, в кладовушку, посмотри там хорошенько. Было у меня и маслице и сметанка, была и мучица. Печку затопим, напечём блинков.
Пошла лиса в Волкову кладовушку. Явилась из кладовушки, волку говорит:
— Я под старость слеповата стала, вижу плохо — ничего не нашла в твоей кладовушке. Сходи, куманёк, сам.
Пошёл волк сам в свою кладовушку. На полочки посмотрел, под полочки поглядел: всё в кладовушке подлизано! Вернулся, спрашивает у лисы:
— Не ты ли у меня, кумушка, сметанку и маслице слизала да муку рассыпала?
Стала отрекаться лиса:
— Я слепа и убога. Не видала маслица, не лизала сметанки, не рассыпала твоей муки!
Ещё раз поверил волк хитрой лисе, оставил в избушке жить до весны.
Жила лиса до весны, жила до холодной осени.
И теперь у волка в избушке живёт.
Жили-были муж с женой. Когда они были молодые, жили хорошо, дружно, никогда не ссорились. Но вот пришла старость, и стали они чаще и чаще спорить друг с другом. Старик скажет старухе слово, а она ему — два, он ей — два, а она ему — пять, он — пять, а она — десять. И такая ссора между ними начинается, что хоть из избы убегай.
А разбираться начнут — никто не виноват.
— Что это мы с тобой, старуха, а? — скажет старик.
— Да это ты, старый, ты все!
— Я? А не ты ли? Со своим длинным языком?
— Не я, а ты!
— Ты, а не я!
И снова ссора начинается.
Вот стала старуха думать, что делать? Как быть? Как жить со стариком дальше? Пошла она к соседке и рассказала ей про свою беду. Соседка ей говорит:
— Я могу помочь твоему горю. Есть у меня волшебная водица. Как старик начнет кричать, ты возьми в рот немного этой водицы. Но, смотри, не проглоти ее, а держи во рту, пока он не успокоится… И все будет хорошо.
И дала она старухе воды в бутылочке. Старуха поблагодарила и пошла домой.
Только она вошла в дом, а старик сразу начал кричать:
— Где ты была? Что делала? Давно уже пора самовар ставить, чай пить, а тебя нет!
Хотела старуха ответить ему, но вспомнила про совет, взяла в рот воды из бутылочки и не проглотила ее, а стала во рту держать.
А старик видит, что старуха не отвечает, и сам замолчал.
Обрадовалась старуха: «Видно, эта водица-то и действительно волшебная!»
Спрятала она бутылочку с волшебной водицей и самовар стала ставить.
— Что это ты там гремишь? — закричал старик. — Самовар поставить не умеешь!
А старуха хотела ему ответить, да вспомнила совет соседки и опять взяла в рот водицу.
Видит старик, что старуха ни словечка ему не отвечает, удивился и… замолчал.
И с тех пор перестали они ссориться и стали жить, как в молодые годы. А все потому, что как только старик начнет кричать, старуха сейчас — за волшебную водицу.
Вот, сила-то в ней какая!
В некотором царстве, в некотором государстве жил да был старик со старухой и был у них сын Мартынка. Всю жизнь свою занимался старик охотой, бил зверя и птицу, тем и сам кормился, и семью кормил. Пришло время — заболел старик и помер. Остался Мартынка с матерью, потужили-поплакали, да делать-то нечего: мертвого назад не воротишь. Пожили с неделю и приели весь хлеб, что в запасе был.
Видит старуха, что больше есть нечего, надо за денежки приниматься, а старик-то оставил им двести рублей. Больно не хотелось ей начинать кубышку, однако сколько ни крепилась, а начинать нужно — не с голоду же умирать! Отсчитала сто рублей и говорит сыну:
— Ну, Мартынка, вот тебе сто целковиков, пойди попроси у соседей лошадь, поезжай в город да закупи хлеба. Авось как-нибудь зиму промаячим, а весной станем работу искать.
Мартынка выпросил телегу с лошадью и поехал в город. Едет он мимо мясных лавок — шум, брань, толпа народу. Что такое? А то мясники изловили охотничью собаку, привязали к столбу и бьют ее палками — собака рвется, визжит, огрызается… Мартынка подбежал к тем мясникам и спрашивает:
— Братцы, за что вы бедного пса так бьете немилостиво?
— Да как его, проклятого, не бить, — отвечают мясники, — когда он целую тушу говядины испортил!
— Полно, братцы! Не бейте его, лучше продайте мне.
— Пожалуй, купи, — говорит один мужик шутя. — Давай сто рублей.
Мартынка вытащил из-за пазухи сотню, отдал мясникам, а собаку отвязал и взял с собой. Пес начал к нему ласкаться, хвостом так и вертит: понимает, значит, кто его от смерти спас.
Вот приезжает Мартынка домой, мать тотчас стала спрашивать:
— Что купил, сынок?
