А Чаромора сидела в избушке и плакала.
– Ох ты моя горемычная, вот он тебя и покинул! – всхлипывала она. – Это даже к лучшему! Не нужен он тебе, этот жестокий и бессердечный Трумм! Ну и пусть уходит, раз ему так хочется! Пусть идет, идет и идет!
Разъяренная Чаромора кричала и барабанила кулаком по игре «Кругосветное путешествие» до тех пор, пока все фишки не покатились на пол. Тут сердце Чароморы снова разжалобилось, и слезы опять закапали по щекам. Она полезла под стол собирать фишки.
– Бедная, отвергнутая Чаромора, – причитала она, ползая на четвереньках по полу. – Значит, пришел конец твоему недолгому счастью! Это безудержная страсть к игре погубила тебя!
Слезы затуманили ей глаза, она не могла найти ни одной фишки. Как груда злосчастья, сидела Чаромора на полу посреди комнаты – волосы растрепанные, нос красный, глаза опухшие. Она всхлипывала и всхлипывала, пока не уснула тут же на полу.
На рассвете Чаромора очнулась от короткого тревожного сна. Комнату выстудило, и старуха дрожала от холода. Она хотела развести в очаге огонь, но дрова кончились, и ей пришлось выйти за ними во двор.
Чаромора стояла у поленницы и накладывала поленья на согнутую в локте руку, когда ей вдруг показалось, что она слышит шаги Трумма. От неожиданности Чаромора уронила дрова и повернулась.
И правда: со стороны леса приближался капитан Трумм. Он шагал напрямик к ней, бледный до синевы, и глазами, полными ужаса, глядел неподвижно перед собой. Он все шел и шел, но ноги у него одеревенели, и шаг был короткий и неуверенный.
Неожиданно Трумм под прямым углом свернул в сторону от ожидающей его Чароморы и, не видя ничего вокруг себя, стал снова отдаляться от дома.
– Трумм! Куда ты идешь, Труммчик! – закричала Чаромора.
Но капитан не услышал ее. Как заведенный, уходил он все дальше. Чаромора ошеломленно глядела ему вслед. Она так растерялась, что даже не сообразила побежать за ним. А капитан уже исчез в лесу. Понадобилось немало времени, пока Чаромора пришла в себя и принялась поднимать упавшие поленья. И тут снова услышала шаги. И снова это был капитан Трумм. Обрадованная Чаромора бросила дрова на снег и побежала Трумму навстречу. Но опять повторилась та же история.
Неподалеку от дома капитан повернул под прямым углом и стал уходить обратно в лес.
Только теперь Чаромора поняла, что произошло.
– Несчастная моя головушка! – воскликнула она. – Это я тебя попутала! Ты же попал в заколдованный круг, мой бедный капитан!
И волшебница поспешно принялась выводить его из заколдованного круга. Но капитан, как заведенный, не мог уже остановиться. И только когда он по протоптанной тропе стал снова приближаться к дому Чароморы, его глаза прояснились настолько, что он узнал знакомые места и заметил перепуганную Чаромору.
– Эммелина, – горестно вздохнул он. – Всю ночь напролет я стремился домой, и все же мне пришлось обойти вокруг света, прежде чем я снова оказался у родного порога.
Неверным семенящим шагом капитан подошел к Чароморе, чтобы помочь ей собрать дрова и отнести их в комнату. Но руки его окоченели и безвольно, как плети, свисали по бокам.
– Что с тобой? – удивилась Чаромора.
– Ты ведь не сердишься, милая Эммелина? – расстроился Трумм. – Мне кажется, я весь как ледышка и могу сломаться.
– Не беда! – счастливо вымолвила Чаромора. – Нужно радоваться, что в лесу тебе не отказали ноги и ты не остался там навсегда.
Чаромора заботливо помогла Трумму пройти в дом. В комнате она осторожно посадила его к холодному очагу, затем принесла дрова и развела в очаге огонь.
– Теперь слушай внимательно, что я буду тебе петь, – обратилась она к Трумму. – Но берегись, не усни! Если задремлешь и перестанешь следить за моей песней, все может плохо кончиться.
И Чаромора запела.
Чаромора любила веселые и озорные песни. Но та, что она пела теперь, была совсем иной. Это был очень древний напев. Вместо слов были странные звуки, похожие на птичьи трели. Капитан почувствовал, как песня пронзает его, словно иглами, обволакивая голову и тело, и будто отгораживает от всего мира. Страхи и кошмары, мучившие его ночью, во время блуждания по заколдованному кругу, покинули его. Трумма охватило какое-то странное и приятное чувство. Но вместе с этим приятным ощущением на капитана напала неодолимая дремота. Неимоверным усилием воли он старался не закрывать глаза. Все, что было в комнате, поплыло перед глазами, то двоясь, то снова приобретая четкие очертания. Исчезло куда-то сковывавшее его ледяное оцепенение, тело согрелось и обмякло. Капитан блаженно закрыл глаза и тут же во весь свой рост растянулся на полу.
– Ах ты ротозей! – разгневанно закричала Чаромора. – Разве не говорила я тебе – не усни! А теперь тебе придется лежать в постели и принимать капли! Что и говорить, далеко не у каждого хватает силы воли дослушать до конца, чтобы можно было только песней освободить его от хвори.
Чаромора уложила Трумма в постель и дала ему выпить капли.
За стенами избушки завывала вьюга и мела поземка. Постепенно запорошило снегом и кругосветную тропу вокруг дома Чароморы, которую протоптал капитан в ту злополучную ночь. Только местами еще в лесу виднелась светлая полоса.
Капитан Трумм прохворал много дней.
Теперь они уже не играли в «Кругосветное путешествие». А когда капитан окреп и напомнил Чароморе о том, что пора бы ей приняться за книгу, она больше не стала увиливать. Чаромора сварила мерцающие золотистым и зеленым чернила, отыскала на полке среди иголок и ниток перо и достала стопку бумаги. Стол сразу приобрел такой вид, будто на нем свинья все рылом переворошила.
– Итак, – сказала Чаромора и положила перед собой первый чистый лист, – я начинаю писать книгу. Но вот что я скажу тебе, дорогой Трумм: она может принести больше вреда, чем пользы.
– Как же ты можешь так говорить? – обиделся Трумм. – Что может быть плохого от умной книги? Умные книги делают людей умнее, и хорошая книга приносит только пользу.
И капитан долго говорил о том, какая чудесная и беззаботная жизнь наступит для всех людей, когда мудрая книга Чароморы будет наконец написана. Он говорил с таким воодушевлением, что у него порозовели щеки и глаза засветились счастьем. Чаромора с нежностью глядела на капитана – какой он славный в своей чистой рубашке и как он красиво говорит!
– Отдыхай, отдыхай, – сказала она ласково, – и ни о чем не тревожься. Я сама обо всем позабочусь. А тебе нужно поправиться, чтобы страхи твоего блуждания по лесу не оставили в душе следа.
Чаромора обмакнула перо в чернила и написала: «Травник».
Свою книгу она начала с описания того, какую пользу приносят пары, образующиеся при заваривании целебных трав. Пар, снимающий головную боль. Пар от выпадения волос, при заболевании темени, лба или затылка, при болезнях глаз и век, ресниц и бровей, горла и языка; пар, исцеляющий зубную боль и всякие другие недуги. Чаромора писала, как нужно смешивать травы и что делать, чтобы они влияли порознь или вместе. Пар правильно заваренных трав, уверяла она, облегчает любой недуг. Одни пары необходимо глубоко вдыхать, вторыми пропариваться снаружи, третьими окуривать только одежду, или постельное белье, или весь дом. С некоторыми парами следует обходиться особенно осторожно, чтобы они не повредили чего-либо или не вызвали умопомрачения. Время от времени Чаромора бросала в котелок, стоящий на горячих углях рядом с Труммом, щепотку семян или лепестков. Из котелка поднимался душистый пар, он улучшал самочувствие Трумма. Откинувшись на заботливо взбитые подушки, Трумм всматривался в зыбкие тени и слушал тихое бормотание Чароморы. На сердце у него становилось легко и радостно. Он блаженствовал в тепле и чувствовал, как силы его восстанавливаются.
Однажды вечером, когда Чаромора опять сидела над своей рукописью, капитан вдруг вскочил с кровати.
– Эммелина! – воскликнул он испуганно. – Я забыл выключить утюг!
– Ну-ну, – буркнула Чаромора, продолжая невозмутимо писать, – теперь-то что толку волноваться. За это время твой дом уже давно успел сгореть.
Но Трумм страшно расстроился.
– И все же я должен съездить домой, – настаивал он. – Мои соседи будут недовольны, если я со спокойной совестью позволю дому сгореть и даже не приду постоять на пепелище. Они и так уже считают меня человеком, который плохо разбирается в своих делах и мало о них заботится.
Чаромора подумала немного и решила: капитан настолько окреп, что они вполне могут съездить в город.
Утром они надели коньки и двинулись в путь по льду через море. Ярко светило солнце, лед был гладкий, без торосов, не запорошенный снегом. Бег на коньках приятно бодрил Чаромору и капитана, и они неслись во всю мочь. Даже не заметили, как домчались до города.
Прибыв на место, они тут же увидели, что дом стоит целехонек и никаких следов пожара нет. Зато почтовый ящик доверху набит письмами. А часть писем, не уместившаяся в ящике, лежала грудой на лестнице. Капитан отпер дверь, и они внесли письма в квартиру.
