— Не обмениваем! — невежливо ответила на её просьбы продавщица.
— Мне кажется, эта тётя, которая продаёт, не очень любезная.
— Конечно, она — нелюбезная, — согласился Петрик. — Знаешь что? Давай её немного напугаем, может, она тогда исправится.
— Но только как её напугать? — спросила Каролинка, которой эта мысль показалась совсем неплохой.
— О, сейчас увидишь. Только делай то же самое, что и я! — И Петрик быстро схватил с полки пару мужских ботинок и надел себе на руки. Каролинка тоже взяла какую-то пару красных сандалий, и, к величайшему изумлению продавщицы две пары обуви совершенно самостоятельно промаршировали вдоль прилавка.
— A-a-a-xl A-a-a-xl — разволновалась продавщица. — Что это значит?
Но никто не ответил на её вопрос, потому что все теперь с интересом наблюдали, что будет дальше.
— Это — реклама! — крикнул кто-то. А тем временем мужские ботинки и красные сандалики танцевали, весело притоптывая: «Хоп са! са! Хоп саса!» И до того это всем понравилось, что все принялись подпевать. И покупатели так развеселились, так смеялись, что, в конце концов, принялась смеяться, вместе со всеми, даже та невежливая продавщица.
Вдруг ботинки остановились. Красные сандалики тоже стали, и в толпе с изумлением услышали два детских голоска, которые громко и отчётливо произнесли:
— Требуем, чтобы продавщица была вежливой по отношению к покупателям!
Что тут творилось! Продавщица покраснела, как свёкла, и бросилась к ботинкам, но они, тем временем, вернулись уже на своё место на полке. А люди, стоявшие у прилавка, уже повторяли: «совершенно правильно, просим, чтобы вы были вежливы с покупателями». А ещё нашлись и такие, которые говорили, что это — очень хорошая мысль и чтобы передавали её через громкоговоритель.
Понятно, что теперь продавщица не могла злиться и вынуждена была быть очень вежливой. Она боялась, как бы не повторилась история с гуляющими ботинками.
А тем временем Петрик и Каролинка спокойно отправились дальше. Стойка с игрушками была в самом конце, поэтому им пришлось идти вдоль множества других прилавков с самыми различными вещами. У некоторых они приостанавливались на минутку — здесь были красивые шали, перчатки и платки, те, которые носят на голове, и — носовые.
— Погоди немножко, — попросила Каролинка. — Я только погляжу на эти платочки. Очень уж они красивые. Когда у меня будут деньги, я хотела бы купить хотя бы шесть штук маме на именины. Знаешь, какие мне нравятся? Вот те, голубые, с цветочками.
— А мне нравятся клетчатые, я бы их купил папе. Я даже наверное их куплю, когда насобираю достаточно денег, — решительно сказал Петрик. — Но ты только посмотри на этого парня.
И он показал на высокого подростка, который засовывал в карман красивый шёлковый шарф.
— А ну-ка, сыграем с ним шутку.
— А что мы ему сделаем? Ведь он очень большой! — вздохнула Каролинка.
— А мы зато невидимые! — прошептал радостно Петрик. — Я уже знаю, что делать!
Он быстро пробрался к ничего не подозревающему парню и одним быстрым движением вытащил у него из кармана шарф. Парень схватился за карман и придержал конец шарфа. Но это ему уже не помогло. Теперь все смотрели на него, а он старался затолкать в карман шарф, другой конец которого какая-то невидимая рука тащила вверх.
— Какой странный случай, — покачивали головами люди.
— Да это просто съёмки фильма, — говорили другие.
— Мы сделаем что-нибудь ещё более удивительное, — сказал потихоньку Каролинке Петрик. — А теперь пошли в отдел игрушек!
В отделе игрушек они остановились зачарованные. Здесь было на что поглядеть! Каролинке страшно хотелось хотя бы на минуточку подержать какую-нибудь из этих великолепных кукол. Они рядами стояли на полке, красиво разодетые — совсем, как маленькие, живые девочки. У них были настоящие волосы, которые можно было мыть, и закрывающиеся глаза, и Каролинка знала, что если их опрокинуть назад, то они скажут: ма-ма. Собственно говоря, Каролинка взаправду, на самом деле, и не собиралась приобрести такую красотку навсегда, она понимала, что это слишком дорогая кукла. Ей просто хотелось немножко подержать её на руках. Да, да, но только как бы всё это устроить так, чтобы сразу не началось целое представление, и чтобы все не останавливались, разинув от изумления рот, от того, что кукла сама сошла с полки. А тем временем Петрик предложил:
— Хочешь? Я залезу на полку и сниму тебе какую-нибудь из кукол. Ты только скажи какую. Ну, что же ты так долго раздумываешь, Каролинка! Ничего же кукле не сделается, ты ведь её не испортишь! А кроме того — ты не собираешься её забрать насовсем, а только подержишь немного — так что же здесь плохого? Я её тут же поставлю на прежнее место.
— Да, но… — начала было Каролинка.
— Ой! Какая же ты! — проворчал Петрик. Не успела Каролинка и слова вымолвить, как Петрик уже стоял на прилавке и тянулся к полке.
— Ну, которую тебе? — спросил он.
— Тогда уж лучше ту, в красной юбочке и с причёской «конский хвост».
В то же мгновение кукла оказалась в объятиях Каролинки. Это была очень большая кукла, и Каролинка поставила её на землю, а потом взяла, как маленького ребёнка, за руку и осторожно повела её.
Среди покупателей раздались восхищённые крики:
— Кукла, которая сама ходит! Наверное она очень дорогая!
— Прошу вас дать мне вон ту куклу, которая сама ходит! — немедленно потребовала какая-то гражданка.
— И мне! И мне! — раздались голоса. И тут же все начали становиться в очередь.
— Так это же — не ходячие куклы, — бормотала изумлённая продавщица, — мне ничего об этом неизвестно!
— Видите — она не хочет продавать таких прекрасных кукол, — заволновались покупатели. — Уж пожалуйста, просим немедленно пустить их в продажу!
А одна девочка, которая только что пришла со своей мамой, закричала:
— Я непременно хочу иметь такую куклу, непременно! Мама, сейчас же купи мне её!
Продавщица проворчала себе под нос: «абсолютно ничего не понимаю», сняла с полки одну из кукол и попыталась поставить её на прилавке. Кукла встать, правда, встала, но о том, чтобы она могла ходить, не было и речи.
— По-видимому, испорчена! — решила гражданка, которая пришла с дочерью. — Дайте, пожалуйста, другую.
— Так ведь нет у меня других, я ведь вам сразу сказала, что эти куклы не ходят, — объясняла продавщица.
— Не ходят?! Тогда почему же та кукла ходит? В таком случае заверните мне ту куклу!
— Могу завернуть, если вам так хочется, — согласилась продавщица, чтобы хоть как-нибудь её успокоить.
Тем временем, Петрик и Каролинка ухватили теперь куклу за обе руки и быстро промаршировали по коридору. Они, конечно, вовсе не собирались удирать с куклой, только им уж очень понравилось это развлечение. Люди у прилавков с изумлением смотрели на шагающую куклу.
— Мама! Она убегает! — крикнула вдруг девочка, которой непременно хотелось получить ходячую куклу. Потом она вырвалась у матери и побежала за невидимыми Петриком и Каролинкой. Увидев эту неожиданную погоню, они тоже бросились бегом. И кукла, которую они держали, теперь неслась галопом по всему этажу универмага.
— Подожди! — взвизгнула бегущая за ними девочка. А за девочкой бежала её мама, которая тоже кричала неизвестно зачем: — Остановитесь! Остановитесь!
И только позади мамы бежала продавщица. Она пыталась всех успокоить:
— Простите! Погодите! Вы только успокойтесь! Боже мой, что же тут творится! Эта кукла наверное испорчена, поэтому она так и бегает! Нужно вызвать директора! Директора!
— Ого! — прошептала Каролинка Петрику, — хотят вызвать директора, может получиться страшная неприятность.
— Э, не бойся ничего, — успокоил её Петрик. — Только знаешь что? Мне уже надоела эта беготня с куклой. Давай отдадим её.
— А кому?
— Как — кому? — продавщице! Только погоди, сыграем с ними ещё одну шутку. Давай остановимся!
Ко всеобщему изумлению марширующая кукла вдруг остановилась. С минутку постояв, она повернулась в сторону преследователей и сказала голосом, который очень походил на голос Петрика:
— Надоело мне ходить! Желаю вернуться на полку!
И вернулась. Со стороны это выглядело так, как будто бы её кто-то туда поставил. А означало это просто, что Петрик и Каролинка водворили её на прежнее место. Теперь все принялись расспрашивать о цене таких ходящих кукол, а Петрик и Каролинка тем временем уселись в маленький автомобиль. У них уже давно была охота прокатиться на нём — давно, это означает с того времени, когда они приходили в универмаг, как самые обыкновенные дети, а не такие, которые по желанию могут стать невидимыми. Теперь, наконец, исполнилась их мечта. Петрик сел за руль.
— Поедем кругом, — сказал он, и они тронулись. Ну и, конечно, опять поднялась страшная паника, потому что все ринулись за мчащимся маленьким автомобилем.
