Эдуард Успенский - Следствие ведут колобки

– Шеф, но у нас падают цифры задерживаемости и раскрываемости.

– Булочкин! Главное не цифры! Главное человек! А если вам так нужны цифры, заведите себе новую графу – перевоспитываемость.

– Шеф, это выход! – радостно сказал Булочкин. И глаза его наполнились счастьем.

И зазвучала их походно-рабочая песня:

Неотложный Пункт Добрых Дел. Именно это место стороной обходят самые отпетые бандиты и самые опытные нарушители трудовой и бытовой дисциплины. Потому что здесь работает сам Колобок – гроза преступного и нарушительского мира.

Вместе с ним славно трудится его верный и военизированный зам. по хоз. и следств. работе Афанасий Булочкин. Сегодня он крупно занят хозяйственно-воспитательной деятельностью. Он растапливает камин рогатками.

Ему помогает лаборантка с подметальным уклоном – Колбочкина. Она бросает в камин игральные карты, конфискованные у преступного мира. То и дело звонит телефон. Но Булочкин не спешит к нему подходить.

– А чего спешить? – объясняет Колбочкина. – Завтра мы всем нашим здоровым коллективом уходим на заслуженный отдых на двадцать четыре дня. А к нему подойдёшь, тебе и сообщат… что где-то ограбили банк или украли верблюда. И прощай двадцать четыре дня отпуска, будет двадцать четыре дня поиска. «Если мы задумали преступника схватить, дорого преступнику придётся заплатить».

Снова звонит телефон. И тут в комнате возникает Колобок. Он всегда неожиданно и тихо возникает в разных местах, будто его телепортировали сюда из другого конца света.

– Эх, Булочкин, – говорит он осуждающе. – Люди нашей профессии должны гоняться за событиями, а не бегать от них. Вот вы сейчас не взяли трубку, а может быть, на том конце провода было ваше главное следственное счастье.

– Тоже мне, счастье! – иронически говорит Колбочкина. – Всё время звонит какой-то тип и спрашивает: «Колобок ушоци? Колобок ещё не пришоци?» Ерунда какая-то.

– Эх, Колбочкина, Колбочкина! Настоящий специалист по двум предложениям может многое узнать и понять. А понять – это значит раскрыть. Если человек говорит: «Пришоци, ушоци» – значит, он из Калининской области. А ещё точнее, из Вышнего Волочка. А в Вышнем Волочке есть большая тонкосуконная фабрика. Понятно?

– Не совсем, – ответил заинтересованный Булочкин.

– Много вы видели тонкого сукна, Булочкин?

– Совсем не видел. Я целый год ищу тонкое сукно себе для шинели с погончиками. Только на два погончика нашёл.

– Вот и получается – фабрика есть, а сукна нет. Что это значит?

– Хищения?! – поразился Булочкин.

– Растаскивание государственного имущества, – возмущённо дала оценку этому Колбочкина.

– Вот то-то! – примирительно сказал Колобок. – А вы говорите «ушоци», а вы говорите «тип».

И тут снова зазвонил телефон.

– Пришоци, пришоци наш кругленький! – радостно прокричала Колбочкина. – Сейчас будем разоблачать.

– Нам не надо разоблачать, – сказал Колобку голос по телефону. – Нам надо помогать.

– А что у вас случилось?

– У нас браконьеры и туристы природу губят.

– Так вы обратитесь в милицию, – посоветовал Колобок.

– Э, уважаемый! Какая там милиция! У нас один милиционер на сто квадратных километров. У нас на милиционера надо как на холодильник открытку посылать.

– А много вреда от туристов?

– Очень много. Они костры жгут, сети ставят, динамитом рыбу глушат. Просто диверсанты.

– А где туристов больше всего?

– Да на Голубом озере.

– Всё, – сказал Колобок. – Заказ принят. Мы выезжаем. Встречайте нас завтра на вечерней заре около берега, товарищ военный пенсионер.

– Ой, – сказал голос по телефону. – А как вы догадались, что я военный пенсионер?

– Очень просто, – ответил Колобок. – У нас о природе больше всего пенсионеры беспокоятся. А про диверсантов только военные сейчас говорят. Правильно я рассуждаю?

– Так точно, товарищ Колобок. До встречи у озера.

Колобок положил трубку и стал ходить по комнате из угла в угол, как вождь небольшой колониальной державы.

Одновременно он отдавал распоряжения.

– Так, – говорил он, – берём палатку, спички, надувные матрасы, радиопереговорное устройство и…

– Гранаты, – добавил Булочкин.

– Консервы, – поправил Колобок. – И выезжаем.

– Как я и говорила, – сказала Колбочкина, – вместо двадцати четырёх дней отпуска у нас будет двадцать четыре дня поиска.

Вышний Волочёк славится своей историей, своими каналами и своими озёрами. Там всегда хорошая погода – и зимой, и летом, и в дождь, и в снег, и в мороз, и в слякоть, и в град, и в бурю. Потому что там леса, вода и луговые русские просторы. И всё это привлекает большое количество туристов и ещё большее количество интуристов. На озёрах построено много гостиниц – две, много кафе – три и много кинотеатров – один.

Но Голубое озеро особое, заповедное. Туда туристов не пускают. На их пути стоит грозное препятствие – шлагбаум. Недавно какие-то хулиганы распилили его на дрова.

В лесу царит тишина. Вы слышите тихое пение, это поют соловьи. Вы слышите плеск волн, вы слышите шум листьев. А это что? Пение соловья постепенно заглушается другой, совсем не тихой песней.

Не знаю, как там сады и огороды, но я при звуках этой песни начинаю трепетать всерьёз. Давайте же познакомимся с исполнителями, подойдём к ним поближе.

– А чего с нами знакомиться? Зачем к нам подходить? Мы – простые вышневолоцкие люди.

– А что у вас, ребята, в рюкзаках? Нет ли у вас там динамита и сетей?

– Это не твоё дело.

– Будешь много знать – скоро состаришься!

– Иди отсюда, пока цел!

– Как дам по очкам!

Ничего себе публика. И так они разговаривают с автором! Ну, ничего, есть и на них управа.

Как раз в это время гроза нарушителей и браконьеров тоже приближался к месту действия в составе небольшой оперативной группы: он сам, Булочкин, Колбочкина и военный пенсионер тов. Картонкин.

Колобок в этот раз был одет просто, без всяких фасонов. Китайские кеды на босу ногу, защитная плащ-палатка и большая зелёная шляпа. Булочкин, как всегда, был военизирован. Колбочкина была в спортивных брюках и в телогрейке, будто она оделась не на природу, а на овощную базу.

Судя по влажному запаху, озеро приближалось. На пути попался очередной шлагбаум. Его ещё не успели спилить на дрова. Более того, он был свежеокрашен, и на нём висел большой плакат-лозунг:

– Интересно, – сказал Колобок, – кто этот лозунг написал? «Мы приветствуем», кто это «мы»?

– Шеф, – сказал Булочкин. – Я знаю, кто это «мы». «Мы» – это те, кто написал лозунг.

– Булочкин, Булочкин, я это и без вас знаю. А кто эти «мы»?

– Группа товарищей, вот кто! – нашлась сметливая Колбочкина.

– Группа товарищей приветствует тогда, когда один товарищ умер. А здесь все здоровы и даже рыбу ловят, – отпарировал Колобок.

– Шеф, а стоит ли ломать голову над этой странной одиночной загадкой? – спросил Булочкин. – По-моему, нет.

– А по-моему, да, – сказал Колобок. – Потому что эти одиночные загадки попадаются на каждом шагу. Вон видите, ещё одна одиночная загадка.

Все посмотрели в направлении, указанном Колобком, и увидели лозунг:

– Вы когда-нибудь в жизни встречали знамя полей и лесов? Какого оно цвета? Какой оно формы? Тре-угольное, квадратное, круглое? И что значит выше? На десять метров? На один метр? Или так надо его чуть-чуть приподнять, сантиметров на десять?