– Ты не беспокойся, – сказал он, запихивая мышь в карман. – Поди знай, на что она еще может пригодиться.
Через мгновение он уже сидел рядом с Муфтой. Затарахтел мотор, и фургон выехал с поляны. Шум мотора, еще некоторое время доносившийся из леса, становился все слабее, пока наконец вокруг не воцарилась полная тишина.
Птица уже безбоязненно порхнула в гнездо и замерла.
Неподвижен был и Моховая Борода. Он лежал и смотрел, как снежно-белые облака плывут по бескрайнему небосводу, постепенно изменяя свои очертания. Да и что ему оставалось, кроме как разглядывать облака? Очень трудно было придумать в этих обстоятельствах другое занятие. Какое тут придумаешь развлечение, если у тебя в бороде гнездо? Только и остается, что лежать да бездумно смотреть в небо. Это все, и, хочешь не хочешь, надо с этим мириться.
Но чем дольше Моховая Борода следил за облаками, тем больше они почему-то напоминали ему кошек. И наконец все облака стали точь-в-точь как белые кошки: одни сидели, другие вроде бы спали, третьи потягивались. У одного облака-кошки был даже длинный мохнатый хвост. Моховая Борода вздохнул и надолго закрыл глаза. Сейчас никак не хотелось вспоминать о кошках, других забот полно. Поясницу, например, ломило.
Хорошо хоть, что заполнившие небосвод кошки не мешали птичке. Видно, птичка не замечала их – она была занята своим делом. Вскоре Моховая Борода понял, что эта птичка – мама. А потом появился и папа, он принес птичке-маме поесть.
Сначала птица-папа посидел в сторонке, на ветке, и недоверчиво осмотрел Моховую Бороду. Потом, собравшись с духом, он слетел к маме, сунул ей в клюв какую-то букашку и поспешно скрылся в лесу.
Моховой Бороде было, конечно, приятно следить за птичкой. Последнее время ему приходилось подолгу бывать вдали от природы, и с тем большим удовольствием он наблюдал теперь за птицами. Папа стрелой носился туда-сюда. Исчезал и вновь появлялся – то с мухой, то с букашкой в клюве. Скоро он привык к Моховой Бороде и совсем перестал его бояться.
Возникло новое осложнение. Раз, когда папа принес птичке-маме очередную козявку, Моховая Борода тоже непроизвольно раскрыл рот. Ему все сильнее хотелось есть, ведь с самого утра у Моховой Бороды не было во рту и маковой росинки. Друзья уехали, не подумав оставить ему какую-нибудь еду. Прошлогодняя брусника в бороде была уже съедена вся до последней ягодки, и Моховая Борода с горечью подумал, что до появления новых ягод пройдет еще не одна неделя.
Птица-папа, видимо, разобрался в обстановке. Прилетев с очередным червяком, он попытался сунуть свою добычу в рот Моховой Бороде. Но тот вовремя сжал губы.
– Спасибо тебе, – сказал он растроганно. – Я понимаю: ты желаешь мне добра, но, к сожалению, я не могу проглотить червячка или букашку. Мне не хочется тебя обижать, и ради тебя я готов съесть хоть майского жука. Но, видишь ли, я не могу. Корми-ка лучше свою супругу, чтобы она могла без забот высиживать в моей бороде птенцов. Тогда и птенцы быстрей вылупятся.
Трудно сказать, понял ли птица-папа слова Моховой Бороды. Во всяком случае, он отдал червячка птице-маме и полетел за новой добычей. Моховая Борода вздохнул, сорвал травинку и пожевал ее, чтобы отогнать голод. Но толку от этого было мало.
Моховая Борода снова вздохнул и подумал, что на сей раз он сам оказался в ловушке.
12. Полботинка мечтает о рогатке.
Машина не спеша катилась по узкой лесной дорожке, все дальше уводившей от лагерной стоянки в лес. Муфта сосредоточенно крутил баранку и внимательно следил за дорогой, чтобы ненароком не въехать в дерево. А Полботинка тщательно осматривал окрестность. Его взгляд беспрестанно скользил то по кустам, то по вершинам деревьев: нельзя пропустить ни малейшего намека на присутствие кошек.
Но поначалу ничего примечательного заметно не было. Кругом все оставалось спокойным. Лесную тишину нарушали только два круживших над лесом вертолета.
– Мне страшно нравятся всевозможные исследовательские экспедиции, – сказал Полботинка. – Это здорово, когда можно что-нибудь исследовать.
В ту же секунду Муфта нажал на тормоз и остановил машину.
– На дороге следы, – сказал он. – А следы – это самый подходящий объект для исследования.
– Конечно, – согласился Полботинка. – Как правило, след остается там, где кто-то ступил. Именно таким образом в большинстве случаев следы и появляются.
Они вылезли из машины и принялись разглядывать следы, отчетливо проступающие на песчаной дороге.
– Кошачьи следы, – сказал Муфта.
– И их очень много, – добавил Полботинка. – Чует мое сердце, что здесь прошла целая стая кошек.
– И мое чует, – задумчиво кивнул Муфта. – К тому же следы свежие.
– Любому мало-мальски знающему следопыту должно быть ясно: кошки не могли далеко уйти, – сказал Полботинка.
Продолжая исследование, они вскоре установили, что следы тянутся из леса, некоторое время идут вдоль дороги и снова сворачивают в лес, теперь уже по другую сторону дороги. На пути кошек было найдено несколько шерстинок и скорлупа птичьего яйца.
– Кошки передрались из-за птичьих яиц, – сказал Муфта. – Очевидно, они озверели от голода.
Придя к такому выводу, Муфта и Полботинка вернулись в машину и снова двинулись в путь.
Лесная дорога становилась все ухабистей, и пришлось ехать очень медленно.
– Надо бы чуточку побыстрее, – озабоченно сказал Полботинка.
– Это невозможно, – покачал головой Муфта. – На такой дороге спешка до добра не доведет.
– Понятно, – вздохнул Полботинка. – Но ты только представь себе, если на нас нападут кошки.
Муфта сохранял хладнокровие.
– Я боюсь, что они нападут и без нашего представления, – заметил он.
– Гораздо интересней представлять себе вещи, которых на самом деле не бывает.
– А у меня такое чувство, что сегодня произойдет что-то необыкновенное, – встревоженно сказал Полботинка. – У меня такое предчувствие.
Муфта хотел было успокоить Полботинка, но, взглянув невзначай в зеркало, воскликнул:
– Необыкновенное уже происходит! За нами – кошки!
Полботинка, вздрогнув, кинулся к заднему стеклу. Теперь и он увидел стаю кошек.
Кошки, кошки, кошки… Они неумолимо приближались – черные, серые, и черно-серые, и серо-черные, и черно-белые, и бело-черные, и полосатые. Они мчались за машиной, грозные и яростные.
Первым бежал рыжий взъерошенный котище. По мнению Полботинка, это был самый разъяренный и самый страшный кот.
– Не видно ни одного белого кота, – заметил Муфта. – Выходит, Альберта среди них нет.
А Полботинка дрожащим голосом проговорил:
– Жаль, что у нас нет никакого оружия. В детстве у меня была рогатка, но одна воровка сорока ее стащила. Из рогатки очень удобно сбивать яблоки и груши.
– Ну, значит, ты настоящий снайпер, – уважительно отозвался Муфта.
– Конечно, – кивнул Полботинка. – Если ты не хочешь портить фрукты, надо целиться точно в черенок. Эх, была бы при мне рогатка! Я бы этим кошкам показал, где раки зимуют!
– Ты лучше загляни в холодильник, – посоветовал Муфта. – Может, там найдется, что подбросить кошкам. Они бы хоть ненадолго отстали.
Полботинка распахнул дверцу холодильника.
– Только творожные сырки, – сказал он. – Этим кошек не проведешь.
Муфта попытался увеличить скорость, но машину затрясло и начало бросать из стороны в сторону. А кошки между тем приближались.
Они приближались неумолимо и устрашающе.
Полботинка глядел в заднее стекло и становился все бледнее.
– Этот рыжий кот вот-вот настигнет нас, – сказал Муфта, не отрывавший глаз от зеркальца.
– Проклятая сорока! – прошептал Полботинка. – Подлая воровка! Это ж надо – стащить именно рогатку!
У Полботинка стучали зубы.
– Тебе холодно? – посочувствовал Муфта. – Может, у тебя поднимается температура?
– Я бы этого не сказал, – пробормотал Полботинка.
Муфта предостерегающе поднял палец, но тут же опустил руку на руль.
– Тогда не лязгай зубами, – наставительно сказал он. – На такой дороге недолго и язык прикусить.
К счастью, впереди показался более ровный участок дороги, и Муфта тотчас прибавил газу. Удалось несколько увеличить разрыв между машиной и кошками.
Немного погодя Полботинка спросил у Муфты:
– Ты когда-нибудь совершал подвиг?
– К сожалению, нет, – ответил Муфта. – У меня, увы, для этого не самая подходящая внешность. Согласись, чудно совершать подвиг, будучи в муфте.
– Понимаю, – кивнул Полботинка. – А я вот с детства мечтал стать героем. Только ни разу не подвернулся подходящий случай. А теперь, когда наконец появилась такая возможность, у меня, как назло, нет рогатки. Была бы рогатка – совершил бы я героический подвиг.
Между тем ровный участок дороги кончился.
Муфта вынужден был опять снизить скорость, и кошки стали вновь приближаться к машине. Рыжий предводитель уже оторвался от остальных кошек на добрых полсотни шагов.
