Джанни Родари - Коровы из Випетено

Джанни РОДАРИ

КОРОВЫ ИЗ ВИПЕТЕНО

Перевод с итальянского И. Константиновой.

Произведения талантливого итальянского писателя Джанни Родари с удовольствием читают и ребята и взрослые. Его любят за теплый юмор и неистощимую выдумку. Пожалуй, можно сказать, что он создал свой особый жанр рассказы-фантазии. Они похожи на сказку, но в то же время в них присутствуют приметы нашего времени и итальянской действительности.

Публикуемый в этом номере рассказ открывает последнюю книгу писателя "Игра в четыре угла", рукопись которой он принес в издательство за несколько дней до неожиданной смерти в апреле 1980 года. Ему не хватило всего полугода, чтобы отпраздновать свое шестидесятилетие. В памяти читателей он останется вечно молодым добрым выдумщиком и фантазером.

Однажды корова из Випетено съела радугу. Вообще-то коровы едят траву, сено и всякую прочую растительность. Но в тот вечер на закате после сильной грозы, когда немецкие туристы восхищались радугой, перекинувшейся от одной горы к другой, а по лугу бродили коровы, не думая о завтрашнем дне, потому что они, как известно, всеми четырьмя ногами стоят в настоящем, случилось то, чего не было и тысячу лет.

Кто-то из туристов вдруг воскликнул:

- Смотрите, радуга уходит в землю!

- Придумал тоже! Всем известно, что радуга - оптический обман!

- Не верите? Посмотрите сами!

Все посмотрели и убедились: так оно и есть. У одной горы радуга поднималась вверх, будто ее медленно, с трудом выдергивали оттуда, а у другой горы уходила, словно кинжал в ножны, прямо в глубь земли. В том месте был отличный луг - чудесное зеленое пастбище, на котором паслись коровы. Именно там радуга, можно сказать, исчезала со всеми своими семью цветами.

Немецкие туристы смотрели как завороженные - им впервые в жизни довелось видеть подобное зрелище.

- Пойдемте, посмотрим поближе - решили они.

- Зачем? - удивился все тот же скептик. - Неужели вы думаете, что найдете там дырку, а в ней какого-нибудь сторожа от природы, которому поручено затаскивать туда радугу после того, как она покрасуется в небе?

Но остальные не стали его слушать и отправились на экскурсию. И ничего, разумеется, не увидели - ни дырки, ни сторожа радуги. Луг был самый обыкновенный, и ни один его квадратный сантиметр ничем не отличался от другого. Коровы тоже были как коровы. Облака на небе окрасились последними лучами заходящего солнца, которое выглянуло ненадолго после грозы, чтобы посмотреть, какой она нанесла ущерб.

- И все же!.. - заметил кто-то из туристов.

- И все-таки!.. - сказал кто-то другой.

- Тем не менее!.. - произнес еще кто-то. Подобных выражений в немецком, как, впрочем, и в других языках, предостаточно. Наконец, все сошлись на том, что это был обман зрения, и возвратились в гостиницу, вспоминая, какие радуги они видели в Гонконге, в Ванкувере, в Сиднее - в Австралии, и в Чезенатико - в Романье. Коровы тоже вернулись в свой хлев. И с ними вместе та, что съела радугу.

А была это, надо вам сказать, довольно разборчивая корова. Она с удовольствием ела синие цветы, но терпеть не могла желтые, охотно жевала клевер, но пренебрегала даже укропом. В тот вечер, когда перед ее носом оказалась радуга, вернее, основание того великолепного разноцветного моста, от которого ей, по правде говоря, было ни жарко, ни холодно, поскольку она не отличалась сентиментальностью и не питала особого пристрастия к пейзажам, она - ап, ап, ап! - принялась вместе с травой поедать и большие куски радуги. Это не вызвало у нее неприятных вкусовых ощущений, и вообще она нисколько не удивилась, разве только чуть-чуть растерялась, но, будучи скромным рогатым скотом, простым млекопитающим, непритязательным парнокопытным, дальше этого "чуть-чуть" не пошла и продолжала заглатывать внушительные порции цвета, причем желтый, красный, голубой и фиолетовый были для нее совершенно одинаковыми. Она была жвачным животным и жевала столько, сколько ей было необходимо. Желудок ее спокойно воспринимал и переваривал радугу вместе с другой пищей. Ему не было до нее никакого дела.

Словом, корова вернулась в хлев, как делала это каждый вечер, и получила, как всегда, полагавшийся ей дружеский шлепок, которым хозяин приветствовал своих коров, обращаясь к ним по имени. Корову, которая съела радугу, звали "Вах!", причем восклицательный знак тоже был составной частью ее имени. На этот раз ее опять назвали Вах!, и она ответила ласковым ударом хвоста. Словом, вечер был как вечер, ничем не отличался от других.

Синьор Вальтер принялся доить одну за другой пять своих коров, и молоко Вах! было, как всегда и как у ее подруг, белым, так что у синьора Вальтера не было никаких причин для беспокойства. Он спокойно уснул и видел во сне, что едет верхом на лошади по берегу моря.

Вечером следующего дня его привычное спокойствие было нарушено, когда из сосков коровы Вах! вдруг брызнуло такое синее молоко, какого синьор Вальтер не видел даже во сне.

Синьор Вальтер посмотрел на свой руки - они были чистые, хотя и не слишком. Никаких пятен, ни синих, ни оранжевых, на них не было. Ведро же он, как всегда, по привычке едва сполоснул. Он снова принялся доить, и опять полилось синее молоко такого прекраснейшего синего цвета, который неизменно используется в песенном творчестве, если нужна рифма к инею или линии.

Не в характере синьора Вальтера было менять свои планы и тем более из-за какого-то там цвета. Он должен был доить и доил. Он должен был продать свой товар, и он попытался продать молоко и коровы Вах!

Но красавица Эльза, которая объезжала долину, забирая бидоны с молоком для кооператива, и слышать не захотела о нем.

- Синего молока мне не надо! Масла из него не выйдет! Может, процедите его, и оно побелеет?

- Эльза, красавица Эльза, ты смеешься надо мной, а у меня самые серьезные намерения. Ты уже выросла и тебе пора замуж.

- Чтобы угостить вас синими конфетами? Нет, спасибо!

- А с молоком что же мне делать?

- Мама ничего не сказала мне на этот случай. - Красавица Эльза нажала на газ, и ее фургончик двинулся дальше. "Вот так история!" - подумал синьор Вальтер.

Но на следующий вечер дела пошли еще хуже; корова Вах! стала давать зеленое, желтое, красное, темно-синее и фиолетовое молоко.

- Эта радуга внушает подозрение! Уж не отравил ли кто мою корову, чтобы я разорился и не смог жениться на красавице Эльзе? Пожалуй, надо пригласить ветеринара.

Пришел ветеринар, пришли крестьяне и владельцы коров со всей округи, потому что слух о цветном молоке распространился моментально, каждый хотел сам убедиться в этом и сам высказать все, что думает по этому поводу.

- Тяжелый случай, - признался ветеринар.

- Все цвета радуги! - с восторгом воскликнул какой-то крестьянин.

- Моя корова ест ту же траву, что и другие, - оправдывался синьор Вальтер.

- Все дело в пищеварении, дорогой коллега, Наши коровы тоже едят синие, красные и желтые цветы, но, переварив их, дают белое молоко. А твоя, наверное, имеет рассеивающий пищеварительный аппарат - скорее аналитический, чем синтезирующий - и потому не смешивает цвета.

- Я читал, что раньше некоторые художники делали так же. Они накладывали краску на полотно маленькими разноцветными точками. Их называли пуантелистами - от французского слова "пуант" - точка. И коровы у них получались, как...

- Стоп! Без намеков, пожалуйста. Моя корова ходит не по картинным галереям, а по лугам. И если бы я приметил, что она разговаривает с каким-нибудь художником, я быстро сумел бы выбить из нее художественные наклонности.

Спор был долгим и оживленным. Были сказаны и повторены самые невероятные глупости. И только быстро опустившаяся ночь положила всему этому конец. Но это была, к сожалению, лишь временная передышка. В следующие дни не только Вах!, но и другие коровы, которые паслись в долине, стали давать цветное молоко.

Дело было летом - самый сезон гроз и радуг. Вах! гуляла по лугам вместе с другими коровами, и контакт с ней был, очевидно, заразителен, потому что каждый раз, как только на небе появлялась радуга, непременно находилась какая-нибудь корова, которая - ап, ап, ап! - начинала жевать ее. Случалось порой, коровы оказывались у противоположных концов радужной арки, и каждая ап, ап, ап! - принималась уплетать свой конец. Тогда радуга ломалась пополам, и туристы, всегда готовые восхищаться красотами природы, ужасно огорчались.

- Это безобразие! Саботаж! - возмущались они. И с подозрением смотрели на хозяина гостиницы.

Между тем коровы, начиная опять же с Вах!, которая во всем шла впереди своих подруг, вдруг с головы до хвоста окрасились в самые разные цвета. Появились коровы в голубой горошек, коровы в крупную шотландскую клетку и в совсем мелкую клеточку, в крапинку и в полосочку - всех семи цветов, спустившихся с неба. Люди не знали, что сказать и что сделать, только хватались за голову. Синьор ветеринар, чтобы не ударить в грязь лицом, взял отпуск и уехал в Линьяно Саббодьядоро.