Владимир Маяковский - Тучкины штучки (сборник)

Крошка сын
        к отцу пришёл,
и спросила кроха:
– Что такое
        ХОРОШО
и что такое
        ПЛОХО? –
У меня
    секретов нет, –
слушайте, детишки, –
папы этого
        ответ
помещаю
    в книжке.

– Если ветер
        крыши рвёт,
если
    град загрохал, –
каждый знает –
        это вот
для прогулок
    плохо.
Дождь покапал
        и прошёл.
Солнце
    в целом свете.
это –
    ОЧЕНЬ ХОРОШО
и большим
        и детям.

Если
    сын
        чернее ночи,
грязь лежит
        на рожице, –
ясно,
    это
        ПЛОХО ОЧЕНЬ
для ребячей кожицы.

Если
    мальчик
    любит МЫЛО
        И ЗУБНОЙ ПОРОШОК,
этот мальчик
        очень милый,
поступает хорошо.

Если бьёт
        дрянной драчун
слабого мальчишку,
я такого
        не хочу
даже
    вставить в книжку.

Этот вот кричит:
        – Не трожь
тех,
    кто меньше ростом! –
этот мальчик
        так хорош,
загляденье просто!

Если ты
    порвал подряд
книжицу
    и мячик,
октябрята говорят:
плоховатый мальчик.

Если мальчик
        любит труд,
тычет
    в книжку
        пальчик,
про такого
        пишут тут:
он
    хороший мальчик.

От вороны
    карапуз
убежал, заохав.
Мальчик этот
        просто трус.
Это
    очень плохо.

Этот,
    хоть и сам с вершок,
спорит
    с грозной птицей.
Храбрый мальчик,
                хорошо,
в жизни
    пригодится.

Этот
    в грязь полез
            и рад,
что грязна рубаха.
Про такого
        говорят:
он плохой,
        неряха.

Этот
    чистит валенки,
моет
    сам
        галоши.
Он
    хотя и маленький,
но вполне хороший.

Помни
    это
        каждый
            сын.
Знай
    любой
    ребёнок:
вырастет
    из сына
        свин,
Если сын –
        свинёнок.

Мальчик
    радостный пошёл,
и решила кроха:

«Буду
    делать ХОРОШО
и не буду –
            ПЛОХО».

Разрезая носом воды,
ходят в море пароходы.
Дуют ветры яростные,
гонят лодки парусные.
Вечером,
        а также к ночи,
плавать в море трудно очень.
Всё покрыто скалами,
скалами немалыми.
Ближе к суше
        еле-еле
даже
    днём обходят мели.
Капитан берёт бинокль,
но бинокль помочь не мог.
Капитану так обидно –
даже берега не видно.
Закружит волна кружение,
вот
    и кораблекрушение.

Вдруг –
        обрадован моряк:
загорается маяк.
В самой темени как раз
показался красный глаз.
Поморгал –
            и снова нет,
и опять зажёгся свет.
Здесь, мол, тихо –
                все суда
заплывайте вот сюда.
Бьётся в стены шторм и вой.
Лестницею винтовой
каждый вечер,
            ближе к ночи,
на маяк идёт рабочий.
Наверху фонарище –
яркий,
        как пожарище.
Виден он
            во все моря,
нету ярче фонаря!
Чтобы всем заметиться,
он ещё и вертится.

Труд большой рабочему –
простоять всю ночь ему.
Чтобы пламя не погасло,
подливает в лампу масло.
И чистит
        исключительное
стекло увеличительное.
Всем показывает свет –
здесь опасно или нет.

Пароходы,
            корабли –
запыхтели,
            загребли.
Волны,
    как теперь ни ухайте, –
все, кто плавал, –
            в тихой бухте.

Нет ни волн,
        ни вод,
            ни грома,
детям сухо,
        дети дома.
Кличет книжечка моя:
– Дети,
    будьте как маяк!
Всем,
    кто ночью плыть не могут,
освещай огнём дорогу.
Чтоб сказать про это вам,
этой книжечки слова
и рисуночков наброски
сделал
        дядя
                Маяковский.

Сын
    отцу твердил раз триста,
за покупкою гоня:
– Я расту кавалеристом.
Подавай, отец, коня! –
О чём же долго думать тут?
Игрушек
        в лавке
                много вам.
И в лавку
        сын с отцом идут
купить четвероногого.
В лавке им
        такой ответ:
– Лошадей сегодня нет. –
Но, конечно,
        может мастер
сделать лошадь
            всякой масти.

Вот и мастер. Молвит он:
– Надо
        нам
            достать картон.
Лошадей подобных тело
из картона надо делать.

Все пошли походкой важной
к фабрике писчебумажной.
Рабочий спрашивать их стал:
– Вам толстый
                или тонкий? –
Спросил
        и вынес три листа
отличнейшей картонки.
– Кстати,
        нате вам и клей.
Чтобы склеить –
            клей налей.

Тот, кто ездил,
                знает сам,
нет езды без колеса. –
Вот они у столяра.
Им столяр, конечно, рад.
Быстро,
        ровно, а не криво,
сделал им колёсиков.
Есть колёса –
            нету гривы,
нет
    на хвост волосиков.

– Где же конский хвост найти нам? –
Там,
где щётки и щетина.
Щетинщик возражать не стал –
чтоб лошадь вышла дивной,
дал
    конский волос
                для хвоста
и гривы лошадиной.

Спохватились –
            нет гвоздей.
Гвоздь необходим везде.
Повели они отца
в кузницу кузнеца.

Рад кузнец.
        – Пожалте, гости!
Вот вам
    самый лучший гвоздик. –
Прежде чем работать сесть,
осмотрели –
            всё ли есть?
И в один сказали голос:
– Мало взять картон и волос.
Выйдет лошадь бедная,
скучная и бледная.
Взять художника и краски,
чтоб раскрасил
            шерсть и глазки.

К художнику,
            удал и быстр,
вбегает наш кавалерист.
– Товарищ,
            вы не можете
покрасить шерсть у лошади?
– Могу. –
            И вышел лично
с краскою различной.

Сделали лошажье тело,
дальше дело закипело.
Компания остаток дня
впустую не теряла
и мастерить пошла коня
из лучших матерьялов.

Вместе взялись все за дело.
Режут лист картонки белой,
клеем лист насквозь пропитан.
Сделали коню копыта,
Щетинщик вделал хвостик,
Кузнец вбивает гвоздик.
Быстра у столяра рука –
столяр колёса отстругал.
Художник кистью лазит,
лошадке
            глазки красит.

Что за лошадь,
            что за конь –
горячей, чем огонь!
Хоть вперёд,
            хоть назад,
хочешь – в рысь,
        хочешь – в скок.
Голубые глаза,
в жёлтых яблоках бок.
Взнуздан
            и осёдлан он,
крепко сбруей оплетён.
На спину сплетённому –
помогай Будённому!

У меня растут года,
будет и семнадцать.
Где работать мне тогда,
чем заниматься?

Нужные работники –
столяры и плотники!

Сработать мебель мудрено:
сначала
        мы
            берём бревно
и пилим доски
длинные и плоские.
Эти доски
        вот так
зажимает
        стол-верстак.
От работы
        пила
раскалилась добела.
Из-под пилки
        сыплются опилки.

Рубанок
            в руки –
работа другая:
сучки, закорюки
рубанком стругаем.
Хороши стружки –
жёлтые игрушки!

А если
        нужен шар нам
круглый очень,
на станке токарном
круглое точим.
Готовим понемножку
то ящик,
            то ножку.
Сделали вот столько
стульев и столиков!

Столяру хорошо,
а инженеру –
                лучше,
я бы строить дом пошёл,
пусть меня научат.

Я
    сначала
            начерчу
дом
    такой,
            какой хочу.
Самое главное,
чтоб было нарисовано
здание
        славное,
живое словно.
Это будет
        перёд,
называется фасад.
Это
    каждый разберёт –
это ванна,
            это сад.

План готов,
            и вокруг
сто работ
        на тыщу рук.
Упираются леса
в самые небеса.
Где трудна работка,
там
    визжит лебёдка;
подымает балки,
будто палки.
Перетащит кирпичи,
закалённые в печи.

По крыше выложили жесть.
И дом готов,
            и крыша есть.
Хороший дом,
            большущий дом,
на все четыре стороны,
и заживут ребята в нём
удобно и просторно.

Инженеру хорошо,
а доктору –
            лучше,
я б детей лечить пошёл,
пусть меня научат.

Детям
        я
            лечу болезни –
где занятие полезней?
Я приеду к Пете,
я приеду к Поле.
– Здравствуйте, дети!
Кто у вас болен?
Как живёте,
как животик? –
Погляжу
        из очков
кончики язычков.
– Поставьте этот градусник
под мышку, детишки. –

И ставят дети радостно
градусник под мышки.
– Вам бы
        очень хорошо
проглотить порошок
и микстуру
        ложечкой
пить понемножечку.
Вам
    в постельку лечь
        поспать бы,
вам –
    компрессик на живот,
и тогда
        у вас
            до свадьбы всё,
конечно, заживёт. –

Докторам хорошо,
а рабочим –
            лучше,
я б в рабочие пошёл,
пусть меня научат.

Вставай!
    Иди!
        Гудок зовёт,
и мы приходим на завод.
Народа – уйма целая,
сто или двести.
Чего один не сделает –
сделаем вместе.

Можем
        железо
ножницами резать,
краном висящим
тяжести тащим;
молот паровой
гнёт и рельсы травой.
Олово плавим,
машинами правим.
Работа всякого
нужна одинаково.
Я гайки делаю,
                а ты
для гайки
        делаешь винты.

И идёт
        работа всех
прямо в сборочный цех.
Болты,
        лезьте
в дыры ровные,
части
        вместе
сбей
        огромные.
Там –
        дым,
здесь –
        гром.
Гро –
    мим
весь
    дом.
И вот
    вылазит паровоз,
чтоб вас
    и нас
        и нёс
            и вёз.

На заводе хорошо,
а в трамвае –
                лучше,
я б кондуктором пошёл,
пусть меня научат.

Кондукторам
                езда везде.
С большою сумкой кожаной
ему всегда,
                ему весь день
в трамваях ездить можно.
– Большие и дети,
берите билетик,
билеты разные,
бери любые –
зелёные,
        красные
и голубые! –
Ездим рельсами.
Окончилась рельса,
и слезли у леса мы,
садись
        и грейся.

Кондуктору хорошо,
а шофёру –
                лучше,
я б в шофёры пошёл,
пусть меня научат.

Фырчит машина скорая,
летит, скользя,
хороший шофёр я –
сдержать нельзя.
Только скажите,
вам куда надо,
без рельсы
            жителей
доставлю на дом.
Е –
    дем,
ду –
    дим:
«С пу –
        ти
уй –
    ди!»

Быть шофёром хорошо,
а лётчиком –
                лучше,
я бы в лётчики пошёл,
пусть меня научат.

Наливаю в бак бензин,
завожу пропеллер.
«В небеса, мотор, вези,
чтобы птицы пели».
Бояться не надо
ни дождя,
            ни града.
Облетаю тучку,
тучку-летучку.
Белой чайкой паря,
полетел за моря.
Без разговору
пролетаю гору.

«Вези, мотор,
        чтоб нас довёз
до звёзд
    и до луны,
хотя луна
    и масса звёзд
совсем отдалены».

Лётчику хорошо,
а матросу –
            лучше,
я б в матросы пошёл,
пусть меня научат.

У меня на шапке лента,
на матроске
                якоря.
Я проплавал это лето,
океаны покоря.

Напрасно, волны, скачете –
морской дорожкой,
на реях и по мачте
карабкаюсь кошкой.
Сдавайся, ветер вьюжный,
сдавайся, буря скверная,
открою
        полюс
                Южный,
а Северный –
                наверное.

КНИГУ ПЕРЕВОРОШИВ,
НАМОТАЙ СЕБЕ НА УС –
ВСЕ РАБОТЫ ХОРОШИ,
ВЫБИРАЙ
            НА ВКУС!