Костя в средней школе - Евгения Сергеевна Теплова

И снова здрасьте! Меня по-прежнему зовут Костя, и я перешёл аж в 9-й класс. Я в курсе, что 9-й класс тоже относится к средней школе, но всё-таки в своих мемуарах решил объединить его со старшей, а сейчас опишу события 5-8-го классов. Так будет логичней и равномерней. Ну а если честно, то меня просто настигло вдохновение, а против вдохновения не попрёшь.

Для 1-го сентября 2019 года подходит единственное слово — катастрофа.

Погода стояла чудесная, настоящее лето. Я гнал в школу на самокате в нетерпении увидеть Никиту, Вергилию и, конечно, Марусю. Даже по Клещикам успел соскучиться. Новые предметы, новые учителя… Может, новые ученики. А ещё карман приятно оттягивал подаренный на день рождения смартфон.

Помню, как ворвался, запыхавшийся и счастливый, на школьный двор, выглядываю одноклассников. И вдруг вижу её, рядом с Натальей Сергеевной… И они одного роста. Наталья Сергеевна, конечно, не самая высокая, но всё-таки! Я моргаю, не желая верить глазам, но Маруся, заметив меня, улыбается, машет рукой… У меня всё внутри оборвалось — ещё хуже, чем тогда, когда она сообщила мне о переходе в другую школу: Маруся вымахала за лето так, что стала выше меня. Ещё она надела очки и постригла волосы, сделав каре, но это вообще не важно.

Я кивнул ей в знак приветствия, она перестала улыбаться и смутилась. Завидев Клещиков, я отправился к ним. Братцы обняли меня как родные. Они тоже выросли, но разница между нами осталась примерно той же. Пришёл серьёзный Никита. Перспектива девяти месяцев учёбы, как обычно, не вызывала у него энтузиазма. Вергилия впорхнула через калитку, обнялась с Марусей и к нам, всё такая же маленькая, тоненькая и в длинной пёстрой юбке.

— Что это все такие невесёлые? — нахмурилась она. — Вы чего?

— А чему радоваться-то? — пробурчал Никита.

— Встрече! — воскликнула Вергилия.

— Мы очень рады, — заверил я её.

Начали собираться по классам, я боялся оказаться рядом с Марусей. Я уже успел разглядеть, что никаких каблуков у неё в помине нет, а ещё она сутулится пуще прежнего. Значит, выпрямившись, станет на полголовы меня выше. Как дальше жить — вообще не ясно. Маруся выглядела расстроенной — ещё бы! Рыцарь превратился в какого-то шпингалета — любая на её месте взгрустнула бы.

Первого сентября мы познакомились с новым классным руководителем — Игорем Ивановичем, учителем русского и литературы. Он нам сразу понравился — добрый, спокойный, иногда весёлый. Невысокий, с густой шевелюрой, мне он показался немного старомодным для своего возраста, сначала не мог понять, почему. Скорее всего, из-за того, что часто носит футболку под рубашку.

Маруся потихоньку взяла себя в руки, погрузилась в учёбу, да и Матвей тут как тут: заметил, что мы не общаемся, и подсидел Таньку, когда та на урок опоздала.

Я тоже пытался собраться, но я же не Маруся — я погружался лишь в размышления о несправедливости своей судьбы. Отвлекла меня не учёба, а новенькая девочка, Алиса. Это была натуральная кукла — миниатюрная, с большими голубыми глазами и густой светлой чёлкой. Она одевала каждый день новое платье, а в остальном вела себя очень скромно. Мне кажется, все мальчики класса, не сговариваясь, решили добиться её расположения. Клещики то и дело затевали перед её носом армреслинг, Никита вызывался к доске на алгебре, а я много шутил, пусть и не всегда удачно, но Алиса благосклонно смеялась. И вообще мне казалось, что каким-то непостижимым образом я побеждаю в этом забеге. Я приободрился и даже начал по-дружески общаться с Марусей. Хотя меня по-прежнему задевало, если она смеялась над шутками Матвея. И я лишь с большим рвением клоунадничал перед Алисой.

Мама заметила, что я повеселел, и порадовалась за меня.

— Я уж испугалась, что Маруся всё-таки перевелась в другую школу — такой ты был хмурый в первую неделю.

— Да нет, никуда не делась.

Мама сощурилась — ей явно не понравился мой насмешливый тон.

— А ещё у нас новенькая появилась, Алиса, — поделился я.

Мама нахмурилась.

— Ты что хочешь сказать, Маруся тебя больше не интересует?

— Мы хорошие друзья, — пожал я плечами.

— У неё новый друг?

— Да нет, старый, Матвей.

— Давай выкладывай с самого начала, — потребовала мама.

— Да нечего выкладывать. Просто она выросла.

— В каком смысле — выросла? — не поняла мама.

— В самом прямом. Обогнала меня на полголовы.

— И что?

— И всё.

Хоть я упорно отводил глаза, мама догадалась о моих страданиях.

— Это нормально, — сказала она. — Девочки раньше вытягиваются. Потом мальчики догоняют. Я вообще в пятом классе была самой высокой, а в одиннадцатом — почти самой мелкой.

— Ты видела её папу? — уточнил я.

— Папа высокий, а мама моего роста.

— Но среднее арифметическое её родителей явно выше вашего с папой.

— Ох, Кость, — покачала головой мама. — Никто не знает, какими вы вырастете. Ни за что не поверю, что Маруся перестала с тобой общаться из-за этого.

— Она расстроилась, — с уверенностью сообщил я.

— Сомневаюсь. А дальше что? Ты переключился на новенькую?

Я неопределённо поднял брови.

— А если бы не рост?

— Мам, ты так говоришь, как будто это ерунда какая-то, — возмутился я.

— Именно.

— Я так не считаю. Я не могу смотреть на неё снизу вверх, понимаешь?

— И откуда только у тебя такие бзики… — Мама с досадой махнула рукой, прям как бабаня, и убежала на кухню, откуда донеслись шкварчащие звуки.

В общем, маме не удалось заронить во мне и зёрнышка сомнения в том, что новые обстоятельства положили конец нашей истории. Надеялся ли я в будущем догнать Марусю? Да, конечно. Каждое утро, когда я просыпался раньше мамы, я вставал спиной к стене и клал на голову томик Пушкина. Но за месяц он поднялся максимум на пять миллиметров. Придя из школы, я подолгу висел на турнике и подтягивался, отчего ладони обзавелись жёсткими мозолями, а плечи — нехилыми бицепсами. А ещё я частенько переедал, вспоминая бабанину присказку из раннего детства «надо хорошо кушать, чтобы хорошо расти». И всё равно меня грызли чувство бессилия, обида на судьбу, ревность, временами отчаяние. Я уже сам начал подумывать о переходе в другую школу. С Никитой только не хотелось расставаться.

В конце сентября я застал Вергилию плачущей в раздевалке после уроков.

— Эй, ты чего? Обидел кто?

Она помотала головой.

— Вот что