Саша вздохнула, прогоняя раздражение.
– Ну, вот тебе еда. – С потерей хлебцев пришлось смириться.
Можно было поставить чайник. Чай был, отец его вез отовсюду. Хотя зачем Сеньке чай? Он уже где-то был. Губы опять перемазаны кетчупом.
– Во-первых, руки надо мыть, заодно и в зеркало посмотришься, а потом – где деньги?
– Там только на бигмак и осталось! – заголосил Сеня, обваливаясь с высокого табурета.
– Каждый день последние? – неслась за ним Саша. – Ты сказал, что все матери отдал.
– Это было все!
Дверь захлопнулась.
– Врун! – стукнула по перегородке Саша. – Ты отдал, но не все! Зачем тебе столько денег?
– Я жить хочу! – провыл Сенька.
– А я тебя убить, – прошептала Саша. – И вообще – так не бывает! Не может быть все и сразу! Столько счастья не выдают одному! Хочу поделиться.
Дверь распахнулась. Лицо у Сеньки было зеленым.
– Болит, – прошептал он и рухнул на порог.
Саша метнулась туда-сюда, подумала про отца. Хотела набрать маму. Но пальцы сами нашли телефон Тьмы.
– «Скорую» вызывай.
Тьма был склонен к радикальным методам. Врачи тоже. Они поставили клизму. Сенька сменил цвет лица с зеленого на красный. Лежал, отвернувшись к стене. Врачи лениво подшучивали. Один был невысокий, пожилой, с грустным усталым лицом. Второй высокий, хмурый, все поглаживал себя по карману халата.
– Желудок ничем не перегружаем, – бубнил пожилой. – Соблюдаем диету. Ничего острого, соленого. Кашу на воде варите. У вас телефон звонит. И белый хлеб исключите.
Саша кивала, пока до нее не дошло, что телефон и правда звонит. А вернее, уже отзвенел. Неужели мама вернулась?
Врачи ушли, унеся с собой резкие запахи.
Сенька перевернулся на спину, смотрел в потолок.
– Не помер? – уточнила Саша.
– Передумал. Мне на сборы.
– Деньги отдай!
– Кончились.
Опять зазвонил телефон. Бабушка спрашивала, приедут ли они сегодня в гости.
– У нас Сенька разболелся. И мамы нет.
– Могли бы предупредить, – резала сталью голоса бабушка.
– Все так внезапно.
Саша вспоминала, почему сегодняшний день получился таким сумбурным. По всему выходило – виноват Тьма. Или мама? Но кто-то ведь виноват.
– Это ты виновата! – кричала бабушка. – Мы же договорились!
Саша смотрела на маски индейцев. Они покачивались под рукой, соглашаясь.
– Неужели так трудно было собраться? Где мать?
Где-то.
– Я готовила, старалась. Варвара ждет!
Бедная Варвара.
– От вас никто не просит ничего сверхъестественного. Что у вас там происходит?
Кто бы знал, что происходит.
Бабушка выпустила пар и закончила разговор. Саша погладила длинноносого индейца. Интересно, есть на свете люди, которые никогда не сомневаются? Вот бы пожить вместо них. Хотя бы чуть-чуть.
Саша успела пожалеть себя. Потом еще немного пожалеть. Затем сделать английский, а потом в чате появился Тьма.
– Завтра в три, – коротко сообщил он.
Мозг закипел, пытаясь соединить историю Англии с тремя часами дня. Щелкнуло – встреча, заказчик.
И как это Тьма ничего не боится? Ему все по фигу. Он может к директору пойти, если потребуется. Договорился на три. Гений! Все было бы и дальше гениально, если бы мама не поссорилась с бабушкой.
Бабушка нагрянула неожиданно на следующее утро. Сказала, что ей надо к врачу, что Варваре нужно время от времени видеть мать. Но мама спала. Артем, похахатывая, путался в шнурках кроссовок. Вчерашняя «Скорая» смылась на бурных порогах времени, не оставив в его душе никакого осадка. Варвара в руках сестры таяла, искрясь улыбкой.
– В сумке еда. В пакетах продукты. Я смотрю, у вас опять пустой холодильник.
Бабушка не глядела по сторонам. Она скептически изучала принесенные вещи.
– Я не знаю, что с вами делать. Вы какие-то совсем не от мира сего. Буди мать.
– Она не встанет.
Грохот и шум, устроенные в коридоре, маму не разбудили. Даже если она и откроет сейчас глаза, то смысла не будет никакого.
– Решайте сами! Дальше так продолжаться не может.
– Пока, баб! – Арсений махнул куском колбасы, ухваченным из пакета.
– Вы издеваетесь? Мне в школу! – прошипела Саша.
Варвара перестала улыбаться.
– У тебя мать, с ней и решай.
Дверь за Арсением закрыться не успела. Зато бабушка хлопнула ею от души. Варвара заплакала.
– Может, есть пора?
Есть и правда хотелось.
Аппетит у Варвары был хороший – семейная черта. Что радовало. У них в семье сильно не расслаблялись. Тут зазеваешься – последний кусок хлеба из-под носа уведут. Вот у деда семья была – девять дядьев и теток. Томская губерния. Росли без отца. По праздникам дед-академик любит вспоминать, как сутками стоял за хлебом. И ничего, все выжили. Вряд ли в той семье за каждым бегали и уговаривали сесть за стол.
– Тьма! Прием! Как слышишь меня?
Это была их фишка – рация. Темка программку списал, теперь можно было разговаривать, не тратя деньги. И не заходя в Инет.
– Слышу хреново. Прием!
– Аврал! Я не приду. Прием!
– Плохо. Готовимся к контрольной по русскому. Прием!
– Дай общую связь.
В аппарате зашипело, стукнуло, зашуршали листочки – Тьма положил телефон на стол, прикрыл тетрадкой. Слышно нормально – они сидят впереди. Звезды по центру, галерка для избранных, неугодных вытеснили на первые ряды. Саше было все равно где сидеть.
А литератор у них забавный. Полный, шагает вразвалочку, в старомодных очках с толстыми стеклами. Когда говорит, закрывает глаза. Может, лист учебника вспоминает? И голос у него мягкий. После его уроков хочется сразу все прочитать и выучить. И все равно никто не читает.
– Лиза! Не беги так быстро! – кричит он опаздывающим. Или Маша. Или Карина. Парни обычно никуда не торопятся.
Как можно бежать не быстро, а медленно, когда звонок и охранник уже раскрывает тетрадь для записи опоздавших? И они бегут. А литератор кричит.
После завтрака Варвара отправилась изучать квартиру, время от времени что-то где-то падало. Чтобы не отвлекаться на такую ерунду, Саша закрыла дверь своей комнаты. Слушала. Смотрела в окно.
– База! Прием! Как слышно было?
– Прием! Отлично! Давай дальше!
– У меня заряда еще на два урока.
Литература, потом физика. А потом мама ушла. Саша не заметила как. Варвара потребовала еды, вот тут-то и обнаружилось, что мамы нет.
– Караул! Тим! Прием!
– Ты чего орешь на уроке?
– Мать ушла, телефон оставила.
Варвара недовольно закряхтела – процесс питания прервался. Тарелка с пюре летала в воздухе, не желая опуститься на стол перед ней.
– Кто у тебя там? – заволновался Тьма.
– Варвара.
– До связи!
Тьма нарисовался на пороге через полчаса. Вопросительно посмотрел на перепачканную в пюре Сашу. Она лишь хихикала и отколупливала присохшую к локтю картошку. И тут Велес спросил неожиданное:
– Как можно сказать девчонке, что она нравится?
– Подходишь и говоришь, – смутилась Саша.
– А она ржать, да?
– Ну и ты тоже – посмейся.
– Вариант, – согласился Тьма и повернулся на пороге.
– Ты куда?
– У нас еще биология.
Саша набрала в грудь побольше воздуха. Чтобы сказать. И уже наконец-то спросить.
Тьма вышел на лестничную клетку, дошел до стены, щелкнул по ней пальцем и вернулся.
– Ну, давай, вместе сходим, если так надо.
– Куда сходим?
С Тьмой – лучше переспрашивать. Никогда не угадаешь, что он имеет ввиду.
– К твоему заказчику. Дельный мужик. Поговорим, все объясним. Покажем чертежи. А потом ты мне поможешь.
Саша попятилась, уперлась спиной в стену с масками.
– Ты что, с ума сошел? Куда мы пойдем? Нас прогонят. Сначала посмеются, а потом прогонят.
Тьма поморщился.
– Давай сразу с тебя начнем, – упрямилась Саша. – Чего ты там хотел. – Взгляд Тьмы переводился: «Ну, ну, говори, говори». – А Варвару мы куда денем?
– У нас эта, толерантность.
– К чему?
Тьма дернул плечом и засопел.
– Ко всему. Варвару возьмем с собой. – Сестра радостно агукнула и опрокинула на себя стойку с обувью. – Чертежи собери. Когда звонил, я представился помощником.
Чертежи пришлось гладить. В день отъезда отца мать их не столько рвала, сколько мяла. Варваре очень понравилась игра – ее запустили под стол, доставать бумажные шарики.
– Ну, и оденься прилично.
– Что?
– Платье какое-нибудь.
Платье!
– Посмотри, чтобы на Варвару ничего не упало, – крикнула она, – я сейчас.
Так торопилась убежать, что не стала ждать ответа или вглядываться в недовольное лицо Тьмы. Ее ждало платье. Да! Вот он – подходящий момент.
