младший.
– Ну что ж, – грустно сказал добрый дядечка, – наверно я вам могу немного помочь.
– Как? – Удивились все.
– Я просто уйду от вас и без детства вы станете сразу как взрослые… Все почему -то думают, что Детство – это этап до периода взрослости, а на самом деле Детство – это подарок. Он может быть в любом возрасте. Это не значит быть маленьким. Детство – это значит быть легким, доверять миру, быть добрым и открытым, это значит слышать, что ты хочешь и что ты чувствуешь. Детство – это такое состояние, когда ты живешь как будто в сказке. Но, раз вы не хотите так жить, а хотите быть взрослыми, я могу так сделать.
Мальчики молчали. Они уже не были так уверены в своем желании. Но им казалось, что этот дядя шутит и один из них ответил:
– Мы согласны.
– А как Вас зовут? – спросил самый маленький.
– Меня зовут Детство. – Грустно улыбнулся дядечка, а затем, немного помолчав добавил – Ну, тогда до свидания, дети.
Притихнув, мальчики тихо переглянулись и, глядя вслед неторопливо уходящему странному дядечке, уже не так уверенно, продолжили:
– Он пошутил.
– Ну конечно же пошутил… Разве детство такое?
В тот вечер игра уже больше не шла. Как-то все не клеилось. И башенки вроде бы лепились, и дорожки делались, но не было уже интересно в песочнице. Да и что ж тут делать? Разве взрослые в песке играют? Поэтому все разошлись по домам.
Дома Матвей (а он как раз был одним из тех мальчиков, кто играл в песочнице) оказался один. На стук в дверь квартиры никто не открыл, пришлось лезть в карман за ключом и открывать дверь самому. Он прошел, включил свет и позвал:
– Пааап? Маааам?
Ему никто не ответил. Было понятно, что дома никого нет. Матвей прошел по всем комнатам, зашел на кухню, проверил туалет и ванную комнату. Никого. А на улице уже темно. Матвею стало немного неуютно. Но тут же промелькнула мысль о том, что он же хотел стать взрослым и, ура, теперь вот он – сам с собой, самостоятельный. Никто не говорит, что нужно мыть руки или ложиться спать. Немного повеселев, Матвей все же помыл руки и сел на диван в зале. Хотелось кушать. Мама всегда звала его на кухню, чтобы покушать, как только он приходил с улицы. Теперь в полной тишине он вспоминал об этом с грустью. Но время шло, его никто не звал, а в животе уже начало урчать. Пришлось идти на кухню без маминого приглашения.
На столе ничего не было. Матвей открыл холодильник, окинул взглядом полки. Вот йогурт в баночке. Матвей его обычно не ел. Почему -то считал, что он невкусный. Но теперь ничего под рукой не оказалось, и Матвей взял баночку, открыл. Клубничный. Что – ж, попробуем… Бррр – холодный. Надо что-то придумать. В хлебнице лежала половинка булки. Ее Матвей покрошил в йогурт, все перемешал и оставил нагреваться на столе. Но ждать, пока йогурт нагреется, было уже невмоготу. Чтобы облегчить ожидание, пришлось уйти с кухни и отвлечься.
Без всех квартира казалась какой-то пустой. Раньше, даже если мама или папа просто были в соседней комнате, ему уже было спокойно. Сейчас же какое-то неуютное беспокойство овладело им. Он попробовал поиграть в игрушки, но тут же оставил эту затею. Было не интересно, да и в животе урчало. Тогда он вернулся на кухню, взял баночку с йогуртом и сел кушать. «Странно, – думал он, – куда все делись». Когда баночка была уже пуста и весь йогурт со всеми кусочками булки были съедены, Матвей подумал, что надо бы позвонить маме и узнать, когда она придет. Но телефон оказался разряжен. И Матвей с сожалением подумал, что папа не поставил вовремя его заряжаться. Пришлось искать зарядку и делать это самому. «Почему я за взрослых все делаю? Это же папа должен делать!» – подумал было Матвей недовольно, но тут же в голове пронеслась картинка, как они с мальчиками сидят в песочнице, а странный дядечка уходит от них.
Матвей забеспокоился. Надо сходить к Владику. И проверить, как дела у него. Владик жил в этом же подъезде, несколькими этажами ниже. На стук открыл сам Владик. Вид у него был зареванный и под носом висели сопли.
– У тебя тоже никого? – догадался Матвей.
Владик кивнул. Матвей прошел за Владиком в квартиру. Было тихо и грустно. И тут до Матвея дошло, что и Сережка, и Мишка, и Санька сейчас тоже сидят одни, наверно.
– Пошли к нашим, – сказал Матвей вставая, – проверим, как они.
Влад шмыгнул носом, встал и, вытирая рукавами слезы, поплелся за Матвеем.
Сережка держался бодрее, потому что его родители часто работали до поздней ночи и оставаться одному было ему не в первой.
Мишка был растерян, но духом не пал.
Когда Сашка открыл дверь и увидел толпу своих друзей, он облегченно вздохнул.
– А у меня никого дома, проходите, – промямлил он.
– Мы знаем, – отозвался Матвей. – У нас тоже. У тебя есть что-то покушать?
Услышав о еде, Сережка, Влад и Миша встрепенулись и уставились на Сашку.
– Да, мама вчера торт купила и еще пельмени были в холодильнике.
– Пошли! – скомандовал Матвей, и толпа дружно переместилась на кухню.
Из холодильника было поставлено на стол все, что может быть съедено: сковородка с пельменями, торт, кетчуп, масло, сыр, горчица, молоко. Сашка достал почти целую буханку хлеба из хлебницы и тоже положил на стол.
Матвея папа как-то несколько раз учил, как нужно разогревать себе еду. Тогда было непонятно, зачем это нужно, раз папа или мама всегда рядом. А теперь он пытался вспомнить, куда нужно нажать на плите, чтобы включить нагрев. Плита в Сашкиной квартире была очень похожая. «Хорошо, что не газовая» – подумал Матвей. В итоге, пельмени был подогреты, Сыр и хлеб с максимальными предосторожностями нарезаны, тарелки расставлены.
– Мы что же, получается, теперь взрослые что ли стали? – Спросил Сашка после того, как Матвей поделился своими догадками.
– Вроде как.
– А где наши родители? – хлюпнул носом Владик.
– Пока непонятно.
– И что нам дальше делать? – Сережа тоже был в полном недоумении.
– Надо решить.
Было ясно, что ничего они о взрослой жизни не знают и что их представления о ней как о возможности покупать сладости и делать то, что хочешь, крайне скудны и представляют далеко не все, что знать необходимо. Например, встал вопрос о том, что они будут кушать с утра, где будут спать ночью – все
