Отряд норвеев двигался к деревне — месту баронского суда. Листик по–прежнему сидела впереди Гуго. Тот рассказывал девочке о только что виденных гномах:
— Гномов очень заинтересовала та долина, недаром же у них такая внушительная команда, обычно их три — четыре на разведку приходит, а тут почти три десятка. И у них начальник — один из старейшин клана, а это не часто бывает.
— Гуго, а с чего ты решил, что Форимуландор — старейшина? — спросила Листик капитана своей дружины, когда тот замолчал. То, что Листик запомнила имя старшего партии гномов, Гуго не удивило, у самой Листика тоже было длинное и труднопроизносимое имя, как и у её матери, а значит, девочка была к таким сложностям привычна. Капитан ответил:
— Видишь ли, он поклялся за весь клан, призвав в свидетели своего бога, а это может делать только старейшина клана. Поняла?
— Ага, — кивнула Листик и, наморщившись, снова спросила: — Гуго, а почему у вас тут так много богов? У людей Единый, ах да, вы же тоже люди, но у вас свои боги. У эльфов свои, у гномов тоже…
— У орков тоже свои, — засмеялся Гуго, — а у морских народов…
— Тоже свои, — подхватила Листик и тут же поинтересовалась: — А почему?
— Ну, Листик, ты такие вопросы задаёшь, на них не так просто ответить. Видишь ли, все, кто живёт на Гелле, чтут Творца. Люди, и большинство других разумных, называют его Единым…
— Ага, — кивнула девочка, она не стала говорить старому норвею, что слышала несколько другую версию, а Гуго продолжил, как он думал, просвещать Листика:
— Но Творец очень далеко и занят важными делами, где ему вникнуть в проблемы каждого из нас? Вот разумные и выбрали себе покровителей по своему вкусу. Ведь и у чтущих Единого тоже в покровителях разные святые, вспомни сестёр урсулинок…
— Ага, Олива была карротинкой, а потом уже перешла к ним.
— Да, Листик, мы, норвеи, тоже чтим Карроту–воительницу, отважную деву, победившую снежных чудовищ, они несли разрушения и смерть.
— Гуго, а откуда эти чудовища тут появились и как они выглядели? — заинтересовалась Листик. — Ведь они должны были появится недавно… Ну, если бы они были тут или там у вас давно, они бы всех уже поубивали и всё бы разрушили. А так они только начали это делать, как Каррота–воительница их сразу и победила, ведь так?
— Именно так, Листик, а откуда они взялись? Из стужи и мрака! Там в Гиторских горах всегда царит стужа, и оттуда иногда приходят разные чудища. А эти были самые страшные, покрытые шерстью и чешуёй одновременно, пасти у них были огромны и полны зубов, могучие лапы, с когтями, как заскийские ятаганы, рвали самую крепкую броню наших воинов. Они владели такой магией, что наши шаманы не могли ей ничего противопоставить. Они появились и начали сеять…
— Ага, смерть и разрушения, ты уже говорил. Ну а Каррота, она здесь у вас жила?
— Не знаю, её до этого у нас никто не видел. Но она пришла сразу же, как появились чудовища и победила их! Она была прекрасна, её рыжие волосы развевались, как знамя! Про эту отличительную её черту помним только мы, норвеи, остальные забыли или не знали. Потом уже она была в шлеме, так что уже не видно было её волос. Так её и изображают на иконах — в шлеме. Но к нам она пришла простоволосая, она вступила в борьбу со снежными чудовищами и победила! Она била их мечом и магией! Под её ударами снежная магия чудищ осыпалась и явила грязную бурую шерсть, открыв их уродство в полной мере!
— Рыжие волосы? Как у моей мамы? — тихо спросила Листик.
— Как у твоей мамы и как у тебя, но это было давно, даже правдивых изображений Карроты–воительницы не сохранилось, но наша память хранит её образ!
Листик кивнула, конечно, память хранит, но память такая штука, что не только хранит, но и добавляет разные детали. А снежные чудища очень были похожи на демонов мира Иптар, да и пришли они, скорее всего, с Гиторских гор, потому что там был естественный переход из мира Иптар, именно про этот переход Ветика рассказывала своей дочери, когда советовала ей укрыться от возможного преследования в этом мире. Листик могла проскочить через переход незамеченной, но потом, когда у дочери открылись способности, такие же как и у матери — «смотреть» и «прыгать», Ветика поняла, что её дочь сможет найти Геллу, не проходя через переход мира Иптар, но переход показала, на всякий случай. Ну а почему снежные чудища — просто их шерсть была покрыта инеем, после прохода через полюс холода этого мира, который как раз расположен в Гиторских горах. А рыжая Каррота–воительница… Листик грустно улыбнулась и смахнула появившуюся слезинку — ещё один привет от мамы, которая стремилась обезопасить место возможного обитания своей дочери, ведь даже демоны не полезут туда, где их безжалостно уничтожают! А именно это и стремилась сделать Ветика — показать, что этот мир опасен для всех непрошеных гостей.
Задумчивое молчание Листика Гуго расценил как то, что девочка впечатлилась его рассказом, он даже представить себе не мог, что перед ним сидит дочь почитаемой в этом мире Карроты–воительницы. Вот так, молча, они и доехали до деревни, где должен был пройти баронский суд.
С тех пор, как Листик стала полноправной баронессой, прошло полгода. Теперь в замке она бывала довольно редко. Но найти её можно было всегда, стоило только попросить об этом кого‑нибудь из необычного народца. Да и при любом конфликте, вернее только намёке на него, появлялась рыжая девочка, и никто не смел перечить тому, что она решила. Возобновились и вечерние посиделки в каминном зале замка, Листик когда бывала в замке, всегда в них участвовала, но сидела не в кресле, а около него, на скамеечке, с неизменной большой кружкой молока. Сидела грустная, впрочем, особого веселья не было, просто обсуждали события прошедшего дня или вспоминали давно минувшее. Но от таких воспоминаний Листик становилась ещё более грустной, в воспоминаниях норвеев неизменно присутствовал их командир. Но в последнее время за Листиком заметили какое‑то оживление, словно она что‑то чувствовала или чего‑то ожидала. Листик и сама не могла объяснить, что происходит, но была уверена, что что‑то должно произойти, что нарушит сложившийся порядок.
В это утро Листик вскочила, когда только начало светать, и не стала плескаться в озерке в пещере, а побежала к недалеко текущей речке. Листик не осталась вечером в замке, а ушла ночевать в свою пещеру. Девочка вдоволь накупалась в речке, и в сторону гор полетел уже дракон. По обыкновению, Листик не стала «прыгать», она наслаждалась полётом, то стремительно взмывая ввысь, то камнем падая к земле или же просто кувыркаясь в воздухе.
Охота была удачна, Листик поймала двух козлов, правда, первого отдала махайре. Большая саблезубая кошка уже не боялась изумрудно–золотистого дракончика, просто опасалась. Она поняла, чего делать нельзя, и старалась не сердить Листика. А в этот раз Листик сама принесла махайре добычу, потому что у саблезубой кошки появились маленькие саблезубые котята, правда, страшные клыки у них только–только наметились. Листик, став девочкой, немного с ними поиграла, а потом уже дракончиком отправилась за добычей для себя. Поймав козла, она полетела к своей пещере. Летела Листик высоко над горами. Но это не помешало ей разглядеть Гуго, сидящего на верхней площадке донжона башни. Старому норвею уже было трудно долго стоять, поэтому ему и принесли кресло с поворотным кругом, чтоб он мог осматривать окрестности. Вот и сейчас Гуго что‑то высматривал, глядя на горы в подзорную трубу. Листик усмехнулась — её искал, но пока не видел — далеко ещё для человеческого зрения, пусть и усиленного хитроумным прибором. Но вдруг что‑то словно кольнуло Листика, она бросила козла и «прыгнула».
Вынырнув из межпространства далеко от Хасийских гор, совсем в другом месте королевства, Листик огляделась, выискивая причину, заставившую её «прыгнуть». Внизу у поворота лесной дороги шёл бой. Горстка людей, защищавшая карету, дралась очень умело, о чём свидетельствовало множество тел нападавших. Да и были оборонявшиеся норвеями, а этих ребят так просто не одолеешь. Но нападавших было слишком много и рано или поздно они задавят норвеев своей численностью, не давая тем вырваться из окружения. Видно, нападавшим надоело нести потери, и они решили ускорить уничтожение своих противников. Из‑за поворота дороги вышла шеренга людей, одетых во что‑то похожее на общую форму. Листик уже знала, что так одеваются дружинники крупных владетелей — герцогов. Люди в герцогской униформе подняли арбалеты, болты таких арбалетов пробивали любые доспехи, так что оборонявшиеся норвеи были обречены. Но болты пробьют и тонкие стенки кареты, а там… Листик завизжала и «прыгнула» вниз. Упав прямо в гущу дерущихся, Листик, не раздумывая, обрушила на арбалетчиков огненный выдох. Конечно, можно было просто разбросать герцогских дружинников, но изумрудно–золотистый дракон был в ярости, чего никогда раньше с Листиком не случалось, ведь эти люди хотели убить… Листик оглянулась на карету и стала раздавать удары, пробираясь к ней. Девочка старалась только разбрасывать или сбивать с ног нападавших, не трогая норвеев, а вот они нападавших, даже лежащих, не щадили. Но и драконья ярость давала себя знать — хоть как Листик старалась сдерживаться, но удары лап, вооружённых когтями, да и крыльев и хвоста почти всегда были смертельны. Уже добравшись до кареты, Листик услышала конский топот, донёсшийся со стороны поворота дороги. Обернувшись, она увидела закованных в доспехи всадников, опускающих длинные копья. Удар такого копья опасен и для дракона, что уже говорить о простых воинах. Зарычав от снова накатившей ярости, дракон выдохнул в сторону скачущих всадников струю пламени. Этот выдох остановил атаку тяжёлой конницы. Мгновение Листик с ужасом смотрела на то, что сделала: на дороге валялись обугленные трупы людей и лошадей в оплавленной броне, те же, кого пламя задело лишь вскользь, с дикими криками факелами катались по дороге. Опомнившись, Листик шагнула к карете, но на всякий случай выдохнув ещё одну струю пламени в сторону леса, скрывавшего поворот дороги. Если там есть ещё кто‑то, кто захочет атаковать, то это должно его остановить.
