Многоножка - Вячеслав Береснев

— Так… Я понимаю, что вы знакомы, да? — спросил Серёжа скованно. Повернул голову к Даше: — Не уходи! Мы разберёмся в ситуации. Можешь разуться…

— Да, мы знакомы, — сказала Агата дрожащим голосом. — Она… плохой человек. Нельзя её к нам пускать. Из-за неё меня выгнали из… школьного театрального кружка. А ещё она с подругами обижала Тамару.

Наступила напряжённая тишина. Даша, судя по её виду, не знала, куда девать глаза. Уходить спешила, но и не разувалась. Ребята взглянули на Тамару, ожидая её слова. Та мельком пробежалась по ним, и на несколько долгих секунд замолчала, погрузившись в себя.

Она помнила, что Даша когда-то давно ненавидела её: не дала вступить в кружок, украла Стикер на их выступлении, и его же в школе пыталась отобрать, но… Всё это казалось таким далёким, потому что за это время многое успело произойти. В Даше Швецовой Тамаре виделась лишь отрешённая, разозлённая девушка, которая недавно пережила потерю и старалась с ней свыкнуться. Почему-то ей вспомнился момент, когда квартиранты, занявшие бабушкину квартиру, вышвырнули её за дверь и хлопнули: хотелось злиться, ругаться, рвать и метать, топать ногами и вообще всё вокруг разнести. Вспомнился Ромка, раздалбывающий вдребезги хорошую клавиатуру. Вспомнилась злость на весь мир в ответ на всё, что он делает или не делает.

Тамара сжала руки.

— Я бы послушала Дашу. Пусть пройдёт.

Агата сердито взглянула на неё (Тамара впервые увидела, как она сердится), и Даша тоже сверкнула недовольным взглядом.

Протянув руку, Тамара сжала Агатины холодные пальцы.

— Никто никого отсюда не выгонит. Честное тамарческое.

* * *

Зайдя в тесный, чуть мрачноватый кабинет, Даша прикрыла за собой дверь.

— Присаживайся, — предложила Света, усевшись за стол.

Даша села на свободный стул с покосившейся ножкой. Он держался только за счёт соседнего стула, на котором стояла коробка с массой бумаг.

— Итак… тебя зовут Даша, да?

— Угу.

— Расслабься, это не какое-то жёсткое интервью. Люди нам нужны, а у тебя внешность интересная. И мы сейчас как раз ставим спектакль: вон, ребята за стеной репетируют. Ты как, готова к такому резкому прыжку на сцену?

— Готова, — кивнула Даша сразу же. — Я хорошо заучиваю тексты. В школе… играла в кружке.

— О, вот как. А про что говорила Агата, расскажи пожалуйста?

Даша посмотрела на неё затравленным зверем. Света чётко видела её неуверенность в каждом слове, её страх и суетливую боязнь. Но что такого могло произойти между ней — и дружелюбной, тихой Агатой Гауз?

— Да расслабься, — рассмеялась Света. — Я не собираюсь ничего из тебя выпытывать. Но сыграться вы не сможете, если ничего не решите. И с Агатой, и с Тамарой.

Она взяла карандаш из стоящего рядом стакана, и задумчиво повертела его в руках. Сказала, не глядя на Дашу, и будто бы вообще говоря не с ней, а бурча себе под нос:

— Нет, правда, мне интересно. Почему ты захотела вступить сюда?

— Потому что хочу выступать на сцене. Мне нравится это, — сказала Даша, напряжённо подбирая каждое слово. — И мама у меня актриса…

— Ну, мама твоя меня интересует в последнюю очередь. Неужели она тебя заставила пойти в кружок?

— Нет, — Даша мотнула головой.

Света заинтересованно подняла глаза.

— Значит, всё-таки кто-то тебя заставил?

Даша уронила голову. Сказала тихо:

— Друг.

— Друг? — Света наклонила голову. — А сама ты хочешь играть?

Пальцы Даши сжались на коленях.

— Не знаю, чего хочу.

Света вздохнула.

— Слушай, я бы в иной ситуации не стала бы устраивать таких допросов. Никому не устраивала. Но давай будем честными: когда ты пришла сюда, самые дружелюбные девчата из «Стаккато» почему-то восприняли тебя в штыки. Вызывает, мягко говоря, подозрения. У меня нет причин отказывать тебе или кому-то ещё во вступлении, но просто знай, что, ты не сможешь играть с ними на сцене, если не будешь открытой. И вообще ни с кем не сможешь играть.

— Они ненавидят меня, — призналась Даша, не глядя на Свету. Она сидела к ней боком, и глаза устремила в пол. — У нас с ними были… ссоры. С Т-тамарой и с этой…

— С Агатой.

— Да. Просто. Я была на вашем выступлении в ДК, когда вы ставили Шекспира или что-то такое. И я видела, как она шла без трости к сцене. Я тогда подумала: она просто всех обманывает, чтобы вызвать к себе жалость. Подругам в школе рассказала и они поверили. Но в итоге всё… совсем нехорошо вышло. Я просто не знала, что Тамара иногда может ходить без своей трости.

Света задумчиво подпёрла висок рукой.

— Но знала бы ты, чего ей это стоит. Когда она тогда зашла на сцену, то была белее мела, но всё равно нашла в себе силы, чтобы выйти и сказать перед залом приветственную речь. Я временами вообще понятия не имею, что ей движет. Но, что бы это ни было, это что-то невероятных размеров. Здесь, в «Стаккато» все это знают. Вообще, клуб сейчас только и жив, что благодаря Тамарке. Так что здесь её никто в обиду не даст.

— Я не собираюсь никого обижать!.. — сказала Даша, упрямо глядя перед собой.

Света наклонилась к ней через стол.

— Тогда что ты собираешься делать?

Сделав глубокий вдох носом, Даша подняла голову, посмотрела ей в глаза и выпалила то, за что стыдилась ещё долгое, долгое время, и то, что в тот момент считала неимоверной глупостью, стоящей того, чтобы быть произнесённой вслух:

— Я хочу проявить себя!

Пауза, казалось, длилась вечность — а затем Светино лицо расплылось в улыбке.

— Какое ж ты чудо. Ладно, давай тебя зарегистрируем…

Когда Света с Дашей вышли из кабинета, стаккатовцы даже прервали репетицию, чтобы выслушать, что они скажут. Света отступила в сторону и Даша предстала перед полным собранием «Стаккато». Почти полным. Конечно, она не знала, что здесь ещё и Ромка, но вскоре ей предстояло это выяснить.

— Я… — она, явно нервничая, сглотнула ком в горле. — Меня зовут Даша Швецова. Хочу играть на сцене. Те, с кем мы знакомы… Я прошу у них прощения. У Тамары и Агаты. За всё, что было раньше. Я обещаю, что впредь такого не повторится.

Наступило тяжёлое молчание. Неловко было абсолютно всем. Набравшись смелости, Тамара сделала шаг вперёд, гулко стукнув Стикером по полу.

— Мы после занятия сегодня идём на съёмки нашего фильма. Ты пойдёшь с нами?