Дэн посмотрел на фотографию, на которую показывал Джордан, и на подпись под ней и тихонько рассмеялся. Толпа мужчин в джемперах с капюшонами и примитивных масках животных напоминала не столько вечеринку, сколько какой-то ужастик. Лиц за масками – кролика, кота, свиньи и лисы – видно не было. Дэн отошел от стенда, но ему продолжало казаться, что звериные морды провожают его мертвыми взглядами.
– Что ты делаешь? – прошептал Дэн, покосившись на Джордана и оглядываясь, чтобы убедиться в том, что их никто не видит.
Джордан осторожно отодвинул медную задвижку на витрине. Она была не заперта, и стеклянная дверца распахнулась.
– Здесь никого нет, а я хочу взглянуть, нет ли фотографий улицы, где живет дядя Стив. Его дом чуть ли не в центре города. Его бы такой снимок привел в восторг.
По крайней мере Джордан понимал, что со старинной книгой надо обращаться осторожно. Он извлек альбом из шкафа и положил на соседнюю витрину. Джордан медленно переворачивал страницы, с которых на них смотрели «гуляющие» в звериных масках. Дэн читал подписи: «Джазовый фестиваль на Бурбон-стрит собрал рекордное число гуляющих; Речной теплоход врезался в берег – пять жертв; Джимми «Гетры» Орсини повесят 3 марта…»
– Эй, погоди. – Дэн накрыл ладонью пальцы Джордана, вынудив его вернуться на предыдущую страницу. – Эбби это понравится. Удачная находка.
После секундного колебания Джордан вытащил газетную вырезку из удерживавших ее треугольных кармашков и перелистал альбом, снова открыв его на странице, изначально предлагавшейся посетителям библиотеки.
– Никто ничего даже не заметит, – прокомментировал он.
Дэн надеялся, что так и будет. Фотографии в рамах на стенах наблюдали за приятелями с выражением пустоглазых масок. Солдаты времен Гражданской войны не сводили с них неподвижных взглядов, как будто от долгого позирования фотографу все они обратились в камень.
Дэн приподнял альбом, чтобы вернуть его в витрину, и от этого движения из него выпорхнуло несколько страниц, медленно опустившихся на пол. Выругавшись, он опустился на колени и начал собирать разлетевшиеся вырезки. Не считая пары колонок текста, по большей части это были фотографии. Одна из вырезок была сложена в тугой квадратик. Дэн поднялся и подал собранные страницы Джордану с тем, чтобы тот вернул их в альбом. Но тут любопытство взяло верх над осторожностью, и он развернул квадратик, увидев очередной заголовок, который мог заинтересовать Эбби.
Два свидетеля по делу Орсини мертвы, еще один бесследно исчез
Ничего, кроме заголовка, прочесть не удалось, потому что поверх статьи кто-то от руки написал стихотворение.
Дэн прищурился, всматриваясь в неразборчивый почерк, и прочел вслух:
Не будь слишком счастлив и не гордись,
Собственной удачи остерегись.
Ворковать от счастья не спеши —
Художник Костей крадется в ночи.
Нижняя часть вырезки была оторвана, и остаток стихотворения был утрачен для вечности.
– Теперь ты понимаешь, что я имел в виду, когда ужасался от всего южного? – прошептал Джордан, качая головой. – Эти люди и в самом деле какие-то странные.
– Это я тоже покажу Эбби, – ответил Дэн. – Возможно, она догадается, как это следует понимать.
–Я не знаю, радоваться или огорчаться тому, что вы украли для меня библиотечные материалы. – Эбби слегка покачнулась, сжимая горлышко бутылки белого вина, которое Джордан упросил купить для них какого-то парня, входившего в «Кам & Гоу». Она разложила вырезки на полу палатки вместе с записями, сделанными во время осмотра вещей Орсини.
– Если с тобой случится приступ раскаяния, ты всегда сможешь отослать их обратно, – заметил Джордан. Отняв у Эбби бутылку, он сделал большой глоток. – Вот именно так я и представлял себе нашу поездку. Я рассчитывал, что мы здорово оттянемся.
– Ты собирался обворовывать библиотеки и пить незаконно приобретенный алкоголь? – уточнил Дэн.
Сам он от вина отказался, опасаясь, что, если его развезет, он не сумеет сдерживать эмоции и скрывать желание как можно скорее встретиться с Мэйзи Мур. Они уже могли бы быть в Новом Орлеане, но Эбби и Джордану захотелось задержаться в Шривпорте и еще одну ночь провести в палатке.
Дядя Стив не возражал, но Полу и Сэнди не нравилось, что поездка затягивается. Зато Эбби была довольна.
– Да! Да. Вот увидите, это путешествие не безнадежно, – проворковал Джордан, улыбаясь поверх блестящего горлышка бутылки.
– Простите меня за все эти остановки и бесконечные ночевки в палатке, – кивнула Эбби. – Вы все это так стоически вытерпели, что кажетесь мне просто святыми. Надеюсь, в Новом Орлеане нас ждет что-нибудь интересное. То есть по-хорошему интересное.
– Если мы туда попадем, – не удержался Дэн и обернулся к Джордану: – Ты собираешься это прикончить прежде, чем отключишься?
Джордан прижал бутылку к груди.
– Конечно, – заплетающимся языком пробормотал он. – За это паршивое вино я заплатил тридцать американских долларов. Я не допущу, чтобы мои деньги были выброшены на ветер!
Да, вино и в самом деле обошлось им в тридцать долларов, хотя половина суммы была взяткой водителю грузовика, убедившей последнего помочь не достигшим двадцати одного года.
– Держи себя в руках. Завтра утром твоя очередь садиться за руль.
Джордан застонал и закупорил бутылку, поставив ее у маленького кулера в углу палатки.
– Будь ты проклят со своей логикой.
– Спокойной ночи, Джордан.
Дэн повернулся на бок и сполз в спальный мешок. Снаружи доносился несмолкаемый и пугающе близкий сводный хор сверчков и лягушек. Дома, в Питтсбурге, Дэн свыкся с подобной ночной музыкой, но там, по крайней мере, его защищали от всех этих ползающих и прыгающих тварей стены и окна дома.
Он не осознавал, насколько устал, пока не проснулся, выдернутый из полудремы жужжанием телефона. Дэн принялся шарить в темноте палатки, но определить местонахождение телефона удалось не сразу, потому что тихий звук вибрации заглушал храп Джордана и стрекот насекомых.
Наконец он его нащупал и протер глаза, всматриваясь в свечение экрана. Ему казалось, что кожа на лице и особенно вокруг глаз туго натянулась и зудит, и это означало, что для полноценного отдыха необходимо еще несколько часов сна. Но он уже проснулся и, проведя пальцем по экрану, уставился на значок сообщения. Фейсбук. Внутренности в животе, казалось, затянулись в тугой узел. Два часа ночи. Он знал, что никто не стал бы присылать ему сообщение в это время, равно как и то, что увидит, открыв приложение. Но он все равно это сделал. Ему снова написал Мика. Только на этот раз сообщение было более прямолинейным.
Вста вайте на
блюдат е ли вас на йдут
Наблюдатели?
Времени на размышления не было. По туго натянутым стенам палатки вдруг заплясали острые лучи света. Дэн выключил телефон, опасаясь, что даже его слабое свечение может их выдать. К ним кто-то шел.
Узнав характерное покачивание луча фонарика в такт шагам, он накрыл ладонью рот Джордана в попытке заглушить его храп. Судя по шороху травы, людей было двое. Они были совсем близко, и желтые круги фонарей становились все больше. Пытаясь унять бешено колотящееся сердце, Дэн напряг слух.
Вставайте. Наблюдатели вас найдут.
Откуда мог об этом знать самозванец, пишущий от имени Мики?
– Что мы здесь делаем? – спросил тихий и мягкий голос, похоже, принадлежащий молодой женщине.
– Я должен увидеть, – ответил второй голос – низкий и, совершенно определенно, мужской. – Возможно, он мой единственный шанс.
Неужели они говорят о нем? Или, возможно, о Джордане? Дэн чувствовал, как друг извивается, пытаясь вывернуться, но не мог допустить, чтобы его храп помешал подслушивать.
– Нельзя вот так, тайком, подкрадываться к людям. Это неправильно.
Мужчина вздохнул. Лучи фонарей замерли, а затем начали удаляться, а голоса – стихать, заглушаемые шорохом травы под ногами незнакомцев.
– Ты права, есть способы и получше.
Выходило, что их не собираются выслеживать и убивать среди ночи, что само по себе плюс. Но Дэну этого было недостаточно. Он хотел знать, кто за ними наблюдает. Он осторожно выскользнул из спального мешка, а затем из палатки, прихватив телефон вместо фонарика. Он должен был спешить, но в то же время действовать совершенно бесшумно. Меньше всего на свете он хотел обнаружить свое присутствие людям, только что побывавшим у их палатки.
«Что, если они вооружены? – спрашивал себя он. – Что, если они меня похитят? Джордан и Эбби проснутся и решат, что я бросил их прямо посреди ночи».
Мои родители были смелыми, и я тоже буду смелым.
Он пошел на пляшущие пятна фонарей. Стоянка была абсолютно пустынной и представляла собой поле на краю густого леса. Бочонки для мусора и фонарные столбы обозначали границы грунтовой парковки. Дэн шел, низко пригибаясь к земле, а затем метнулся в сторону, спрятавшись за высоким и широким мусорным баком.
